Лекарство от Мозгошмыгов

Идти в библиотеку нет никакого желания, так что спускаюсь на кухню и размеренно завариваю чай. Что-то не так. Только вот что?

- Луна? – осторожно окликают меня со стены. Дед смотрит на меня настороженно и хмуро. Я отвечаю ему ничего не выражающим взглядом.

- Да, сэр? –

Мужчина хмурится активнее, нервно дергая себя за длинный ус.

- Как ты себя чувствуешь? Помнишь что-нибудь? –

Киваю, пожимая плечами. В голове медленно формируется мысль о том, что вообще-то неплохо сходить на Косую аллею и закупиться к 4-ому курсу, да и библиотеку отремонтировать: последствия магического выброса палочкой не убрать. Вспоминаю про брошенные на первом этаже рулоны шелка и хлопка, лениво отлепляюсь от столешницы и иду убирать материал в мастерскую. После этого провожу небольшую уборку в комнате, пользуясь исключительно тряпкой и собственными руками.

Ликорис все это время наблюдает за мной со всей той же настороженностью. Странно, но сейчас меня это вообще не раздражает. Нет, не так, меня вообще ничего не раздражает. Никаких эмоций, никаких трепыханий сердечка. Как будто и не было того срыва.

Покончив с уборкой, берусь за палочку, чтобы распахнуть окна. Взмах и… Ничего. Повторяю пасс и снова ничего не происходит. Хмуро прислушиваюсь к своим ощущениям. Древко волшебной палочки ощущается именно как кусок дерева, а не продолжение руки и концентратор магии. Покусываю щеку, пытаясь понять причину таких финтов. Пока мысль формируется в голове, распахиваю окна беспалочковой магией, однако от обыкновенного движения рукой стекла в ставнях взрываются дождем осколков. Какого Мерлина?! Медленно поворачиваюсь к портрету не менее ошарашенного деда.

- Ничего не хотите мне объяснить? – безэмоционально, буднично. Никаких возмущений или тревог по поводу неработающей палочки. Что происходит?

Портрет затяжно вздыхает и откашливается.

- У тебя произошел очень сильный нервный срыв. Из-за того, что ты достаточно длительное время пользовалась окклюменцией, чтобы сдерживать и подавлять лишние сильные эмоции, эти самые эмоции копились, перетекая во внутреннюю магическую энергию. Я не могу точно описать, что именно произошло с твоим сознанием, но из-за сильнейшего всплеска этой конвертированной энергии тебе разорвало все щиты и чуть не выжгло мозг. – серьезно потирает подбородок Ликорис, словно взвешивая преподнесенную информацию.

Молча киваю, показывая, что готова слушать дальше.

- Я не совсем обычный портрет, меня зачаровывали мастера менталистики и чар с континента, так что я обладаю, мхм, определенными полномочиями. Могу воздействовать ментально на людей и тех, с кем связан по крови, в частности. – сухо пояснил он, видя мой слегка озадаченный взгляд.

- Так что в момент сильнейшей точки всплеска я вмешался и провел определенные манипуляции с твоим сознанием. Грубо говоря, я заморозил его, обезопасив от саморазрушения. Твои ментальные щиты смелись под напором стихийного выброса, как карточный домик, так что вмешательство не было проблемным, но я, честно признаться, еле сдержал потоки магии. Это было чертовски сложно и, видит Мерлин, с испуга я перестарался. – тяжелый вздох.

