Сайберия. Книга 4: Пожиратель

* * *

Кстати, по слухам, в тайге сейчас много кого развелось. Так может, устроите небольшую охоту?

— Ты, кажется, забываешь, с кем говоришь, Фома… — прищурился Багров, и в горнице, и без того пустой и гулкой, как пещера, воцарилась полнейшая тишина. Водились бы в это время года мухи — было бы слышно, как жужжит любая из них в самом дальнем уголке.

Глава общины Белых голубей вид имел совершенно заурядный, особенно в этой одежде. Средних лет, среднего сложения, с короткой курчавой бородой и старомодной стрижкой под горшок. Его можно было принять за обычного крестьянина, мастерового, или, на худой конец, купца средней руки. Однако Кудеяров имел с ним дело уже не первый раз, и знал, что первое впечатление обманчиво. Эти скопцы только на вид такие олухи богомольные. Но вот ссориться с ними — врагу не пожелаешь. От фанатиков, способных добровольно хозяйство себе отрезать, всего можно ожидать.

— Я понимаю, что это не совсем ваш профиль, — чуть мягче продолжил Кудеяров. — Но, как видишь, я готов платить вперёд. И заинтересован в дальнейшем сотрудничестве. Длительном и плодотворном.

— Да я и не отказываюсь. Но мы не охотники. Мы лишь божьи люди, борющиеся со скверной.

— Дело хорошее, — кивнул Кудеяров, постаравшись, чтобы прозвучало без лишнего сарказма. — Но если пойманный вами упырь так и так помрёт — от ваших рук или у меня на арене, то почему бы при этом не заработать немного, верно?

— Я тебе с самого начала говорил, Фома. Деньги — не главное. Ты обещал кое-что другое.

— Я помню. Но это дело не быстрое. Сам понимаешь, Сергей Александрович — человек суровый. Даже ваше нынешнее положение — это огромная уступка с его стороны. А уж в церковные дела он и вовсе не лезет. Но если у вас и получится добиться своего — то только через меня.

Багров слушал, не перебивая, со странным отрешённым выражением лица. Кудеяров вдруг поймал себя на мысли, что этот человек — один из немногих, кто заставляет его нервничать. Неприятное, давно позабытое чувство.

Что поделать. Белые голуби действительно полезны в качестве поставщиков «мяса» для арены. Только за этот год они выловили больше дюжины упырей и нескольких Одарённых с другими талантами, скрывающихся от людей в отдалённых деревнях. Самым ценным приобретением оказался здоровенный волосатый олигофрен с рылом, как у кабана. Мало того, что силищи неуёмной, так ещё и живучий, как червяк — кажется, его хоть пополам разруби, выживет. Идеальный материал для Колизеума.

Но особенно ценно было то, что скопцы орудовали в основном по губернии, а не в самом Томске, и таким образом можно было сильно расширить зону охвата. И главное — не бодаться в случайных стычках. Скопцы, возглавляемые Багровым — лишь одна из сект, которых в таёжных деревнях пруд пруди. Каких их только нет здесь, на краю цивилизованного мира — от староверов и шаманов до откровенных язычников. Тайга всех спрячет.

Между собой многие секты плохо ладят, и это немудрено. К примеру, Белые голуби или какие-нибудь древопоклонники из Самуси нетерпимы к любым проявлениям эдры и стремятся уничтожать тех, кого она коснулась. А где-нибудь в отдаленных восточных заимках нередки случаи, когда люди, наоборот, поклоняются тварям из тайги и приносят им жертвоприношения. Фома старался извлечь выгоду и из тех, и из других.

Вся его жизнь, по большому счёту, сводилась к этому — к лавированию между различными силами, некоторые из которых способны стереть его в порошок. И религиозные фанатики были просто ласковыми котятами по сравнению, например, с Вяземским. Тот мог стереть в порошок в буквальном смысле.

— Поживём — увидим, — наконец, пригладив бороду, кивнул Багров, но всё же отодвинул от себя стопку ассигнаций. — Однако лишнего мне не надо.

Кудеяров нехотя кивнул телохранителю. Тот снова шагнул к столу и забрал деньги.

