Приключения в стране Туманов

Часть 2. Первые шаги и открытия

Гермиона неожиданно расплакалась, и Гарри пришлось её обнять. Изобразив сирену воздушной тревоги, которую Гарри как-то довелось услышать на тренировке пожарной части, она повисла у него на шее.

— Это всё-таки Запретный лес! Гарри, правда же? Мы скоро дойдем до замка и всем расскажем о том, что натворил Малфой, да?

— Да-да, всем расскажем, — торопливо согласился Гарри.

Только бы она перестала плакать, он совершенно теряется от девчачьих слез… Гермиона вскоре успокоилась и отлипла от парня, приходя в более оптимистичное настроение, но Гарри по-прежнему терзали сомнения. Потом сомнения вернулись и к Гермионе, когда она вспомнила о гигантской пшенице и планете Фаэтон в ночном небе.

Подозрительно оглядев стройную цикаду, а потом высокий бук, Гарри уверился в том, что глаза его не обманывают — дерево из триаса и современный бук действительно стояли рядом в одном временном отрезке.

Что это? Очередной выверт сломанного маховика или то самое, страшное, о чем боялась думать Гермиона — «а что будет, если Дамблдор закроет дверь до их возвращения?»

Увы, спросить было некого — у Гермионы было точно такое же озадаченное выражение лица, а рукой она вопросительно теребила половинку хроноворота. Поэтому, махнув рукой, Гарри склонился к земле и начал подбирать буковые орешки, собираясь ими позавтракать. Они были мелкие, с кедровые, но их было много, так что подобрав всё подчистую с земли, Гарри залез и на сам бук за новой порцией. Гермиона от него не отставала. Попутно они не забывали проверить и другие деревья на предмет плодов. Их поиски увенчались потрясающими находками, такими, как каштан, лещина (он же фундук) и грецкий орех. Эти находки хоть и смутили, но были очень приятны, ведь голод не тётка, чтоб его терпеть… Вот и щелкали они орешки, спеша насытиться неожиданным даром небес, правда, он ощущался больше роялем в кустах, эдакая плюшка для попаданцев в прошлое. Палеонтологию они оба хорошо помнили и знали, что взаправду так не бывает, чтобы в одном времени росли березка и древовидный папоротник. Хотя с другой стороны, та же березка и саговая пальма вполне мирно растут в современном мире, пусть и на разных континентах и разделенные часовыми поясами и меридианами: саговая пальма произрастает в тропиках, а береза в умеренной средней полосе Гринвича.

В зарослях нижнего папоротника что-то юрко прошмыгнуло с задорным чириканьем, заставив всколыхнуться густую зелень. Подростки насторожились и замерли в тревожном ожидании. Долго ждать не пришлось — из травы выпрыгнула зеленая ящерка, тоненькая, худощавая и стоявшая на двух задних лапках. Ростом чуть побольше курицы. Вот тут-то Гарри безмерно удивил Гермиону: засунув орехи в карман, он схватил её за руку и отрывисто бросил:

— Уходим!

И что-то такое было в его властном голосе, что Гермиона, обычно не терпящая никаких авторитетов, безоговорочно подчинилась. Убегали быстро и далеко, насколько хватило дыхания и терпения. А остановившись, Гарри долго прислушивался и присматривался к той стороне, из которой они так спешно эвакуировались. Гермиона отдышалась и, уняв колотье в боку, нервно спросила:

— Гарри, в чем дело?

— Это компсогнатус, если верить дадлиным комиксам, которые я читал, эти динозаврики бегают большими стаями, нападают на детей и вполне способны прикончить раненого взрослого.

— Динозавры? Дети? — Гермиона смотрела на него, как на ненормального.

— Журнал «Раптор», написан по мотивам романа Майкла Крайтона «Парк юрского периода», — не согласился Гарри с вердиктом Гермионы. — Компи там очень подробно описаны, и мне что-то не хочется проверять теорию Крайтона. Но если тебе так интересно и хочется посмотреть, как охотятся компсогнатусы — вперед! — и Гарри сделал приглашающий жест с полупоклоном в ту сторону, где осталась зеленая курица.