- Так что сейчас у тебя нет доступа к огромной части сознания, а именно к эмоциям и чувствам. Ты уже могла заметить, что вообще не испытываешь никаких эмоций сейчас: ни радости, ни горя, ни гнева, только нейтральное отношение ко всему. Абсолютно ко всему. Это, можно сказать, тоже определенный ограничитель. Благодаря заморозке я спас твою психику и у нее будет время на восстановление, однако, повторюсь, я перестарался и теперь могу лишь предположить на какой срок растянется твое нынешнее состояние. Примерно пару месяцев, возможно больше. –

- Хм. Не вижу повода для переживаний, сэр. – жму плечами, – Вы сделали все правильно и, как я поняла, спасли мне жизнь. Так что спасибо. Да и полное отсутствие эмоций мне сейчас на руку. Думаю, что не выдержала бы психологического давления, если бы осталась жива без вмешательства. К тому же логическое и критическое мышление никуда не делись. Но меня волнует другое. Что с моей магией? –

Ликорис нахмурился сильнее. Повисла тишина. Я отстраненно рассматривала стены комнаты, дед явно размышлял.

- Я… В общем, после того как ты потеряла контроль над своим телом, произошел ряд вещей, которые я затрудняюсь объяснить. – Лавгуд неопределенно повел плечом. – Твоя магия, не имея возможности уничтожить мозг, перешла к уничтожению тела. Тебя буквально начало разрывать изнутри, я ни разу не видел подобного за всю свою жизнь. Никогда магия не вырывается из тела волшебника настолько осязаемо. Чтобы ты понимала, обычно это просто абстрактная материя без цвета и спецэффектов. – он прервался, чтобы хмуро зыркнуть в мою сторону.

- Твоя же магия светилась и бурлила, она буквально оплавила тебе кожу и только тогда вырвалась наружу. Тут то и начинаются странности. Чем больше магии выходило из тебя, тем сильнее она тебя напитывала. Было очень похоже на кокон. Без понятия что именно происходило внутри, но, когда поток утих, ты была абсолютно цела. К тому же еще несколько часов после выброса твое тело, не знаю… Светилось изнутри, что ли. И волосы. Волосы – то, о чем я бы хотел знать больше всего. Ты уже заметила, что их оттенок поменялся? Не знаю, черт подери, что произошло, но я готов биться об заклад – с ними все непросто. Возможно, они теперь уникальный феномен. Во всяком случае не советую тебе их отрезать или еще что-то делать с ними. У меня предчувствие на их счет. –

Я молча структурировала информацию. Ликорис поставил мне мощнейший ментальный блок. Мощный настолько, что я сама от себя частично закрыта. Это несомненно плюс, но вот что делать с последствиями я решу позже. Разумеется, друзья в первую очередь заметят изменения, а врать или что-то предпринимать на этот счет я не стану. Скажу как есть, ну, или сообщу то, что посчитаю нужным.

Магия, волосы, тело. Я отчетливо помню, что у меня был шрам от расщепа, который я не успела залечить, были глубокие царапины на лице – я расцарапала себе лицо от боли. Сейчас мое тело было чистым, без единого синяка или ранки. Тоже плюс. Очевидно, моя магия стала чем-то обособленным, не стихийным, возможно даже разумным. Уж не знаю, что происходило в том «коконе», но я себя с момента пробуждения ощущаю относительно полной сил. Волосы. Без понятия причем они тут и в чем причина столь странных метаморфоз, но это надо выяснить и выяснить срочно.

Магия. То, что мой резерв по каким-то причинам стал больше уже ясно – беспалочковая магия дается проще, да и сил в нее вливается порядочно. А вот то что моя собственная палочка больше не ощущается – это проблема и серьезная. На одной беспалочковой долго не продержишься, а значит надо собираться и идти к Олливандеру. Заодно и вещи к учебе закуплю. Хм, меня и правда не колышет все произошедшее вчера. Странно, но по этому поводу я не волнуюсь – попросту не могу.

Поход к мастеру палочек я по непонятным для себя причинам оставила на «десерт». Это было правильным решением. Пока я переходила из лавки в лавку, постепенно обрастая свертками, то обдумывала что именно скажу Гаррику, чтобы не болтнуть лишнего. К старой обшарпанной двери я подошла уже абсолютно спокойная и готовая к разговору.

