Самозванец из Гессена

Взяв её за руку, замер, полностью слившись сознанием с Таксом. Он растёкся по телу девушки сиреневым туманом и стал уничтожать паразитов, накачивая их силой, пока Пиявки не стали лопаться одна за другой.

Вскоре почувствовал, что и мой энергетический пузырь подключился к лечению. Неслабо так опустошился! Почти на две трети!

— Готово… - раздался голос духа-хранителя издалека. — Нужно восстановиться. Позови к обеду.

— Ты куда?

— На неприкаянные души поохочусь.

— Лечение завершено! — говорю уже вслух. — Как себя чувствуете?

— Не знаю… — отвечает девушка, боясь открыть глаза. — Но ощущение, будто бы из тёмного, смрадного чулана выбралась на свет. Так легко…

— Тогда последнее. Не шевелитесь!

Рывком снимаю с неё маску и целую в губы.

Она взвизгнула, влепила пощёчину и отпрыгнула в сторону.

— Ты чего, придурок⁈

— Проверка, — невозмутимо отвечаю. — Рефлексы в норме, моторика не нарушена, сексуальность пониженная. Вы полностью здоровы. Хорошо бы провести более углублённый, так сказать, тест…

— Не подходи, маньяк!

— Но вам сейчас будет не до него, — заканчиваю фразу и смотрю, как девушка оседает на диван позади себя. — Хороших снов.

Оставив спящую девушку, прихожу в своё купе и плюхаюсь в кресло.

Блин! Что за ребячество⁈ На фига полез целоваться, зная, что ни к чему хорошему это не приведёт?

Ответ прост, хоть и не хочу себе признаваться. Она мне понравилась. Очень. Эта незнакомка напоминает ту, что когда-то потерял. Единственную женщину, которую не просто хотел, но и любил.

Неужели опять? Или просто не могу без Безумного Генерала?

Осторожнее, Макс! Прошлое имеет поганую особенность: пытаясь повторить его, возвращаешь и прошлые ошибки. Нам такое не нужно… Тем более сейчас.

Поэтому завтра с утра, когда «Гранд Экспресс» прибудет в Санкт-Петербург, ты выйдешь из вагона и валишь подальше от этой девушки. Не оглядываясь!

Мои душевные терзания прервал проводник с тележкой, заставленной кучей еды.

Тут же нарисовался Такс. Он сразу сожрал не только своё, но и часть моего мяса. Даже пришлось дать обнаглевшей псине по шее, а то бы голодным остался.

А вот потом случилась маленькая неприятность. Дух-хранитель совсем не по-собачьи засунул свою длинную морду в пивную кружку и всосал её содержимое словно насос. Всё бы ничего, только глаза его внезапно окосели и стали внимательно рассматривать собственный нос.

— Вот это торкнуло! — пьяно произнёс довольный Такс исчезая.

Не знаю, где он шлялся почти час… И знать не хочу! Мне достаточно того, что забегал как ошпаренный обслуживающий персонал поезда, а по громкой связи объявили, что вагон-ресторан закрыт по техническим причинам.

Когда этот гад снова появился, то его было не узнать. Огромный шерстяной воздушный шарик!

— Опытным путём доказано, — с одышкой сказал дух, — что алкоголь после Пиявок немного противопоказан. — Буа-а-а…

После этого он знатно проблевался, заставив меня половину ночи скрывать массовые следы «таксо-преступления».

Не успел улечься, отдыхая от трудов праведных, как раздался стон.

— Водички, хозяин…

— Ага! — злорадно произношу я. — Похмелтус? Фиг тебе, а не водички!

— Помираю… Совсем…

— Дух-хранитель умереть не может.

— Особый случай. Я бы и сам, только голова раскалывается. Макс, ну что тебе стоит? Считай, что я уже принёс свои извинения. С выводами!

Скотина Такс, конечно, но скотина не чужая. Графин был влит в его пасть и привёл алкаша в чувство. Выполнив спасательную миссию, всё же заснул, чутко продрыхнув до конечной станции.

Вокзал Петербурга встретил меня огромной толпой. Куда там Гессену! Кажется, здесь народу больше, чем во всём этом сраном германском городишке.

