Крысиный Король: Пробуждение

Только одно слово «инквизитор», говорило уже о многом, но вот эльфа вводил в ступор.

Искорёженное лицо, перекрытое многочисленными ранами, левая рука только по локоть, а правая держит длинную трость, на которую этот инквизитор усердно опирается, кажется, что каждый шаг, он делает с большим усилием, но золотая броня, сверху накинутый черный плащ, выводил весь внешний вид в какой-то беспредел. Его поникший строгий взгляд смотрел вниз, на лестницу.

— Эльрус, — улыбался Чёрт, — как же сладко, и вкусно звучит это имя, а его плоть просто само восхищение!

— Что ты несешь демонюга?

— Один раз, сразу после вашего истребления, ушастые возомнили себя выше демонов по статусу, и остальному, — демон с ярой улыбкой наблюдал за тем, как инквизитор пытался спуститься с лестницы, — Они объявили нам войну, и их много кто поддержал, в итоге сто тысячная армия эльфов, людей, гномов, и ёщё мелких сошек, напали на тёмные земли, кха-ха-ха, мы всех пожрали, вернулась только тысяча.

Даже отсюда чувствовалась боль этого эльфа, казалось, что каждый небольшой шаг, был для него настоящим испытанием.

— Хозяин, Гнилозуб готов! — белая крыса, усердно тыкала листом мне в спину, всё тот же лист, с всё теми же непонятными, для меня, закорючками. Выхватив лист, резанув по руки ножом, который я когда-то забрал у Катрины, я когтем начал вырисовывать галочки на листе.

— Говори че тебе надо.

— А, Гнилозуб хочет сказать, что у хозяина сорок пять очков, и Гнилозуб просит десять потратить на крыс.

— Ну так показывай, что тыкать.

Он быстро указал на десять нужных ему пунктов, а я быстро черканул по ним.

— Гнилозуб, хочет сказать, что эти…

— Потом Гнилозуб, потом… — я смотрел на эти закорючки, и максимально быстро пытался понять, что мне сейчас надо, сейчас, но не потом, — Макс!

Полуэльф, поняв, что мне от него нужно, мигом метнулся ко мне, и уставился в большой пергамент. И только сейчас до меня дошло, что тут всего-то осталось пятнадцать пунктов! Пятнадцать использовано, пятнадцать осталось, всего тридцать. Недолго думая, я и без помощи Макса, черканул по всем оставшимся, и лист тут же в моих руках сгорел, оставляя за собой лишь небольшие горящие кусочки, что быстро взлетали вверх.

— Гнилозуб! — спрятав нож за пазуху, я подполз чуть ближе к кустам, инквизитор уже спустился с лестнице, и судя по всему, пытался отдышаться, — ты должен сожрать этих эльфов! Понял меня?

— Гнилозуб может лучше, хозяин, — крыса широко заулыбалась, — теперь может лучше!

— В смысле? — этот крысёныш начал меня пугать понемногу, точнее и раньше пугал, но сейчас я вспомнил как это.

Гнилозуб наглядно щёлкнул кривыми пальцами, и всё вокруг будто взорвалось резкими криками боли, из-за ближайших деревьев, выбегали какие-то огромные монстры. Которые лишь отдалённо напоминали крыс, это они так ревели, я быстро обернулся к инквизитору, тот единственной рукой потирал свою ногу.

— Его не трогать! — не знаю зачем я так сделал, ведь во мне до сих пор была злость на этих ушастых, но этого Эльруса, трогать не хотелось.

— О-о-о, хозяин очень умный! — крысиные машины, на смерть сносили ближайших эльфов, но все как один, послушно оббегали инквизитора, — Гнилозуб глупый, очень глупый, как Гнилозуб не догадался! Хозяин понял, что нужно показать свою силу этим ушастым, о-да Гнилозуб всё понял! — на его лице выросла ещё большая улыбка, казалось, что ещё чуть-чуть, и он таким останется на всегда. Казалось, что из-за криков вся лесная живность очнулась.

— Ты их убьёшь, сожрёшь? — поинтересовался я, смотря на то, как все мини-хоббиты по закрывали уши и глаза, кто-то из них плакал, кто-то усердно держался, пытаясь доказать своё мужество самому себе, а я понимал, что теперь эти шестеро на моей ответственности.

Раньше, когда я ещё был совсем мелким и ходил в садик, я читал одну интересную книгу, там был ад, и как его описал автор, это вечно горящее пламя, искушённые крики грешников, ужасные демоны, что кожаным хлестом, избивали своих рабов. Но теперь я понимаю, что настоящий ад, находиться в голове этого ненормального крысёныша.

Гнилозуб с улыбкой наблюдал за происходящим, все время поправляя свой монокль:

— Мёртвых сожрём, а живых… — его глаза устремились ко мне, — обратив в коконы, и взрастим ещё таких… послушных собачек, кхы.