— Ну, а что стряслось-то, если не секрет? — спросил он, вынимая монокль и протирая его особой мягкой тряпицей, извлечённой из нагрудного кармана. — Я же вижу — крепко досталось вам. Может, я чем смогу помочь?

— Да, досталось крепко. Потеряли семерых, еще с дюжину покалечено. Но ничего, оклемаемся. На всё воля господня.

Фома тихонько присвистнул.

— Вот так побоище. И кто вас так?

Багров помолчал, задумчиво разглядывая собеседника, потом вдруг резко поднялся, упираясь обеими ладонями в стол.

— Пойдём-ка, покажу кое-что. Ребят только своих здесь оставь. Пусть с Карпушей поболтают о том, о сём. Он их чаем напоит, с медком.

Он кивнул гиганту и, подхватив костыль, заковылял в глубь дома. Кудеяров, чуть помедлив, последовал за ним.

Идти пришлось недолго — вышли в обширную кухню с огромной русской печкой. В дальнем углу в полу был виден прямоугольный люк, ведущий в подпол.

— Подсоби-ка, мне сейчас несподручно… — попросил Багров, указывая на железные кольца, вделанные в доски. Кудеяров наклонился, ухватившись за них, и с заметной натугой поднял тяжелую крышку. Хозяин тем временем зажег толстую сальную свечу на деревянной плошке.

Подпол был огромный и оборудован добротно — стены обложены кирпичом, вниз ведёт полноценная деревянная лестница. Места внизу столько, что можно стоять во весь рост. С потолка в нескольких местах свешиваются примитивные керосиновые светильники. Эмберит Белые голуби не признают и не используют в быту даже солнечник.

Багров проковылял в глубь погреба, последовательно зажигая лампады от свечи, пока они не добрались до дальнего закоулка, отделённого от остального погреба запирающейся на висячий замок дверью. Кудеяров следовал за ним, лениво оглядываясь по сторонам. На полках, занимающих все стены от пола до потолка, поблескивали ряды ящиков, кувшинов, банок с какими-то соленьями и прочей ерунды. Зачем главарь «голубей» его сюда привёл, было непонятно. Впрочем, опасности он не чувствовал, хотя и было немного не по себе.

В закрытой части погреба были всё те же полки с заготовками на зиму. Только заходили сюда явно пореже — банки были пыльные, да и в углах полок успели образоваться тенёта. Багров, щурясь в потёмках, поднёс плошку со свечой поближе к одной из полок на уровне глаз.

— Так-так, где же… Вот! Взгляни-ка, Фома Ильич. Может, знаешь кого-нибудь из них?

Кудеяров, присмотревшись, не удержался от короткого удивлённого ругательства, чем заслужил неодобрительный взгляд хозяина. Ну да, ну да, сквернословие — это же грех. А вот эта вот хренотень на полках — нет.

В здоровенных банках на полке плавали законсервированные в каком-то мутном растворе отрубленные головы. Судя по состоянию на срезах шеи — ещё совсем свежие. Разного возраста — в основном средних лет, но в крайней посудине слева плавал совсем седой старик. Кудеяров поджал губы, борясь с приступом тошноты, но всё же, не подавая виду, окинул жутковатые трофеи долгим внимательным взглядом. Тем более что прятать глаза было некуда — на соседних полках, судя по всему, экспонаты столь же неаппетитные.

— И кто это? — поморщившись, спросил он.

— Упыри. Мы подкараулили их большое сборище этой ночью, — буднично отозвался Багров, будто говорил о квашеной капусте. — Большинство, судя по всему, неместные. Может, даже столичные. Одёжа дорогая, одних золотых перстней целый туес набрался.

Кудеяров неопределённо хмыкнул, продолжая разглядывать трофеи. На одной из банок взгляд его задержался, но ненадолго. Он узнал этого хмыря с широкими залысинами и узким, как обух ножа, носом. Видел пару лет назад у покойного обер-полицмейстера, в его кабинете в «Громовских банях». Но Багрову об этом знать не обязательно.

