Неисправная система. Том III Благие Намерения

Глава 37 Эпилог 1

-Елизавета, в сердце земель зверолюдов-

Бистгард — крупнейший и единственный уцелевший город империи зверолюдов. Если его вообще уместно так называть. Здесь нет крепостных стен, сторожевых башен или иных оборонительных сооружений. Одна лишь уходящая в бесконечность скала черного камня, пропитанного до самого основания духовной силой. По ее краю от подошвы горы, где все еще виднелась редкая зеленая поросль, до черной, уходящей в небеса вершины, шла широкая, неестественно ровная, закрученная дорога. Говорят, ее построили еще во времена первых правителей, не используя ни когтей, ни инструментов. Это творение одной лишь духовной силы, такое же как и вся черная скала, позднее прозванная Эфирным Шпилем. И служило оно одной единственной цели — стать символом величия народа зверолюдов.

Символом, что превратился в темницу.

Потому как тысячи зверолюдов прикованы к нему собственной природой, звериной натурой, берущей верх над разумом, едва в теле упадет насыщение духовной силой.

Но даже с таким недугом они жили и развивались, возводили цивилизацию и развивали культуру. Вот только успехи соседей не могли вечно оставаться без внимания? И зверолюды свое получили сполна. На них не шли войной, не случалось и катаклизмов в их землях. Зверолюдов настигла тень собственных достижений, зародившая в людских сердцах зависть.

Зависть, с которой могла соперничать лишь их непомерная жадность.

Под предлогом переговоров о торговом соглашении, люди выманили Калию — аватару Первородного Голода из земель зверолюдов и неизвестным способом смогли пленить ее. И этот грязный прием действительно смог поставить точку в многовековой войне за влияние на континенте.

Войне, о которой зверолюды даже не знали. Их вид не интересовали блестящие побрякушки, пряности или дорогие одежды. Испускаемая Ее Величеством духовная сила да обширные территории — вот и все, о чем могли желать зверолюды. Потому о торговле не могло быть и речи. Ибо единственное, что могли предложить люди, они не отдали бы ни за что в жизни...

... но с радостью бы забрали силой чужое.

Особенно когда на тех землях обнаружились гребаные блестяшки!

И меньше чем за десятилетие от процветающей державы осталась только столица, ставшая приютом для беженцев со всей страны.

Печальная история, что до сих пор не может обрести конца.

— Ты рассказывала, что раньше Шпиль напоминал собой висячие сады, способные затмить красотой звездное небо? — стараясь отвлечься от неприятного, я выглянула из прорезанного в монолитной стене окна. Но если изнутри выделенную мне комнату успели облагородить, добавив к интерьеру звериные шкуры и кристаллы-подсвечники, не способные полностью разогнать вечерний полумрак, то снаружи на многие километры я не видела ничего кроме черного камня и снующих туда-сюда бесконечными потоками зверолюдов.

Теперь беззаботная бытность осталась для них лишь в историях, уступая место реальности, наполненной тяжким физическим трудом, нескончаемыми тренировками, да подготовкой к Великой Охоте, превратившейся из любимого праздника в траур.

Ибо именно в этот день тысячи воинов покидают племя под предводительством сильнейших из сильнейших и направляются на поиски Ее Величества.

Поиски, из которых до недавнего не возвращался никто...

— Да, госпожа Елизавета, — молоденькая, белошерстная девушка-кролик в наряде горничной отвечала мне мягким, хорошо поставленным голосом, в котором не осталось и следа от ее звериной натуры. Длинные, светлые волосы были заплетены в косу, ниспадающую до самого хвостика, а руки она держала опущенными, сложив ладошками друг на друга. Даже в мимике лица читалась покорность, ведь за все время, что мы провели вместе, она так ни разу и не подняла взгляда. — К сожалению, их не застала ни я, ни мои родители, ни даже их родители. Слишком давно это было, но Хранители истории, проживающие на верхних ярусах, все помнят. Из поколения в поколение они передают мудрость наследникам, сберегая нашу историю и культуру. И раз в полную луну новое поколение Хранителей знаний расходится по всему Шпилю, дабы у огромных костров просвещать народ.

Девушка-кролик старалась сохранять ровный тон, но чем дальше заходил рассказ, тем сложнее ей было сдержать эмоций.

— История Черного Шпиля не пользуется особой популярностью, но знать ее обязан каждый из нас, — она прокашлялась, стараясь вернуть голосу нужный тон. — Все началось с исчезновения Ее Величества Калии. Никто из зверолюдов еще не успел осознать случившегося. Не было ни голодного безумия, ни кровопролитных войн в попытках удержать контроль, ни отрядов, собирающихся в огромные стаи ради мести за Ее Величество... не было ничего из этого. Жизнь просто продолжала течь своим чередом, а мы и не подозревали о грядущих ужасах. Мы, но не растения...

Пусть девушка никак не могла повлиять на случившееся, в ее голосе чувствовалась тоска и попытка переложить всю вину на себя.

— Ведь здесь, на черном, насыщенном духовной силой камне Шпиля попросту не могут жить обычные растения. Они не выдерживают ее давления и выгорают, даже не успевая пустить корни. Спросите как же тогда могли появиться Висячие сады? Это был дар нашего Первородного — особые растения, похожие в своей природе на нас и зависимые от духовной силы. И если обычные травы и деревья не способны прижиться на этой земле, то эти только на ней и могли существовать. Ровно до тех пор, пока уровень духовной силы не начал снижаться. Но если мы испытывали в это время лишь легкую слабость или усталость, то растения... они начали увядать. Не одно и не два, а разом весь Шпиль. В одну жалкую неделю он из Висячих садов превратился в монолитный кусок черного камня, ставший напоминанием нашей оплошности. Но даже тогда мы не смогли правильно среагировать. Ибо к тому моменту легкая слабость переросла в настоящий голодный мор, справиться с которым мы смогли, только потеряв большую часть нашего народа.