Я встал в стороне от людских потоков и полной грудью вдохнул воздух. Воздух свободы и новой жизни! Прошлого нет! Есть только сон о нём, а впереди ждут… Не знаю что, но я вновь хозяин своей судьбы и поступков! Пора двигаться дальше.

Не успел сделать несколько шагов, как позади раздался такой знакомый женский голос.

— Барон, я так и не представилась.

Поворачиваюсь и смотрю на пугало огородное. На девушке дурацкая широкополая шляпа, из-под которой торчат тёмные локоны парика. Пол лица скрыто за большими солнцезащитными очками. Бесформенное серое платье до самого пола. Ну и перчатки, конечно, имеются. Ещё какой-то мерзкий макияж, больше подходящий рыночной торговке, чем приличной фрау.

— А может, я не хочу знать вашего имени?

— Придётся узнать. Так просто от вас теперь не отстану.

— Гав-но! — как бы пролаял Такс, легализовавшийся в Российской Империи в виде собачки на поводке.

Сейчас я был с ним полностью согласен.

— У вас собака⁈ И кажется…

— Не обращайте внимания. Лает с одышкой, — быстро отмазал я Такса.

— В поезде я не слышала никакого лая.

— Контрабанда.

— Понимаю. Перевозить животных слишком дорогое удовольствие.

— Спасибо. Всего хорошего.

— Графиня Анна Кирилловна Достоевская. Старшая дочь…

— Повторю: мне не интересно знать ваше имя, — как можно строже прервал я эту прилипалу.

— Это вам так только кажется. Вы не поняли, барон, или не расслышали. Я старшая дочь, что подразумевает наличие младшей, а также матери. И у всех нас одна и та же проблема — проклятие. Упускать шанс излечить своих близких я не упущу, поэтому смиритесь и хорошенько запомните мою фамилию.

— Я не люблю лезть в чужие дела.

— В таком случае ты допустил охрененную ошибку, постучавшись в моё купе, — отбросила манерность эта Достоевская, взяв меня за лацкан пиджака. — Теперь с живого не слезу, пока не поможешь. Если нужно, то буду преследовать по всей Российской Империи. Ни перед чем не остановлюсь. Знаешь, какой срок за контрабанду животных светит?

— Шантаж?

— Именно. Беспардонный.

— Ну и дура. Хочешь, прямо здесь закачу сцену, проорав посреди толпы твоё настоящее имя? Никакая маскировка не поможет.

— Контрабандист! Не забывай, что ты контрабандист, и лишнее внимание к тебе ни к чему. Твоя собака…

— Какая собака? — ехидно спросил я, приказав Таксу исчезнуть.

— Вот эта-а-а… Ой! А где она?

— Не было никого. У проклятых часто бывают галлюцинации.

— Но я только что…

Неожиданно девушка замолчала и опустила плечи, растеряв воинственный вид. Я вижу, как из-под очков по её щеке покатилась крупная слеза.

— Максим… Помоги, пожалуйста, — продолжила она дрожащим голосом. — Очень прошу. Отдам все деньги. Если нужно, то и… Тебе… Себя… Только спаси мою семью! Мне страшно возвращаться в проклятый дом. Я опять стану в нём такой же, как и была.

— Не возвращайся.

— Не могу. Мама и сестра умрут без меня.

Демоны Дыр! Никогда не мог отказать плачущим женщинам, даже если они мной и пытаются манипулировать. А может, это отголоски чувств Генерала? Анна так похожа на ту, которую когда-то любил он.

— Хорошо, — сдаюсь под напором девичьего горя. — Но ваша семейка будет мне должна. Сильно должна!

— Мы сами по-другому не сможем. В нашем Роду честь всегда стояла на первом месте. Достоевские могут быть благодарны.

— Посмотрим.

— Дурак слабохарактерный! — с укором произнёс вновь материализовавшийся Такс.

— Ой! — чуть ли не подпрыгнула от неожиданности Анна.

— Сама ты «ой»! Чего вылупилась? Галлюцинация я! — невежливо огрызнулся дух. — Как до твоего проклятого домишки добраться?

— Простите… э-э-э… говорящая собака. У вокзала ожидает автомобиль…

— Зови меня Такс, детка!