Неисправная система. Том III Благие Намерения

Глава 34 Теплый прием

Как же приятно вновь оказаться в эльфийском лесу, где вместо огненных взрывов и черной жижи освежающая прохлада. И пусть вековые деревья сейчас растут от меня на почтительном расстоянии; за спиной — уходящий в бесконечность обрыв; а в лицо тычется с десяток зависших в воздухе ледяных глыб...

...здесь все равно лучше, чем в компании Сущности

И даже такой прохладный прием не может испортить впечатление от развернувшейся картины. Слишком уж я привык к однотонному миру, где есть только серые камни, серые здания, серая земля, серые люди, зеленый Беня, хотя если он перестанет жрать артефакты, то я готов лично перекрасить его лозы в серый. И только красные реки крови не позволяли ему погрузиться в монотонность.

А тут вон — небо красивое. Его мягкий перламутровый оттенок накрывала пурпурная дымка, переходящая к кромке в слабое изумрудное сияние. Раньше густые кроны деревьев не позволяли мне насладиться прекрасными видами, но теперь...

Одна из глыб льда настойчиво ткнулась мне в грудь, оставляя после себя неглубокую рану. Плоть на удивление легко поддалась нажиму столь неказистой с виду конструкции и постепенно начинала синеть...

— Закончил любоваться? — эльф стоял в полусотне метров от меня на каменном возвышении, отделявшем обрыв от основного леса подобно стене...

Одет он был далеко не в праздную робу как во время нашей прошлой встречи. С ног до головы тело эльфа укрывал тяжелый черный доспех, лишенный даже намека на сочленения и подозрительно сильно напоминающий драконью чешую. Но вместо столь ожидаемой секиры или двуручного меча, в одной руке он держал раскрытый фолиант, явно не уступающий в весе названным оружиям. Второй же рукой он сжимал белоснежную сферу, покрытую грубыми сколами по все поверхности и в размерах немногим превышающую голову человека.

И каждый из артефактов сиял золотой аурой, заставляя меня невольно прищуриться и отвести взгляд обратно на небо.

— Как видишь, я успел подготовиться, — с каждым словом эльфа ледяные глыбы все сильнее приближались ко мне, обжигая своей прохладой, что пробивалась сквозь слабую защиту от холода и заставляла поежиться. — Я подозревал, что ты смог проникнуть сюда при помощи брошенной части своего тела, но не был в этом уверен. Во всяком случае, до этого момента... опять не слушаешь?

Казалось, что он уже смирился с подобным моим поведением. Не было ни горечи, ни расстройства в его голосе, возможно даже присутствовало несколько благодарных ноток за то, что на этот раз я хотя бы не начал чавкать яблоком.

— Что поделать, — я попытался пожать плечами, но сковывающий тело мороз позволил лишь нервно дернуться, — пытаются убить меня едва ли не каждый день. Иногда даже по несколько раз. Иногда кто-нибудь страшно-сильный, а иногда и я сам. Просто от скуки, глупости или желания посмотреть что получится. Всего уже и не вспомнить... — дабы избавиться от назойливых ледяных глыб, я достал из инвентаря колокол и с размаху впечатал его в оледенелую землю.

Однако звон все никак не желал раздаваться, потому как черная слизь так никуда и не делась из-под его серебряной юбки. Ну, ничего, подождем, раз мороз смог покрыть ледяной корочкой мою кожу, то сможет приморозить и склизкого монстра.

Все равно рука намертво пристыла к короне артефакта, и лучше притвориться, что все прошло по плану.

— ... и каждый раз одно и то же. Я бью их, они бьют меня, узнают что меня надо побить еще раз... узнают, что, оказывается, меня надо побить нихрена не раз, я делаю что-нибудь мягко говоря ненормальное, и вместо счастливой концовки получаю новую пачку проблем. А тут вон — небо красивое. Это не что-то важное или опасное, оно просто есть. Большое, умиротворенное, наполненное спокойствием небо, так бы и смотрел на него...

...сжимая колокол, слизь внутри которого все никак не желала застывать.

Однако мои слова не нашли отклика со стороны эльфа. Он лишь усмехнулся, заставляя ледяные глыбы распасться на сотни мелких осколков, образовавших между нами преграду. Она не мешала общаться или видеть друг друга, но стоит попытаться протиснуться меж зависшими в воздухе льдинками и твоя обмороженная конечность отвалиться быстрее, чем успеешь произнести «флюгегехаймен».

— Это не небо, — голос эльфа звучал спокойно и даже несколько весело, что вводило меня в легкий ступор. — Мы находимся между материальным и эфирным планами бытия. Здесь нет и быть не может того, что принято считать небом. Даже «верх» и «низ» не более чем условности. Единственная причина, по которой ты можешь их различить — наличие моего острова. Все находящееся за его пределами не более чем потоки духовной силы. Насыщенной, грубой, пронизывающей все мироздание своей первородной силой, так и манящей всех зависимых от нее тварей... Учитывая близость к барьеру и твое состояние, нет ничего удивительного в желании познакомиться с этой силой поближе. Все же всем живым существам полагается возвращаться сюда. Особенно когда их душа трещит по швам...

Держась рукой за примёрзший к земле колокол, я еще раз взглянул вниз. После слов эльфа этот прекрасный и успокаивающий перламутр манил к себе уже не столь сильно. Желание взглянуть все еще проскакивало в моей голове, но...

... но разве я могу удержаться? Тем более что не обязательно спрыгивать самому. Достаточно скинуть вниз небольшой кусочек меня.

Или еще кого, закованного в тяжелый, черный доспех.

