Маша и Медведь-3

26. ВОТ ЭТО ВСТРЕЧА!

ПЕРСТЕНЁК

Есаул вошёл — при полном параде, в орденах-медалях. Прищёлкнул шпорами:

— Ваше Императорское Величество, есаул Погребенько по вашему приказанию прибыл! — тут он увидел Аню и словно окаменел.

— Что ж вы, Савелий, так официозно, — бабушкинским голосом пожурила его Анна Павловна. — У нас тут милое чаепитие. Проходите вот, присаживайтесь. Чаю? Кофе? Какао, может быть?

Сел деревянно, словно аршин проглотил.

— Благодарствую, государыня, и накормили, и напоили меня с дороги.

— Ну, это они молодцы, конечно. За такое усердие и похвалить можно, правда? — Анна Павловна потянулась к самовару: — А я всё же чаю вам налью, а то что ж мы сидим как чужие?

Есаул принял из рук императрицы чашку, отпил и поставил, дважды звякнув о блюдце. Аня поняла, что руки у него дрожат, и закусила губу.

Анна Павловна внимательно посмотрела на одного, на другого:

— Что ж, раз уж чаю попили, можно и к делам приступать. Анечка, детка, дай-ка мне то колечко, что ты мне вчера показывала. На время. Обещаю — после нашего разговора я его немедля верну.

Аня, как зачарованная, сняла с пальца кольцо и протянула императрице.

— Видишь, Савелий? Казалось бы — перстенёк. Камушек красненький — что с того? А секрет в том, что имея сей перстенёк, кого угодно и о чём угодно спроси — всю правду тебе без утайки выложит. Страшной силы вещь! А говорю я тебе это, Савелий, чтоб ты понимал, насколько между нами сейчас всё будет честно. Отвечай мне: что думаешь о сей девице?

Вот оно что, значит? Характеристику дать пригласили. Что ж эти графья-князья сами не видят, какое золото им представляют?

Есаул нахмурился, глядя ровно в свою чашку:

— Анна Алексеевна, вне всякого сомнения, барышня смелая и решительная. Друзей в беде не бросит. Находчивая. Сообразительная. Честная. Настоящая казачка.

— Немного не так я спросила, — задумчиво покачала головой императрица. — Отвечай как на духу: какие чувства испытываешь к сей девице?

Вот тут есаул покраснел. Потом побледнел, да так, что Аня за него испугалась.

— Да я и без кольца… Прикипел я к ней душой… Моя бы воля была — всю бы жизнь на руках носил, на землю бы не спускал.

По Аниной щеке стекла крупная слезинка и капнула в чашку.

— Любишь её? — тихо спросила императрица.

— Больше жизни.

Анна Павловна кивнула:

— А ты, Аня, любишь его?

— Люблю… — прошептала Аня.

— Вот так, чтоб прямо на край света за ним?

Аня шмыгнула носом. Выпрямилась.

— А что? И на край. Кого нам на том краю бояться-то?

Савелий уставился на неё, будто не веря своим глазам.

— Что ж ты, есаул? — с лёгкой улыбкой поддела его императрица. — Или забыл, за кем в нашей Империи Российской закреплена опека дворянских сирот до полного совершеннолетия? Ничего у меня попросить не хочешь?

Есаул отодвинул чашку и сполз со стула, бухнув об пол коленями:

— Матушка императрица! Дозволь просить руки девицы под попечением твоим находящейся, Анны Алексеевны…

Анна Павловна поднялась, и тотчас из боковых дверей заспешили люди с образами, с подносиками и какими-то книгами…

— Анечка, становись рядом, девочка, благословлять вас буду.

Императрица благословила пару, подняла с колен, после чего в книге дворцовой канцелярии немедленно состоялась регистрация помолвки (с дарением той же иконы в золочёном окладе — на совет да любовь) и обручения (с преподнесением гладких золотых колечек — иначе как обручаться?) и обязательным в конце поцелуем.

— А чтобы Аннушка, к которой я прониклась большой душевной теплотой, не получила в своём статусе ущемления, и во исполнение договора с неким лицом, о котором вы оба знаете… — государыня повела рукой к подносу, на котором лежал большой диплом в шёлковой обложке с золотыми тиснёными буквами (и со всеми положенными гербами и печатями внутри), — примите жалованную грамоту о высочайшем возведении есаула Савелия Погребенько в графское достоинство, с присовокуплением к фамилии приставки «Яванский».