Медный колокольчик тихо звякнул, оповещая о новом покупателе. Гаррик вздохнул, отложил газету и плывущей, абсолютно не старческой походкой двинулся к прилавку. Посреди магазина, однако, стоял не мнущийся первокурсник, коих было в избытке за последние дни, а невысокая молодая особа в черной накидке, из-под которой виднелся подол бордового платья. Олливандер окинул посетительницу цепким взглядом и доброжелательно улыбнулся.

- Так, так, мисс Лавгуд! Не ожидал увидеть вас здесь, ищете что-то конкретное? – дежурно осведомился мастер.

Девушка медленно перевела на старика невозмутимый взгляд и медленно подошла к прилавку, на который секунду спустя опустилась волшебная палочка.

- Ива и сердечная жила дракона, 10 с половиной дюймов. Мягкая, упругая, но довольно своенравная. – тут же сообщил Олливандер, сразу признавая свое творение. Девушка кивнула, и, словно задумавшись о чем-то, потерла щеку.

- Мистер Олливандер, скажите пожалуйста, по каким причинам волшебная палочка может перестать слушаться хозяина? –

Гаррик, осознав суть вопроса, откровенно вытаращился на посетительницу. Палочки, сделанные на заказ, переставали подчиняться хозяину только в единичных случаях. И как раз такой случай, видимо, и стоял сейчас перед ним. Справившись с первичным удивлением, мужчина повторил вслух то, о чем подумал и тут же спросил, при каких обстоятельствах это произошло.

- Могу сказать только то, что у меня случился сильнейший магический выброс, который носил неестественный характер. – поджала губы Лавгуд.

- Что вы хотите этим сказать, мисс Лавгуд? – слегка подвис мастер.

- Этот выброс был не такой, как у остальных волшебников. Он не был стихийным. У меня нет знакомых магов менталистов, но я берусь утверждать, что последствия этого выброса крайне нетипичны для волшебников. Во всех аспектах. Подозреваю, что в первую очередь он повлиял на меня в физическом плане. Простите, но больше я не могу вам сказать. Только под Обет, но, сами понимаете, такого я требовать от вас не стану. – тут же открестилась девушка.

Гаррик только отмахнулся. Он уже догадывался о чем, хочет ему поведать Луна, а за столь редкий случай он был готов стерпеть любые Обеты. После произнесения клятвы, девушка вывалила на мастера все подробности своего выброса, не упоминая при этом причину, и оперируя лишь предпосылками и фактами, не умолчав и о последствиях.

Выслушав все, что преподнесла ему Лавгуд, Олливандер задумался. Крепко так задумался. На его веку подобных прецедентов не было, а старый мастер загадки и сложности очень любил, так что внутренне ликовал.

- Вы упомянули метаморфозы волос, мисс Лавгуд? Позволите взглянуть? – обратился он к явно подуставшей от долгого разговора девушке. Та лишь кивнула, прикрыв глаза, а мужчина приспустил очки на кончик носа и приступил к осмотру.

Глаза Гаррика Олливандера были достоянием Британии. Но об этом знали разве что единицы. Олливандеры не зря выбрали делом всей жизни изготовление волшебных палочек. Кому их еще изготавливать, как не тем, кто видит магию? Эта способность даже близко не стояла с обыкновенным магическим зрением. Глаза Олливандера улавливали истинную суть, а это крайне сложно понять. Вот и сейчас, активировав свой дар старый мастер смог узреть нечто, что стоит за гранью видимого.

- Невероятно, мисс Лавгуд… Невероятно! Нет, это изумительно! – прохрипел мужчина, тут же метнувшись под прилавок, чтобы появиться оттуда секунду спустя с толстенным талмудом. В нос Лавгуд ударил терпкий запах пыли и кожи. А мастер уже что-то сосредоточенно строчил на чистом развороте, скрывшись за книгой настолько, что была видна только седая макушка. До девушки доносился скрип пера и тихие «Невроятно!» «Феноменально!» «Восхитительно!».