Неисправная система. Том III Благие Намерения

Глава 36 Я ненавижу эльфов

Дорогой дневник, я диктую тебе эти строки, в надежде сохранить хоть крупицы рассудка, что так спешно покидает меня под гнетом эльфийской словесности. И если ораторское мастерство моего декламатора выше всяких похвал, то излагаемые мысли заставляли увядать уши, а тело — желать скорейшей кончины. Даже иллюстрированный трактат о «103 способах убийства саперной лопаткой», написанный в окопе под минометным обстрелом, в эту минуту казался мне вершиной искусства, не говоря уже об анекдотах, покрывающих стены в отхожих местах близ родной казармы...

Но светлые воспоминания в моей жизни конечны, конечны и темные, и даже нейтральные, о которых ты никогда и не вспомнил бы, могут подойти к концу, вынуждая прислушиваться к нескончаемому пересказу действительно долгой эльфийской жизни. И погружаясь в эти истории, ты познаешь истинную ценность пережитых мгновений и потерянного времени. Особенно если терять его приходилось на выслушивание историй из кабака, посиделок у костра, первых паразитах у питомцев и прочей рутины, лишенной всех интересных и пикантных подробностей. Даже о товарищах помянуть не забыл, добрых сорок, сука, четыре раза, большинство из которых уже успели погибнуть. Тем же, кто выжил... что же, один из немногочисленных счастливчиков, входящих в этот список, сейчас валяется на алтаре и тихонько попискивает...

Однако увлеченный рассказами эльф этого вовсе не замечал. Возможно, друг ему действительно важен, но разве можно отвлекаться посреди рассказа? И, судя по горящему в глазах энтузиазму, явно не последнему...

На счастье эльфа и крысолюда, я всегда отличался честностью и порядочностью, потому не мог позволить бедному тушканчику-переростку и дальше страдать. И пусть слова и жесты мне недоступны из ледяной темницы, я не сдамся и помогу сохранить дружбу...

*Старается сдержать слезы*

... об исключительности которой успел прослушать на два десятка абсолютно неодинаковых и уникальных историй больше чем хотелось бы.

Лишенный возможности напрямую повлиять на окружающий мир и поддержки со стороны не-хочу-знать-чем-занимающегося растения, я использовал свою единственный шанс — выпустил из инвентаря кислоту точно за пределами ледяной темницы. Однако никто не отменял сковывающего тело мороза. И вместо нескольких струй, заливающих проклятые картины эльфа, на землю прямо у моих ног упали кислотные сосульки.

Подобное поведение заставило эльфа прервать рассказ и спешно одернуть в сторону полотна. И хоть в глазах его при этом горело праведное пламя, едва он увидел движения со стороны крысолюда, как гнев сменила милость.

В ту же секунда все картины исчезли, и эльф подскочил к своему другу.

— Пи-пи-пи-дурок, ты хоть представляешь, на что подписался? — крыс попытался подняться, но лишенный конечностей на левой половине тела, не смог удержать равновесия и опрокинулся обратно на алтарь. — Не мог подождать пару суток? Ситуация была под полным моим контролем.

Я же был искренне благодарен крысу просто за то, что он остался в живых. Раньше, я и помыслить не мог, что смогу испытывать подобное сострадание к врагу, которого еще до недавнего старался убить, но сейчас...

... сейчас я готов желать ему долгих лет жизни и крепкого здоровья, лишь бы больше не слышать этого гребаного эльфа. Его монотонные речи капали мне на мозги, стачивая и без того больной разум, как вода точит камень. Без возможности дать ответ или прервать поток слов, я словно оказался на пыточном кресле. И пусть экзекуция по факту длилась не так уж и долго, последствия от возвращения Сущности с лихвой нехватку времени...

Словно в моей голове возвели полигон, на котором пятилетний норматив был закрыт в четыре минуты...

И пока я старался привести мысли в кашу, а кашу в тарелку, сосредотачивая ее комочки на чем-то конкретном, эльф продолжал беседу со старым другом.

— Ты так говорил и в прошлый раз... и в позапрошлый... и в позапозапрошлый. И к чему это привело? — выносу моего мозга... возможность излить душу неспособному к бегству слушателю, позитивно сказалась на настроении эльфа. Он больше ни кидался ледяными копьями, не дышал огнем, не насаживал на корни и даже не пытался сунуть руки мне в рот, а вполне себе дружелюбно общался, не забывая упрекать товарища и слабо улыбаться. — Связался с «отрядом Боба Марли», повелся на мутаген, и теперь торчишь в крысином теле, без возможности его сменить.

Эльф отломил несколько крупных корней и, заставив их принять форму крысиных конечностей, приложил к развалившейся на алтаре туше. В места стыков он вложил несколько дополнительных зеленых кристаллов и принялся чертить руны на будущих протезах.

Я же старался сосредоточить все внимание на его действиях. Ибо нет способа лучше отвлечься от дурных мыслей, чем заменить их чем-то полезным. Особенно когда ты даже не способен пошевелиться...

Тем более что метод лечения сильно напоминал создание конечностей из лоз Бени. И отчего-то я уверен, что у этих символов и вкладываемых кристаллов есть особый смысл, устраняющий все неточности моего исцеления. Пусть я пока что и не могу понять какие. Сейчас куда важнее сохранить поток мысли.

И ради этого я ухвачусь за любую здравую ниточку.

— Заткнись. Не хочу даже вспоминать о случившемся, — не выдержав лечебных процедур, крыса пискнула, но быстро взяла себя в лапки. — Я был молод и глуп, а они выглядели как опытные попаданцы и обещали помочь с прока-а-а-чкой!