— Служу Российской Империи! — не вполне веря происходящему, гаркнул есаул.

— Я надеюсь, Савелий, до свадьбы вы не откажетесь побыть в нашем дворце гостем? Ах! Чуть не забыла! Колечко! — императрица вложила перстенёк в ладонь покрасневшей Анечке и улыбнулась: — Я думаю, настало время показать господину есаулу сад.

И они посмотрели сад, особенно укромные его дорожки, на которых так весело и приятно оказалось прятаться от посторонних глаз, и оранжерею, в которой состоялась удивительная встреча — конечно, Аня пересказала её во всех подробностях. Счастье так и плескалось в ней, требуя поделиться с кем-то близким.

— А поедем к девчонкам?

— А они где же?

— В усадьбе в какой-то. Поди уж, довезут нас!

— Хорошо быть графьями! — усмехнулась Аня, поглядывая из окна шикарного автомобиля. — Хошь — чай, хошь — кофий, а хочешь — вот тебе и везут.

— А хошь — несут, — усмехнулся Савелий. — В Африке были, видал я князька одного местного. Сам голый, только вокруг причинного места тряпка пёстрая, в ушах по кольцу золотому — у меня бык-производитель с таким размером в носу ходит. Но чтоб на землю ступить — ни-ни! Не по его, видишь ли, достоинству. Везде его четверо таких же голопузых таскали. А ежли стула нет — он кому-нибудь из них же на горбушку и садился. Скрючит да сверху умостится.

— Ну, это уж перебор, — поморщилась Аня. — Да и вообще, во всём мера нужна. Куриц, что ли, развести для смирения натуры? — есаул засмеялся, и она с ним тоже: — А что? Государыня розы выращивает, а я буду кур!

Так со смехом и домчали.

А там Маруся с Леонидом потихоньку помолвку празднуют! Чаем да кофеем!

— Эх, не сообразили мы вина бутылочку купить! — посетовал Савелий.

— Тут всё равно нельзя, — усмехнулся Лёня. — Несовершеннолетние девицы, со всеми последствиями.

— Замуж уж собрались, по рюмочке-то можно было…

Дискуссию прервало появление Маши с Дмитрием, и поздравления пошли по второму кругу. Потом долго обсуждали будущую академию и неприятные процессы, которые, судя по всему, вокруг неё уже закрутились. Интриги, подсиживания, растаскивание финансов и прочие красивости.

ПИКНИК

Маша

К вечеру приехали Кеша, Добрыня и Александр, привезли огромный торт и букеты.

— Это Филипп Афанасьевич вас сдал, — признался Добрыня. — Мы ещё прикупили шампанского, но одна не в меру серьёзная дама его изъяла.

— Не положено, молодые люди! — чопорно поджала губы домоуправительница, выставив на стол красивого запечённого гуся с яблоками.

Готовит вкусно, этого не отнять, но вредная, прям достала меня! А бокалы, главное, поставила. И сок в хрустальных кувшинчиках.

— Конечно, не положено, — серьёзно согласилась я. — Немедленно пойдите, Надежда Николаевна, и принесите сюда все изъятые бутылки.

Домоуправительница развернулась и вышла.

— Это вот что щас было? — спросил Добрыня.

— Это самая примитивная манипуляция, — честно похлопала глазами я.

— И ты со всеми так можешь?

— Ну, нет! Маги чувствуют и сопротивляются. У многих вообще превентивный блок стоит или артефакты. Но если нет…

В дверях появилась управляющая. Четыре бутылки. Не то что бы много, но и не мало.

— Поставьте на стол, идите к себе. Лечь и спать до завтрака!

Надежда Николаевна развернулась и вышла.

— А почему «до завтрака», а не «до утра»? — спросила Маруся.

— Н-да, немножко промахнулась я. Ну, ничего! Чуть позже позавтракаем! У нас ещё торт вон какой, вряд ли мы за раз его съедим.

