Младший наследник. Том 2

Глава 5

Коротко о главе:

Мёбиус: решить проблемы женитьбой на богачке?

Тоже Мёбиус: чёрт, не выйдет, я же нищий задохлик(

— Разберитесь с телом, — лысый указал в сторону переулка, и один из охранников (тот, что был самым молодым, не считая умершего) вздохнул — очевидно, уборка трупа должна была лечь на его плечи.

Мы же покинули это место. Несмотря на то, что мы только что нашли тело одного из членов нашей маленькой (да что ж тут маленького, семь человек!) группы, ощутимой подавленности не было. Охране на судьбу Фёдора было плевать, Мария скорее чувствовала облегчение от того, что на неприглядное месиво больше не нужно смотреть, а меня пробрал интерес.

Исключительно научный — с тех пор, как я узнал про злых духов, меня интересовала их возможность повышать интеллект и сливаться с людьми, не вызывая вопросов. Насколько умны эти существа?

— О чём ты думаешь? — спросила Мария, когда мы сели в машину.

— Ничего такого, — качнул головой я. — Ты когда-нибудь встречала злого духа?

— Нет. Они очень редкие, — отозвалась девушка. — Или очень хорошо скрываются. Я слышала, менее кровожадные могут жить среди людей годами. Не хотелось бы, чтобы кто-то из моих знакомых оказался одним из них.

— Да, это было бы неприятно, — согласился я.

Интересно, мог ли Сабуро быть под влиянием злого духа? Всё же, я до сих пор не знаю, сошёл он с ума после смерти, или был таким и при жизни. Впрочем, это не имеет никакого смысла: дух бы начал пожирать людей, а не делать какие-то странные ритуалы.

Мария глянула на телефон и вздохнула:

— Чёрт, уже скоро вечер. Я обещала Антоше, что мы зайдём в ресторан, который ему нравится. Ты не против поехать на рынок завтра утром?

— Одна ночь вряд ли что-то изменит, — пожал плечами я. — Почему бы и нет?

Всё равно от ужина я бы не отказался — тело Сабуро как просекло, что теперь его нормально кормят, так теперь вернуться к прежнему рациону «перекушу, как руки дойдут» почти невозможно.

Ошибка. Это была огромная ошибка.

Нет, душу никто не украл, и она до сих пор покоится в чемоданчике у меня на коленях. Не в целях безопасности — просто я заметил, что чем ближе она ко мне, тем лучше я себя чувствую. Вот она, связь души и тела — не будь здесь этого светлячка, я бы уже умер от головной боли.

Вся еда настолько красная, что взглянуть страшно. Столько специй — аж в горле першит, когда вдыхаешь. Вот и сиди да думай: осилит это желудок Сабуро или нет? Ковыряя палочками рис — единственное блюдо, не попавшее под раздачу, — и глядя на сосредоточенно поглощавших еду Роберта и Андрея, я понял, что они неожиданным образом нашли общий язык, даже если едва могут друг с другом поговорить. Роберту приходится произносить французские слова медленно, иногда повторять их и подолгу ждать ответа, но, кажется, эти двое полностью довольны таким раскладом.

Конечно, как не найдут точку соприкосновения двое странненьких юношей?

Глянул в сторону Марии — вообще-то, хотел ещё раз посмотреть на пейзаж за окном позади неё. Раньше я и не думал, что у здания может быть столько этажей — да магическая башня втрое ниже, а тут аж сорок первый этаж. Она понуро жевала кусок мяса, полностью игнорируя тарелку с рисом. На мгновение наши взгляды встретились, она пожала плечами и пробурчала с набитым ртом:

— Терпи. С Антошей всегда так.

— Эй, ну где твои манеры? — вспыхнул Антон. — Прожуй, потом говори. Что бы сказал дядя?

— А его здесь нет, — фыркнула Мария. — Что хочу, то и делаю.

Ох уж этот бунт!

Я подцепил палочками кусок моркови с наименее красного блюда и вздохнул. Что ж, один кусочек меня не убьёт.