— Не поздновато ли решил расспрашивать, кто они? — усмехнулся он. — К чему теперь это?

— Чтобы найти тех, кому удалось улизнуть.

— Хм… Слышал, от вас мало кому удаётся уйти. Голуби обычно действуют наверняка.

— И в этот раз справились бы. Всех бойцов туда стянул. Одних псов натасканных — три дюжины. Да и вообще, с упырями давно дело имеем, есть против них верные средства….

— Но не в этот раз?

— В этот раз мы нарвались на кое-что пострашнее…

Багров, опустив глаза в пол, о чём-то задумался — будто решал, рассказывать ли дальше. Наконец, мотнув головой, резко развернулся и зашагал к выходу из погреба.

— Пойдём, покажу ещё кое-кого.

Фома и рад был покинуть это мрачноватое место. За свою жизнь он повидал много такого, от чего обычного человека взяла бы оторопь. Но всё же есть вещи, привыкнуть к которым невозможно.

Они выбрались из погреба и направились в другую часть дома, где поднялись по лестнице на второй этаж.

— Их было двое, — продолжил по пути Багров. — Старик и молодой мальчишка. Старика некоторые из наших опознали. Он местный, томский. Живёт в старом заброшенном особняке у реки. Поговаривают, что ты с ним тоже кое-какие дела имел.

— Демьян? Да, он как-то брал у меня в долг. Но недавно расплатился.

— Ты не знал, что он упырь?

Кудеяров неопределённо хмыкнул в ответ. Про молодого расспрашивать не стал, потому что уже и сам догадался, о ком речь.

Багров без стука толкнул дверь в одну из комнат. Внутри было душновато, пахло чем-то терпким и влажным. На табурете у кровати стоял таз с водой, на полу расставлены еще какие-то посудины. Немолодая грузная женщина в плотно повязанном платке возилась с раненым, распластавшемся на койке. Выглядел он плачевно — кожа бледная, воскового оттенка, глазницы запали, тонкие бледные губы сжались в полоску. На животе и груди его зияла страшная рваная рана — будто ему попросту выдрали кусок плоти из грудины, где-то под солнечным сплетением. Скорее всего, какой-то хищный зверь.

То, что бедолага ещё жив, можно было понять только по прерывистому хриплому дыханию и слабым стонам, которые он издавал каждый раз, когда женщина прикасалась к нему, обрабатывая рану.

— Один из ваших? Похоже, он уже не жилец.

Хотел было добавить, что такой тяжелый случай может вытянуть только целитель с сильным Даром, но сдержался. Для Голубей прибегать к помощи целителей — конечно же, тоже грех.

— Может, и выкарабкается, — равнодушно пожал плечами Багров. — Живучая тварь. Всё-таки упырь, хоть и бывший.

— Что значит «бывший»?

— А вот в том-то самый смак. Ещё вчера это был упырь. Из тех, что самые опасные и богомерзкие. Которые не просто кровь сосут, но и в голову тебе залезть могут… — Багров постучал пальцем по виску. — Морок навести.

— А сейчас что же? Был Дар, да весь вышел? Так не бывает.

— Не бывает, — согласился Багров. — Но тут по-другому вышло. Тот молодой неф вроде как забрал его силу. Карбункул вон голыми руками выдрал и осушил. Одни серые осколки остались.

— Неф, забирающий чужую силу? Никогда не слыхал ни о чём подобном… — потрясённо пробормотал Фома.

Хотя в глубине души что-то в нём всколыхнулось — будто дали о себе знать давние смутные подозрения, сейчас вдруг сложившиеся в чёткую картинку. Байстрюк Василевского и правда очень мутный. Без году неделя в городе, а как быстро взлетел. Уже при первой встрече Фома почуял в нём определённый потенциал, но уже сейчас понятно, что мальчишка оказался гораздо сильнее, чем он ожидал.

— А вот я слышал, — ответил Багров. — Это ещё отец Кондратий предсказывал. Что упыри и прочие люди, скверной отмеченные — то только начало. И что явятся из тайги исчадия Антихриста в облике человеческом. И то будет началом конца…