— Ну что, дамы и господа, — довольный Добрыня уже распечатал первую бутылку, — начнём по порядку? Дмитрий Алексаныч, тост!

Мы выпили за Марусю с Лёней, за Аню с Савелием, отдельно за новый Савелия графский титул, потом ещё за прекрасных дам, за кавалеров и отдельно за Бриарея. Не помню, кому пришла в голову гениальная мысль собрать съестное и отправиться на пикник. Из русской зимы в южное море! Теплынь, ласковый ветер, у костра посидим… В общем, идея всем показалась страшно удачной. Мальчишки собрали несколько корзин еды и посуды, запасливая Аня — полотенца, чтоб руки вытирать. Взяли всё самое нужное!

Посидели у костра от души. Потом кто-то из мальчишек вспомнил, что в офицерской кают-компании есть проигрыватель с пластинками, и мы устроили себе танцы. Медвежий дрыг! Наскакались до обалдения!

— А интересно, из пещерки кто-нибудь наши матрасики забрал? — обмахиваясь платком спросила Анечка. — Я б туда пошла, на свежий воздух.

Остальные решили выбрать себе каюты прямо на «Царицыне» — благо выбор был широчайший.

— Никогда не была на таком корабле, — сказала я Диме. — Это же почти как город!

— Хочешь, проведу тебе экскурсию?

— Пошли!

И мы тоже сбежали от компании. Да и три часа ночи уже, Кеша вон на диванчике спит, сложился в три погибели…

РАБОТА В КОМАНДЕ

«Царицын»

Маша

Я проснулась от ворвавшегося в сознание воя корабельного ревуна. Рядом судорожно одевался Дима. В дверь дважды грохнули кулаком.

— Минуту! — рявкнул цесаревич. — Машенька, это потеряла? Давай застегну… — мать моя магия, не так я себе представляла первое совместное утро… — Говори! — я от неожиданности аж подпрыгнула, но Добрыня за дверью понял и зачастил:

— Нападение на остров! Защита держит, но выглядит всё неприятно.

— Детали?

— Аня утром проснулась и обратила внимание, что панорама над брошью начала моргать, — я страшно удивилась: надо же, проекция ещё работает! Должно быть Бриарей её как-то подпитывает! — Пошла смотреть — а там чуть не эскадра! Выстроились вдоль защитного купола, тычутся. Пока смотрела — они стрелять начали. Ну, она Савелия растолкала — да к нам. Саня им первый под ноги подвернулся, он и ревуна врубил.

Я застегнула туфельки.

— Готова?

— Да!

— Всё! Душа моя, сейчас бегом.

Мы выскочили в коридор и помчались за Добрыней… куда-то. Господи, хорошо, что они меня дождались, я бы заблудилась в этих коридорах, сто процентов!

В рубке собрались уже все.

— Гляньте, — сразу сказала Аня и протянула нам брошь. — И вон, ещё подходит!

Маруся прищурясь смотрела на проекцию приближающегося издалека кораблика.

— Что-то не нравится он мне…

— Извините! — я подняла руку. — Прошу минуту или даже меньше, но все мы будем гораздо лучше себя чувствовать и лучше соображать. Пожалуйста, встаньте в круг и возьмитесь за руки, мне так легче будет.

— Антипохмелин? — догадался цесаревич.

— Да. Если взяться за руки, я успешнее справлюсь.

— Это нужное. Прошу, господа и дамы!

Я быстро прогнала по кругу волну заклинания, и все сразу начали смотреть бодрее и веселее.

— А теперь, господа, — Дмитрий сделался серьёзен, суров даже, — думаю, никто со мной спорить не будет. Господин есаул, вы из нас самый старший по чину, прошу принять на себя командование.

Савелий задумчиво подкрутил ус.

— По роду войск я вам в командиры не очень подхожу. Однако скажу следующее. Вот, мы наблюдаем агрессивное действие, направленное на нашу суверенную территорию — верно? Флаги чьи? Британские, кто бы сомневался. Не сомневаюсь, что вы впятером имеете достаточно навыков, чтобы обеспечить работу части корабельных орудий и, пользуясь магической проекцией для корректировки, сможете нанести урон части атакующих нас кораблей. Только нужно ли нам это?