Я-то думал, что день закончится спокойно, но, стоило нам остановиться у отеля, как машину окружила настоящая толпа. Благо, окна были тонированные — никто снаружи не увидел, как Мария красочно закатила глаза, прежде чем чертыхнуться и пробубнить:

— Журналюги… Нельзя что ли провести без них одну маленькую поездочку? Почему они вообще тут столпились? Дома меня никогда не донимали!

— Я, наверное, знаю, в чём дело, — отозвался Антон. Он, отжавший у Прохора переднее сидение, отстегнулся и повернулся к нам, протягивая телефон. На экране красовалось наше общее фото — ещё с тех пор, когда мы получали ключи от комнат на ресепшене. — Да-а, раньше ты никогда не была в центре чего-то подобного. Похоже все мигом решили, что Кикучи Сабуро — твой новый жених.

— Бли-ин, меня никогда не окружали папарацци — обычно только отца, и то лишь когда был повод, — протянула Вяземская.

— Ну так возобновление перспективы связать княжеский род Вяземских и клан Кикучи браком — очень даже причина. Особенно после того как вчера опубликовали новость, что Кикучи Орочи стал дансяку и был исключён из совета десяти.

Ух ты, теперь весь мир знает, что Кикучи окончательно скатились? Какая жалость — как об этом ни подумаю, вечно сталкиваюсь с тем, что именно мне придётся тащить эту семейку к былой славе. Да чтоб все Кикучи загадочно поумирали в один день!

— Антош, ты не помогаешь, — пробурчала Мария. — Может они думают, что это вы собираетесь поднять радужный флажок и убежать в САСШ.

Антон оскорбленно побагровел и неожиданно громко рявкнул:

— И не шути так больше!

— Что за радужный флажок? — вклинился я.

Мария похлопала меня по плечу.

— Как невинно. Я надеюсь, тебе никогда не понадобится это знание, — сказала она, едва сдерживая смех. Тут же в её глазах зажглась какая-то искра, и она уверенно сказала: — Ладно, идём! Только ничего им не говорите — всё равно они будут вить из любых слов всё, что им захочется. Нечего и стараться. А в отель за нами не пойдут — туда для журналистов прохода нет.

Антон горестно вздохнул.

— Я в последний раз так себя чувствовал на ежегодном приёме у императора — там за пределами дворца вообще за всех, кто не отобьётся, цеплялись. Не надо было с тобой ехать.

— Привыкай — если однажды мир узнает о твоей коллекции пластмассовых девочек, и от тебя вовек не отстанут. Идём! — скомандовала Мария и выскочила из машины. Тут же лысый бросился за ней — видимо, он не против бросить машину, если это значит, что он может проводить подопечную до безопасного места.

Или хотя бы до места, где её не будут снимать.

Я тоже вышел вслед за Марией — тут же меня чуть не ослепила вспышка света от чьего-то фотоаппарата. Вспышка была яркая, да ещё и прямо в глаза — предупреждать же надо! Благо, ко мне подлетел Прохор, оттащивший наглого фотографа и подтолкнувший меня в сторону отеля.

На самом деле, толпа — сильно сказано. Если приглядеться, народу собралось всего человек шесть или восемь, но лезли они так активно, будто от этого зависела их жизнь. Хотя, скорее зарплата. Кто откажется от возможности подзаработать на свежих сплетнях о людях, фамилии которых на слуху?

Про Таро или Орочи же почему-то пишут, будто все итак не знают, что один игроман, а другой алкаш. Впарить можно что угодно — только это «что угодно» нужно для начала где-то достать.

Роберт нагнал меня, когда я уже миновал главный вход и оказался в тишине главного зала отеля.

— Ну что, не ожидал, что на тебя свалится такая популярность? — весело спросил он.

— Да где ж тут популярность? — ответил я вопросом на вопрос. — Просто люди ищут свежие сплетни.

— Да-а, — протянул он. — В обычные дни ты просто оммёдзи, далёкий от гражданских, но стоит поползти какому-то слуху, и тебя уже пытаются выловить. Хотя, я такого никогда не испытывал. Может, однажды я стану таким известным, что весь мир захочет узнать, на ком я женюсь?

Я насмешливо фыркнул.