[Метание]

Моих сил все равно не хватит, чтобы сдвинуть колокол с места, потому направленная в землю способность должна разбить удерживающую его ледяную корку. Но вместо желанного звона, разгоняющего проклятый мороз, я услышал лишь треск собственных пальцев. Увлекаемые пошатнувшимся колоколом, они раскололись напополам, доставляя безмерное удовольствие запертой под юбкой жиже. Готов поклясться, что уловил море злорадства в ее омерзительном бульканье.

И даже сейчас она продолжает клокотать, не позволяя мне использовать артефакт по назначению, словно весь этот мороз для нее не страшнее комариного писка.

При таком раскладе колокол сгодится лишь в качестве увесистой, обоюдоострой колотушки. И без его особого эффекта неизвестно кому будет хуже — противнику или мне. Ибо артефакт уже показал, что может случиться, если слишком крепко держаться за него на морозе. Потому он был возвращен в инвентарь, оставив после себя лишь самодовольный эльфийский хмык.

Пусть хмыкает сколько влезет. Пока он продолжает говорить вещи, способные пригодиться мне в будущем, я буду слушать. Тем более подлога в этот раз ожидать не стоит. Больше не стоит. Ибо я уже стою посреди ледяной тюрьмы, выбраться из которой можно разве что в виде кубиков льда...

Маленьких, не вызывающих никаких подозрений кубиков льда, жизнь в которых продолжает поддерживаться с помощью исцеления. Пусть они не желают увеличиваться в размерах или менять форму, сколько бы сил я ни прикладывал, они все еще остаются частью меня...

И как бы мне ни хотелось скинуть вниз эльфа, сейчас выбирать не приходится.

— Слушай, вот чисто теоретически, — ногой я подвинул один из отломившихся пальцев к обрыву и, недолго обдумав все «за» и «за», скинул его вниз, — что случится, когда я прыгну вниз?

Все же мои мысли это всего лишь мои мысли. Какие бы сложные схемы и догадки я в них не выстраивал, это не делает их истиной. Они могут оказаться бесконечно близкими к правде, но при этом до невозможного далекими от нее. И нет способа лучше во всем разобраться, чем спросить напрямую.

Заодно подтверждая услышанное на собственной шкуре.

— Ты ведь не сделаешь этого? — эльф посмотрел на меня как на умалишенного.

Однако встречный взгляд, в точности повторяющий его собственный, заставил эльфа запнуться. Все же я лично умер не меньше трех раз прямо у него на глазах. И это не считая использования самоубийства для перемещения между телами...

— Ну так? — не дождавшись ответа, я попытался пнуть вниз последний из отломанных пальцев, но тот уже слишком крепко примерз к земле. — Или мне проверить опытным путем?

— Ты понимаешь, что это чистой воды самоубийство... — под нажимом моего взгляда эльф явно растерял уверенности.

Я усмехнулся, заставляя оледенелые губы трещать.

— Что, раньше эта угроза всегда срабатывала?

— Признаться, не всегда, но чтобы спровоцировать?! Я, конечно, многих идиотов повидал, но готовых самолично прыгнуть в эфирный план, имея при этом физическую оболочку и разорванную душу... да единственная причина, по которой в твоем сознании не появятся разом воплощения десятков демонических легионов, желающих завладеть свободным физическим телом, будет его полное разложение от проявления Первородного. Теперь-то ты понял, что ожидает внизу?

— Ничего он не понимает, — приятный, бархатный голос раздавался из-за моей спины. Его сила так и тянула сделать меня шаг в пустоту, а вместе с тем разрывала мою обледенелую кожу и вытягивала всю упрятанную в инвентаре черную слизь... — И даже не желает понять. Любые, даже самые прямые указания он воспринимает, как нелепую попытку устроить ловушку... словно до сих пор не стал часть одной, большой схемы, на которую у него уже никак не получится повлиять.

Измотанный вытягиванием тьмы, я упал на колени. Оледенелая кожа не выдержала моего веса и, покрывшись трещинами, откололась, уволакивая за собой небольшой кусок плоти. И вытекающая из раны кровь больше напоминала собой мутную болотную жижу... впрочем, даже она вскоре застыла.

Радовало одно — крыс, появившийся в сформированном из тьмы проходе, выглядел не лучше. Обе левые лапы заменялись переплетенными отростками-щупальцами, вместо хвоста жалкий, сочащийся слизью обрубок, и даже маска не смогла сохранить первоначального облика. От нее откололась прикрывающая левый глаз четвертинка, под которой не виднелось ничего кроме мрака.

— Долго же пришлось ждать, пока вы рискнете показаться в моих владениях, — прорычал эльф.

С появлением Сущности атмосфера резко изменилась. И если до этого, несмотря на неприязнь, друг с другом мы могли вести простенькую беседу, стремясь подготовить подставу, то теперь настало время решительных мер.

Ледяная сфера вылетела из рук эльфа и, переместившись за спину, разделилась на три точно таких же сияющих шара. Но только прошел один оборот, как вместо трех сфер за спиной эльфа кружилось уже девять стихийных сгустков духовной силы — три ледяных, три испускающих молнии и три пылающих голубым пламенем.

От излучаемой ими мощи каменный парапет задрожал. Даже без прямого контакта, сферы разрушали наложенное на него защитное заклинание, вызывая всполохи духовной силы.

Но внушала трепет отнюдь не эта мелочь.

Ибо на призыв эльфа откликнулся весь лес.

Огромные корни вырывались из-под земли и сплетались между собой, образуя единую сеть. Часть из них формировали десятки монструозных конечностей, готовых в любой момент ринуться на защиту покрытого черной броней воина. Другая же часть, впивалась пряма в чешуйчатый доспех... Но если ради полного исцеления эльфу хватило корней лишь одного древа, то сейчас весь лес подпитывал своей силой его амбиции.