* * *

Силы оставили девочку, и она неожиданно даже для себя расплакалась. Громко взвыв, Гермиона повисла на единственном объекте, годном для утешения девочек — на Гарри. Гарри этому явно не обрадовался, но его мнение девочкой, находящейся в преддверии полноценной истерики, не учитывалось.

Получив от мальчика подтверждение тому, что они все-таки в Запретном лесу, Гермиона начала успокаиваться. Впоследствии она не могла вспомнить, что сказала мальчику и как он на это реагировал, девичья истерика — штука страшная. Но стоило девочке успокоиться, как включился самый важный элемент организма Гермионы — тот, который уютно располагался промеж ушей. И этот самый элемент подсказал девочке, что окружающая действительность, возможно, подходит Запретному лесу, но несколько отстоящему по времени. Эдак на пару миллионов лет.

Орехи и каштаны смутили совершенный мозг Гермионы, которой от несоответствия находок имеющейся информации снова захотелось куда-нибудь в другое место. «Возможно, — думала Гермиона, — мы надышались чем-то, и теперь у меня такие дивные галлюцинации». А раз галлюцинации, то ничего плохого не может произойти и надо просто расслабиться, как в инструкции для американских женщин-полицейских.

Напряженная поза Гарри, увидевшего небольшую — со среднюю курицу — ящерку, озадачила Гермиону, уже принявшую факт галлюцинаций. Мальчик неожиданно начал командовать, как дядя Билл, приятель папы, и куда-то поволок не сопротивляющуюся Гермиону. Это поведение неожиданно заинтересовало девушку с совсем другой стороны. Точнее, оно заинтересовало часть мозга, отравленную гормональными взрывами пубертата. «Нашла, о чём думать», — фыркнула на себя Гермиона.

Компсогнатус… Такой маленький, а они, как Гарри говорит, для этой вот недокурицы — еда? Как все-таки неприятно ощущать себя низшим звеном пищевой цепочки!

* * *

К счастью, Гермиона решила поверить Поттеру на слово и проверять не полезла — кто его знает, а вдруг Гарри прав, он всё-таки получше подкован в этом деле. Догрызя орешки и поискав ещё чего пожевать, парочка горе-путешественников направилась дальше через лес, крепко держа в руках палочки и нацеливая их на каждый шорох и скрип. Зеленый цыпленок окончательно убедил ребят, что в этом мире водятся динозавры. А раз есть динозавры, то на встречу с человеком нечего и рассчитывать. К такому печальному итогу Гарри пришел с болью и острым нежеланием принимать страшную правду, потому что ну кто вытащит из такого запредельного прошлого? Ни один, даже супернавороченный маховик на такое не способен, если его не сломать, как тот…

— Гермиона, — нарушил Гарри тишину безмолвного путешествия. — А что сработало с нашим перемещением: наше опоздание к Дамблдору или Портус Малфоя? Кстати, а что такое «Портус»?

— Не знаю, что сработало… — Гермиона честно задумалась. И решила: — Скорей всего, сработало заклинание Малфоя. Дамблдор в то время нас ещё ждал, а значит, с этой стороны всё в порядке. А Портус… Это заклинание для создания портала, поэтому думаю, что белобрыс хотел нас куда-то переместить. — Гермиона помолчала и закончила больным голосом: — Что ж, ему это удалось — он нас действительно куда-то переместил. И переместил с концами — он нас больше не увидит.

И Гермиона в полном расстройстве подергала за цепочку с половинкой артефакта. Гарри вздохнул — ему не понравилась упадническая нотка в голосе подруги. Взгляд его упал на гриб. Крутобокий, коренастый, с бурой шляпкой, из категории съедобных. Подумав, он палочкой срезал красавца, опасливо понюхал место среза: боровик пах как надо — грибом.