— И зачем тебе это надо?

Блондин пожал плечами.

— Может, тогда я буду чувствовать себя известным и важным.

— Мечтаешь о славе?

— Да ладно, все иногда об этом думают, — отозвался Роберт.

Разговор был недолгим — совсем скоро я вернулся в свой номер и до самой ночи мучил оясимско-китайский разговорник, вбивая в голову некоторые фразы и слова. Пока душа Сабуро была рядом, это давалось куда легче, чем раньше — то ли она что-то уравновешивала, то ли ещё что, но её влияние было невероятно полезным.

Проснулся я в шесть часов, и после этого всё никак не мог уснуть. Повезло, что всего через полчаса заявился Прохор — по его словам, мы выдвигаемся в Даюй через двадцать минут, и если я не успею собраться, это мои проблемы. И нет, это даже не его слова — это слова нетерпеливой Марии, которой хотелось поскорее попасть на этот рынок и получить сосуд для души.

Кажется, все, кроме меня, думают, что это просто какая-то весёлая игра. Я вздохнул, отдирая себя от мягкой поверхности матраса — хорошие же вещи придумали люди этого мира, и почему у нас до таких не додумались?

Когда я спустился к выходу из отеля, Мария уже была при полном параде. Она недовольно притопывала ногой в босоножках на каблуке, выглядывающих из-под воздушного голубого платья. Ну в самом деле, будто гулять идём.

— Долго! — объявила она и глянула на наручные часы. — Целых пятнадцать минут!

— Разве у меня не было двадцать? — отозвался я. — Что с тобой такое, не спалось?

— Я просто хотела выехать пораньше, — объяснила девушка. — Чем меньше мы будем попадаться на глаза этим авторам статеек жёлтой прессы, тем быстрее они махнут на нас рукой и начнут выискивать другие интересные темы. Им не принципиально — поищут жертву попроще.

— Ну и ну, — присвистнул я. — Так и вовсе можно никуда не выходить, опасаясь наплыва журналистов.

Мария согласно кивнула.

— Наверное. На самом деле, дома меня никто не донимал. Да и в других странах такое бывает редко — по крайней мере, тебя будут фотографировать, не попадаясь тебе на глаза, или вовсе проигнорируют, если ты не замешан в скандале. Говорят, такое только тут, в Китае, да в Штатах — люди ищут, как бы заработать, и бесконечно публикуют всё, что только можно.

Да уж, крутятся все, как могут. Помнится, встречал я в детстве одного дядьку, который остановился на ночь в кабаке да рассказывал истории. Якобы с фронта приехал; денег брал сколько дадут, но медяк-другой на хлеб ему не жалели. Так к тому времени, как все просекли, что он не видел ни наследного принца, ведущего армию на врага, ни других известных людей, то занятых подвигами, то предающих страну, он успел сбежать — да ещё и осла у кого-то украл. Времени, прежде чем дети да заинтересовавшиеся рассказами пьяницы, прошло немного — всего один вечер.

А осадочек остался. У нас после этого вообще всяких сказителей не жаловали.

Мы сели в машину — пришлось снова ехать со вторым авто сзади, но на этот раз в нём явно поубавилось места. Интересно, что стало с телом Фёдора? Сожгли, закопали? Может, в реку какую выбросили?

Ну а что, я бы закопал.

В отсутствие Антона Прохор занял своё законное место с несколько самодовольным видом. Он вообще был самым выразительным из охранников. В противовес ему лысый выглядел, как ходячая каменная статуя. Зато сразу видно — надёжный. На Марию он смотрит равнодушно, но не холодно, да и она в его присутствии так расслаблена, что можно сходу догадаться, что работает с ней он давно.

И снова пробки — поездка обещала быть долгой. Уже спустя совсем немного времени Мария повозилась на месте и повернулась ко мне. Краем глаза я заметил, что сначала она открыла рот, чтобы заговорить, но потом передумала и уткнулась в окно. Ещё через минуту она вспомнила, что кроме меня людей, с которыми можно поговорить (разве ж охрана в счёт?) нет. Девушка вздохнула, снова глянула на меня и спросила: