Граф Суворов. Том 7

Глава 20

— Где он?! — ворвавшись в кабинет Петра, с самого утра, прокричала Екатерина. Снесенный в сторону секретарь хватал ртом воздух не в силах вдохнуть.

— Если ты про свой разум, то ты потеряла его лет пятнадцать назад. — стараясь сохранять спокойствие ответил регент.

— Где мой сын?! — нависнув над столом спросила Екатерина и в воздухе отчетливо зазвенели снежинки.

— Я не сторож твоему сыну. Как и собственной дочери, формально они уже взрослые, так что пусть разбираются сами. — раздраженно отмахнулся Петр. — Если они не вернулись во дворец, значит решили задержаться у этих бунтарей — Суворовых.

— Что же, я рада что моя информированность выше твоей, братец. Но сейчас мне это совершенно не доставляет удовольствия. Твоя несостоявшаяся теща поделилась со мной информацией что Александр покинул особняк. — резко ответила Екатерина.

— Какая еще теща? — нахмурившись спросил Петр, не понимая в чем дело.

— Какая? Значит ты раздумал брать в жены Ольгу Меньшикову? — подняв бровь поинтересовалась Екатерина. — Очень разумный ход, учитывая, что ее земель ты не получишь. Но это не важно. Где мой сын?

— По поводу земель, мы еще посмотрим. А что до твоего сына, какая разница? Не помнишь себя в их возрасте? Может загуляли… — пожал плечами регент.

— Может возраст у нас и один, да вот времяпровождение было совершенно разное. — заметила Екатерина. — В отличие от тебя, я уже была посватана и никуда не ходила, это ты, со своими поручиками кутил по всему Петрограду. Они же — супружеская пара. И если твоя дочь решила удариться во все тяжкие, не став беречь репутацию дома Морозовых, то это лишь последствие твоего воспитания!

— Все высказала? — Петр поднялся, и в кабинете резко похолодало, а снежинки начали появляться в самом деле. — Воспитание моей дочери тебя не касается, ровно, как и меня не касается воспитание твоего сына. К слову, вырос он совершеннейшим уродом.

— Что? — ошалело посмотрела на него Екатерина.

— Что слышала. Вчера он прилюдно оскорбил меня на приеме. Да так, что я его чуть ен прикончил. Сдержался в последний момент. — ответил регент, и перевел взгляд на застывшего в дверях секретаря. — Узнаю, что хоть слово из этого кабинета ушло в чужие уши, заставлю тебя съесть собственный язык. Что встал?

— По его высочеству. — отмер секретарь. — Есть информация.

— Вот кого тебе надо было спрашивать, а не врываться ко мне. — усмехнулся Петр, указав на секретаря. — Докладывай.

— Вчера вечером, после бани, его высочество направились в купленный на днях, на имя барона Арылахского, особняк и несколько зданий. — ответил мужчина, быстро подойдя к столу и уверенными движениями открыв на планшете фотографии и план зданий. — Сделка проведена через Русский банк, и деньги за залог уже возвращены, сегодня утром.

— То есть он на бриллианты купил дом. — хмыкнул Петр, разглядывая фото. — Не самое худшее вложение миллиона рублей, но я бы нашел им лучшее применение.

— Прошу прощения, господин, но он заплатил всего лишь двести пятьдесят тысяч. — ответил секретарь, от чего брови регента взлетели вверх. — Ранее этот дом использовался в качестве места для встреч террористов и сектантов. Был скандал, трупы… информация об этом появлялась даже в европейской прессе.

— Это можно использовать. — задумчиво кивнул Петр. — Всё?

— Никак нет. Спустя полчаса туда же, на территорию купленного особняка, был доставлен фрегат Гнев империи. — сказал секретарь, одним движением открыв новое фото. Смотрелся корабль довольно внушительно. Возвышаясь над главным особняком, он занимал все пространство двора и сада. Но смутило регента не это. Нахмурившись, он вернул старые изображения и наконец открыл карту.

— Это что? Шутка? — рявкнул он, глядя на секретаря.

— Никак нет, ваше величество. — вжав голову в плечи ответил мужчина.

— И в чем дело? — забавляясь реакцией брата спросила Екатерина.

— Особняк! Он стоит ровно между зимним дворцом и расположением наших военных частей! Если этот сопляк надумает напасть на нас, то военные части просто не успеют подняться в воздух. И наоборот, если он атакует спящие военные части, то сможет повредить даже линкор! — прорычал Петр, оттолкнув кресло и повернувшись к секретарю спиной.

— Он на столько опасен? Это же всего лишь фрегат. — пожала плечами Екатерина.

— Ты никогда не разбиралась во флоте. — хмыкнул Петр, чуть успокаиваясь. — Под командованием Александра этот фрегат победил в воздушной схватке тяжелый английский крейсер. Уничтожил два легких крейсера и десяток фрегатов аналогичного класса. А уж корветы и катера никто кроме бортовых самописцев и не считал.

— Звучит будто мой сын герой. — усмехнулась Екатерина, гордо подняв голову.

— Или опасный сумасшедший не способный контролировать своё поведение. — резко одернул ее Петр. — Он создает угрозу уничтожения законной власти!

— Он и есть законная власть. — усмехнулась Екатерина. — И кажется он начал это понимать. То, что ты выбил себе еще десяток лет правления, ничего не значит.

— Знаешь, что он мне вчера заявил? Что мы оба, да он и тебя упомянул, говно, а не правители. — усмехнулся регент, глядя на то, как хмурится Екатерина. — Он не признает авторитетов, совершенно неуправляем, а его характер иногда взбалмошнее чем у моей дочери. И нам обоим очень повезло, что у него недостаточно союзников и влияния, чтобы взять власть в свои руки.

— И почему же ты не поставил его на место? — усмехнувшись спросила Екатерина. — У тебя это всегда хорошо выходило, ты же самый сильный.

— Он мне подробно напомнил, что я взрослый и разумный человек, а он всего лишь вчерашний ребенок. — ответил регент.

— Что, так и сказал? — подняла бровь Екатерина.

— Нет конечно! — снова взорвался Петр. — Заявил, что я старик и он легко может дождаться пока я сдохну, чтобы отомстить уже не мне, а моим детям и внукам! Да еще и пригрозил не позволить им получить резонанс!

— Это уже серьезно. — нахмурилась Екатерина. — Ведь он и в самом деле может. А если ты его убьешь, или просто попытаешься, то станешь цареубийцей. Законной целью для нападок всех родов империи. А хуже всего то, что даже если ты победишь, твои дети и внуки все равно не получат резонансные камни. Наш род вымрет.

— О, ты еще помнишь из какой семьи вышла? — усмехнулся Петр, усаживаясь обратно в рабочее кресло. — Урезонь своего сынка. Найди к нему подход. Иначе наши договоренности относительно амнистии окажутся под угрозой.

— Ваше величество… — несмело проговорил секретарь, обращая на себя внимание и протягивая планшет с включенным роликом.

— Ну что там еще? — взглянув на экран проговорил Петр. — А… он все же запустил ролик? Ну, не велика беда…

— Это центральное телевиденье, ваше величество. И так на всех каналах, а сейчас утренние новости. — буквально заставил себя говорить мужчина.

— Что ты брешешь, какие центральные каналы? Дай сюда. — не поверил регент, и отобрав планшет начал сам переключаться, тихо матерясь каждый раз, когда натыкался на одно и то же изображение.

«…Слава, мать двоих детей, оба из которых пропали больше трех лет назад». — говорила ведущая, с трудом сдерживающая гнев. — «Возможно ей было бы лучше не знать об их судьбе, но после освобождения из лап террористов городской больницы Тифлиса к нам попали документы подтверждающие самые жуткие догадки. Мы просим вас убрать от экранов детей и беременных женщин. Это фото дочерей с матерью, до похищения, а это во время жутких экспериментов и воздействию диссонансом».

— О господи. — проговорила Екатерина, заглянувшая за плечо брату. — Это не то, о чем мы договаривались! Он же показывает… они… как это попало на главный канал страны?! Нужно немедля прервать трансляцию!

«Слава, примите наши глубочайшие соболезнования. Ни один родитель не должен видеть смерть своих детей, особенно столь мучительным и противоестественным образом». — продолжала давить Лисичкина. — «У вас есть возможность обратиться ко всей стране, вы хотите что-нибудь сказать?»

«Прошу вас. Христом богом молю. Ради моих детей, ради всех матерей что лишились своего счастья. Ради ваших братьев и сестер. Убейте этих тварей! Призовите их к ответу!» — взмолилась женщина, и упав на колени взвыла, не сдерживая слез.

«Простите, нас, понимаем, что это мало что изменит. Но ни армия, ни власти ничего не могут с этим сделать. У ордена Асклепия дипломатический иммунитет». — встав рядом с убитой горем матерью на колени произнесла Ангелина. — «Лишь народ, может их покарать. А единственное что может сделать власть — не вмешиваться».

«Тогда… пусть они не вмешиваются. Мы сделаем все сами!» — хрипло произнесла женщина, и картинка сменилась изображением хорошо знакомой Петру больницы крепости. Она стояла чуть поодаль, но при этом к ней со вех сторон сходились дороги. И на этих дорогах начали появляться люди. А еще на них стояли военные патрули, перекрывающие движение.

— Что происходит? — удивленно спросила Екатерина. — Сейчас же только утро, новости вышли всего десяток минут назад. Откуда народ?

— С утренней проповеди. — ответил Петр, прикрыв глаза ладонью — Тварь. Мелкая гадливая тварь. Божия… Не простил мне вызова во дворец во время переворота.

— Ну хорошо хоть дороги перекрыты, до больницы не доберутся. — не слишком уверенно проговорил секретарь, и регент взглянул на него как на полного идиота.

— Это не жандармы, это именно военные, а значит Суворовы тоже сделали свой ход. И они не перекрывают людям ход, они собирают толпу, чтобы, когда количество людей оказалось достаточно, они смогли прорваться внутрь. — пояснил Петр, скорее для Екатерины, чем для замершего и втянувшего голову в плечи мужчины.

— Значит пошли жандармов их разогнать! — возмущенно махнула рукой Екатерина. — Что нам точно не нужно, так это погромы.

— Жандармов? Разогнать военных на боевой технике? — фыркнул, словно услышав хорошую шутку Петр. — Ну уж нет. Они не справятся, а даже если бы справились — как это будет выглядеть? Служивые бьются друг с другом, чтобы не пустить к больнице людей, которые хотят совершить справедливую месть? Ты не погромов, ты новой революции хочешь. А мы прошлую едва сумели погасить с помощью резонанса.

— Не мы, а наши деды и прадеды. — вернула едкое замечание Екатерина. — Что ты планируешь делать?

— То, что и задумывал изначально. — пожал плечами Петр. — Использовать мстительность и нетерпеливость твоего сына себе на пользу. Может я и не сумею получить все земли Меньшиковых, но они тоже были далеко не дураками, так что построили у себя несколько заводов с которых втридорога продавали тебе реагенты и химикаты для лабораторий.

— Это было все равно дешевле чем при покупке через орден. — пожала плечами Екатерина. — Так что нет, не втридорога.

— Уже не важно. Соедини меня с Тихоновым. — приказал регент, и секретарь, кивнув, тут же поднес телефон к уху.

— Добрый день, с вами желает поговорить… — начал было он, но Петр требовательно помахал рукой, и забрал у растерянного служаки коммуникатор.

— Денис, приветствую. Да, нормально. С тобой никто из Суворовых не связывался по организации производства? Нет? Ну и дураки. Значит решили оставить это на самотек… в смысле связались, но не с тобой, а с кем? — удивленно проговорил Петр, а затем, прикрыв рукой глаза сжал губы. — Так, и кто это? Заводы у него есть? На чьей земле? Ясно, прощай. Да я подумаю, что можно сделать. Нет не обещаю. Прощай.