Эльф начал массировать плечо крысолюда, но только тот собрался окончить рассказ, как когтистая, черная лапа глубоко впилась под кожу и выдрала кусок плоти. И прежде чем кровь окропила алтарь, корни протеза зашевелились. Вгрызаясь в рану и поглощая алую жидкость, они срастались с телом и становились его частью... но если создаваемая мной рука так и оставалась всего лишь протезом, то творение эльфа уже начало обрастать тонким мышечным слоем. Пусть его волокна переплетались с растительными, а кожа имела неестественный цвет, это уже явно был не протез, а настоящая рука...

Однако эльфа мало заботили подобные тонкости в работе, словно для него это было сродни повседневной рутине. Потому, не отвлекаясь от разговора, он отвечал все тем же спокойным, но слегка издевательским тоном.

— То есть тебя не смутили ни их имена, ни неизвестно-из-чего-вареный «мутаген», ни предложения стать их сенсеем, ни наряды зеленых черепашат?

Крысолюд лишь усмехнулся.

— На себя посмотри, нарядился в черную чешую да орешь все время про права администратора. С таким подходом ты либо опытный попаданец, либо беспросветный кретин...

Договорить он не смог. То ли от необходимости, то ли от злости, эльф сильнее вонзил когти в сочленение крысиного тела и новых конечностей.

— На мне чешуя черного дракона, способная подавить практически любую магию! Не каждое оружие легендарного ранга сможет даже поцарапать ее, не говоря уже о полном пробитии! — резким движением эльф окончательно вправил конечность, выдавливая из глотки крысолюда тонюсенький писк. — А на тех «опытных попаданцах» были разноцветные вязаные шапочки!

— Все мы крепки задним умом, — терпя боль, крысолюд поспешил опробовать новообретенные конечности и попытался подняться, но тут же схлопотал по черепушке.

— Дай срастись нормально, дереву нужно время, чтобы стать частью тебя, а не вырасти в паразита.

Однако крысолюд лишь отмахнулся от этой заботы, и, извернувшись, ухватил эльфа за запястье.

Оставленная на тыльной стороне ладони метка уже испускала клубы черного дыма, все сильнее впиваясь в плоть и разрастаясь еле заметной сетью под кожей. Но если тремор руки эльф мог скрывать за счет силы воли, то полностью контролировать пальцы у него уже не получалось.

— Пи-пи-пи-хоже, что у нас есть время?

Эльф грубо одернул руку и принялся залечивать ногу товарища.

— Всего лишь напоминание об одной маленькой проблеме.

— Маленькой?! — крысолюд попытался вскочить с места, но черная рука крепко фиксировала его на алтаре. — Там не проблема, там пи-пи-пи-сец. Причем полный! В одиночку ты...

— Не сгущай краски, я всего лишь должен...

— Твердыня.

Одним единственным словом, крыс заставил эльфа замереть.

— Уверен?

— Думаешь, аватару пятерки богов в парадном облачении можно с кем-нибудь спутать? — но как бы крысолюд не пытался подняться, черная рука все также прижимала его к камню, до тех пор пока он не оставил бесполезных попыток. — Понятия не имею, что он забыл в этой жопе мира, но сражаться с таким противником в одиночку — чистой воды самоубийство.

— Тогда тем более я иду один.

— Ты меня каким куском дуба слушал? Там Твердыня, он же аватара пятерки богов, он же передвижная крепость, он же сокрушитель армий, — и только новая боль от приращивания конечности смогла сбить крысу с перечисления титулов опасного врага. — Или тебе напомнить, из-за чьего пришествия гномам пришлось свернуть военную компанию? А после и вовсе бежать под землю...

— Именно поэтому я иду один, — убедившись, что новые конечности срослись правильно, эльф помог крысолюду подняться. — Кто-то должен присмотреть за Мирой в мое отсутствие... а заодно и за этим полудурком. Он послужит хорошим гарантом на случай, если Первородный решит переиграть условия сделки.

— Так запри его под сетью барьеров и пусть сидит, пока... — строгий взгляд эльфа заставил крысолюда запнуться.

— Ты сам сказал, что там будет Твердыня. И я тоже слышал байки о его силе, что не смолкают по всему королевству последние полсотни лет, — не сдержавшись, эльф до крови сдавил плечо крысолюда. — Думаешь, у меня будут силы поддерживать лишние барьеры? Или хочешь, чтобы я оставил носителя Первородного на территории воплощения моей души без присмотра?

— Да, но идти в одиночку... — одним ударом эльф опрокинул крысолюда на землю.

Десятки ледяных кольев, возникших прямо из воздуха, полностью сковали его движения.

— Ты не можешь сломать даже это, так о какой помощи может идти речь?

Черный шлем появился в руках у эльфа, породив за собой всполохи пламени. Без лишних пояснений он надел последний кусочек брони, на мгновение вспыхнув красной аурой, что тут же растворилась в золотом сияние артефактного доспеха.

Крысолюд пытался брыкаться, призывал артефакты один за другим, заставлял кожу воспламениться, но ни один из вариантов не смог нанести повреждений морозной клетке. И с каждой провальной атакой ледяные тиски сжимались только сильнее...

До тех пор, пока крысолюд не мог даже сжимать рукоятку ножа...

— Хрен с тобой, — не способный пошевелиться, крыс выразил протест единственным доступным образом — сплюнув на землю. — Раз так не терпится подохнуть, то катись, но даже не думай потом ползти ко мне залечивать раны. Философский камень будет уже потрачен на преображение моей внешности! Ибо Первородный успел снять с меня то неснимаемое проклятье!

— Рад за тебя, — эльф отсчитал с десяток ярких, фиолетовых кристаллов и разом их проглотил. — Позаботься в мое отсутствие о Мире... и заставь этого дурня найти божество, о котором мы говорили. Не желаю дожидаться подачек от Первородного, когда можно забрать все собственными силами.