Произнося последние строки, она не выдержала. Но если кулачками девушка крепко сжимала передник, стараясь хоть как-то подавить рвущиеся наружу эмоции, то на насупившемся личике уже от слез начинали блестеть глаза.

— П-простите, госпожа...

— Все нормально, можешь идти, привести себя в порядок.

Но только за крольчихой захлопнулась дверь...

Твое решение не изменилось? Жалость — одна из худших причин, для продажи собственной жизни, — приятный, бархатный голос поспешил напомнить о себе, хоть его никто и не просил. — Это последний раз, когда я предупреждаю — обратной дороги не будет

— Мне не просто так выдали класс крестоносца. И за проведенное в дороге время, я не раз убедилась — зверолюды не монстры. Если монстром вообще можно назвать хоть кого-нибудь в этом мире кроме людей. Они являются такой же разумной расой, как те же гоблины из пещеры, или орки, с окопавшимися племенами которых довелось столкнуться в пути. Все они лишь жертвы устоявшихся мнений, в которых каждого хоть малость не похожего на себя клеймят как второй сорт, уродов или монстров, даже не желая разбираться в ситуации. Я не покрываю их. Ублюдки есть везде. Просто... я ведь тоже отношусь к людям, а потому спрос с них больше чем с остальных.

От неприятных воспоминаний, руки сами собой сжались в кулаки.

— Но есть одна простая и непреложная истина, единая для всех видов и рас — правила определяет сильнейший.

Воля твоя, — с этими словами по моему телу поползли извивающиеся узоры, каждый из которых источал тьму и ощущался, словно был не просто рисунком, а частью самого Первородного. — Как только контракт будет заключен, ты, минуя ранг Аспекта, перешагнешь с ранга Предвестника на ранг Аватары. На нем Система больше не сможет оказывать помощь, но и не будет и контролировать твои действия. Освоенные способности сохранятся, за это можешь не переживать, а вот о получении новых тебе придется забыть. Их полностью заменит моя духовная сила, и поверь, когда ты освоишься с новыми возможностями, результат превзойдет все ожидания.

— Охотно верю, — я старалась говорить спокойно, но вместо слов изо рта вырывался звериный рык.

Даже стоять на ногах было непросто. Сила, переполняющая сейчас мое тело, не шла ни в какое сравнение с теми крохами, что я приняла на себя в попытках помочь Семе. Каждый мускул, каждый кровеносный сосуд и каждая клетка моего тела буквально вопили от боли, испытывая при этом небывалое чувство покоя. Словно так и должно быть, словно нет и не может быть иного способа существовать, кроме как испытывать эту боль, переходящую в... усталость.

Поглощающую боль и разум усталость.

И даже пространство вокруг исказилось. Источаемые телом миазмы духовной силы искривляли черный камень, порождая сеть разломов и трещин...

— Г-госпожа, с вами все в порядке? — девчушка-кролик уже вернулась, но от одного моего вида так и выронила поднос со сластями. — Я сейчас же позову знахарей...

— Не стоит, — вырывающийся из пасти рык заставил горничную отступиться назад...

И сделала она это не зря. Ибо духовная сила только набирала обороты. Там, где до недавнего были лишь искажения, уже вовсю бушевали сотканные из мрака щупальца. Но не было в них ни угрозы, ни желания навредить, лишь полная, безоговорочная преданность и стремление помочь.

Однако своим появлением они лишь привлекли толпу зевак и сильнее повредили то небольшое окошко, сквозь которое я смотрела наружу. Но какой бы опасной ни казалась ситуация, зверолюды не желали никуда уходить и продолжали пялиться на меня...

Потому что в процессе заключения контракта в материальный план бытия выплескивается огромное количество духовной силы. Первородной, концентрированной и столь желанной обитателями этого места. Ты для них словно глоток свежего воздуха посреди угольной шахты. Так чему удивляться?

— Но они могут погибнуть!

Смерть — не худший из возможных исходов, но если для тебя так важны прочие жизни, то я могу помочь. Правда, расплачиваться за эту помощь придется тебе...

— Как будто я когда-нибудь отступала из-за обычной боли.

В тот же миг черные щупальца задрожали. Бурля и извиваясь, они растеклись по комнате черным болотом. Но даже в такой форме их покорность и желание угодить никуда не исчезли. И то, что до недавнего было щупальцами, уже расползалось вдоль каменных стен, заливая собой все трещины и удерживая конструкцию от обрушения.

Но только я решила, что все кончилось, как резкая вспышка боли пронзила все тело, заставляя изогнуться в неестественной позе. Протяжный вздох вырвался из груди, словно стараясь одним порывом опустошить мои легкие. И даже зрение больше не желало воспринимать происходящее, погружая мир то во тьму, то в яркую негу, всевозможных цветов, столь приятных и манящих своей теплотой...

... Чтобы открыв глаза в следующий раз, я снова оказалась в выделенной комнате, преобразованной до неузнаваемости. Огромные, черные, словно сама тьма, кристаллы сформировали вокруг меня бутон распустившегося цветка. Но, несмотря на поглощающую свет тьму, они переливались изумрудным сиянием, норовящим перейти в пурпурные всполохи, словно не принадлежали этому миру.