— Гермиона, сделай мне котелок из этого камня, — попросил он девушку. — Попробуем развести костер и сварить грибной суп.

Озадачив Гермиону, Гарри занялся очагом — натаскал Левиосой камней, сложил из них площадку, нашел сушняк среди древолома, состроил конструкцию, после чего отошел на пару метров и запустил в деревянную пирамидку Инсендио. Костерок вспыхнул ярко и жарко, вполне безопасно разгораясь в хвойном воздухе смешанного леса. Гермиона, видя это, приободрилась и к котелку начала сочинять тарелки, ложки и ножи из тех же камней. Гарри занялся поиском и сбором грибов, которые они вместе почистили, нашинковали и кинули в закипающую воду. Надеюсь, вам не надо объяснять, откуда они воду взяли?

К грибам Гарри добавил орляк и пшеницу, которая и тут произрастала в больших количествах. К вящему изумлению Гермионы, умничка Поттер исхитрился достать даже соль. Отошел, понимаешь, к валунам, гладко отполированным до стеклянного блеска и прозрачности, отколол от них кусок и долго толок в платочке камнем на камне.

Оказалось, он нашел, пардон, солонолизню, природную каменную соль, найденную, выкопанную и зализанную животными. Услышав, что камни были предварительно облизаны зверушками, Гермиона едва сумела подавить рвотный позыв. Бе-е-эээ… И чуть не отказалась поесть суп, посоленный сами знаете какой солью. Но варево так одуряюще пахло, а последний обед был так давно, что голод пересилил чувство брезгливости, и как только бульон немного остыл, Гермиона заработала ложкой с той же скоростью, что и повар Поттер, сваривший это чудо.

* * *

Домашняя девочка Гермиона даже не представляла себе, какое на самом деле чудо — Гарри Поттер. Да, в условиях цивилизации этого заметно не было, но Мерлин мой! Впрочем, до Мерлина ещё тоже далеко. Вот они оказались «на природе», и Гермиона бы сейчас, наверное, от голоду умерла, а Гарри сразу же нашел грибы, да даже соль! Конечно, с трансфигурацией у Гермионы дела обстояли получше, но она вполне принимала свою роль, совсем другими глазами глядя на Гарри.

На душе было тяжело. Тяжело понимать, что проклятый Малфой запулил их Хагрид знает куда, тяжело принять, что больше, возможно, никогда не увидит родителей и Хогвартс, тяжело чувствовать свою неполноценность в отношении жизни на природе. Чтобы не чувствовать себя совсем уж бесполезной, девушка начала создавать столовые приборы, тарелки, ножи.

Гарри представлялся сейчас Гермионе героем из сказок. Он сориентировался в этом действительно страшном месте и уже готовил еду. Мальчик! Готовил еду, чтобы накормить её, неумеху. Девушка знала, что готовить не умеет, и теперь понимала, почему мама была этим фактом недовольна, но… Вот она сидит на бревнышке, а рядом Гарри увлеченно готовит суп из того, что обнаружил сам. На минуту закралось подозрение, что грибы могут быть несъедобными, но парень был так уверен, что это подозрение умерло, не оформившись в слова. В какой-то момент Гермиона поняла, что совершенно неприлично пялится на Гарри, совершившего чудо на её глазах.

Несколько помешала неожиданно проснувшаяся брезгливость, которую Гермиона от себя совершенно не ожидала, после зельеварения-то, но желудок возмутился отсутствием горячей еды и принялся грызть позвоночник, заставляя совершенный мозг девушки принять правильное решение. Поэтому, буквально всосав великолепный суп, Гермиона поцеловала Гарри в щеку, вызвав этим смущение обоих.

* * *

Сытно поев и переведя дух от неожиданного влажного чмока в щеку от Гермионы, Гарри тщательно убрал все следы лагеря, включая пепел от костра. На вопрос Гермионы — зачем? — он ответил: