Твоё настоящее лицо

– Мне поступило предложение от Ратмора. Они хотят разрешения на возможность приглашать к себе стражей равновесия.

Виктор, не скрываясь, ухмыльнулся. Когда девять лет назад портал из Перекрёстка в Ратмор неожиданно проснулся, десять миров, уже подписавших Конвенцию, приглашали их стать одиннадцатыми. Жёсткие и единые для всех правила торговли и путешествий в чужие миры, а взамен возможность приглашать как нейтральных судей и посредников кого-то из стражей Круга равновесия. Портал на Перекрёсток располагался на территории Твери, девять из десяти стражей тоже рождались в их мире. Тогда переговоры сорвались, ничего не знавшие про Виктора гости из Ратмора бросили ему в лицо, что «будет ещё сопляк вообще без дара требовать, чтобы они поклонились каким-то стражам» и «мы и без вас обойдёмся». За эти годы, получив две глобальные войны между собой, и третью уже с расплодившейся нежитью и боевыми химерами – в Ратморе преобладала не техно, а магофизика, и горделивые индивидуалисты-чародеи никак не могли договориться друг с другом – они всё-таки дозрели до необходимости третейского судьи над собой. И ради этого были готовы склониться перед правилами «не обладавших магией простецов».

– Но главное, у Ратмора начинаются проблемы с шириной портала. Слишком долго он стоял без дела. Они предложили торговую сделку уже конкретно нам.

Можно было спросить, но Виктор обожал такие задачи решать сам как разминку для ума. Особенно если как сейчас цена ошибки невелика: придёт к неверному выводу –просто попросит текст предложения от Ратмора. Итак, ширина портала. У тех, кто обрёл способность джиннов, на самом деле есть выбор. Те из шайла, кто поумнее, обычно старались предлагать новичкам альтернативу: вместо поединка с опытным конкурентом и почти без шансов на победу можно уйти в один соседних миров. Причём способность сама подберёт именно ту реальность, в которой у тебя будет шанс нормально устроиться. Взамен способности шайла сгорали. Точечный прокол довольно быстро зарастал, но иногда, в редких случаях, случались исключения. Для уходящего это была дорога в один конец, но тропой между мирами могли воспользоваться другие, и тогда путь сохранялся. Ограничение было всё в той же энергии – на каждый переход её требовалось пусть и в разы меньше, чем на исходный пробой, но всё равно изрядное количество. Позволить себе регулярные путешествия на Перекрёсток могли исключительно развитые миры. У Ратмора канал почти зарос. Отсюда вводные. Первое: им нужны частые переходы. Второе: товар должен быть небольшим по объёму. Третье: он должен окупать стоимость перехода для партнёров. Четвёртое: договор предлагают не их миру в целом, а конкретно Твери.

– Сколько саламандровых камней они готовы нам поставлять? И какой объём защищённой от маговоздействия электроники они хотят взамен?

– Просят на удивление низкую цену. И вообще хотели полностью заменить аллийцев, но это уже неразумно. Я дам им квоту в тридцать процентов, которую они займут в течение пяти лет. Я уезжаю на переговоры. Дело небыстрое, Антон отправится со мной. Официальная версия: он вместе со мной подписывает договор как мой наследник. Версия для внутреннего употребления – полгода-год на Перекрёстке помогут ему обуздать избалованный характер. Да, и здесь он учится в обычной школе и общается с обычными детьми – но всё равно все помнят, кто его родители. Когда вернётся, поездка зачтётся для него испытанием на досрочное совершеннолетие.

Виктор побарабанил по столешнице пальцами. Сам он заменил бы по квоте весь объём немедленно: разовая перестройка соответствующего количества заводов под новый тип кристаллов обойдётся намного дешевле постепенной переделки технологических цепочек. Но тут политический опыт отца прав. Сейчас аллийцы уверены, что по этой статье держат промышленность Твери за горло. Плюс интрига женить наследника на своей кандидатке. Когда через пару лет они заметят, что оба плана провалились, будет поздно. Это сейчас столкновение интересов вызовет мировой политический кризис – уже через пару лет аллийцев не поддержат даже союзники. А через пять лет под угрозой потерять рынок сбыта совсем они тем более ссориться не рискнут.

– Хорошо. Тогда я предлагаю следующее…

Детальное планирование затянулось на несколько часов. Сейчас их долгий разговор спишут на обсуждение выходки Антона, и что старший сын успокаивал разъярённого отца. Если они вот также запрутся второй раз, это будет выглядеть уже подозрительно. Виктор ушёл, когда за окном начали сгущаться первые вечерние сумерки. Михаил дождался, пока останется в одиночестве, и достал из шкафа трубку. Другую, в виде головы льва. Но курить не стал, а сел обратно в кресло и задумчиво покрутил трубку в руках. Она стала прощальным подарком от побратима. Виктор тогда был слишком мал, но у него блестящий аналитический ум, который хранит невероятное количество информации. И всё равно он не сообразил – регионом для проживания и переговоров отец выбрал именно Омск вовсе не потому, что, после пропажи Князя, новый джинн там пока не появился. За последние годы в этот город съехалось множество ведунов из тех, кто готов заниматься промыслом на грани дозволенного – вплоть до покупки и продажи полноценной местной личности. Да и переговоры пройдут без лишнего пригляда со стороны хозяев мира. Можно попутно провернуть ещё кое-какие полезные дела…

Именно там семнадцать лет назад пропал Вадим. Пропал бесследно. И пусть это выходило глупо: побратима искала служба безопасности герцога, Круг стражей, клан Воронцовых – так что может сделать Михаил в одиночку, да ещё спустя столько времени? Но ведь не просто так, спустя столько лет, его всё сильнее потянуло именно туда? Пройтись по Омску и поискать следы побратима самому. Михаил твёрдо знал, что если он это не сделает – покоя ему не будет.

*****

К своей новой внешности и, главное, к новой фигуре привыкнуть получалось с трудом. Хотя у себя дома, когда они с Виктором занимались планированием, всё казалось очень простым. Они прибывают на Перекрёсток, Михаил для себя и Антона не просто покупает документы – а полноценные биографии и личности. Среди местных ведунов существовало несколько самых настоящих агентств, подобными вещами занимавшихся профессионально. Хотя обычно их услугами пользовались жители Перекрёстка, но за надбавку они могли провернуть нечто подобное и для чужака. Тем более что в регионе, оставшемся без присмотра джиннов, с этим было намного проще: здесь точно никто не спросит, с чего это инопланетник настолько плотно «легализуется». Единственным условием, которое поставил Михаил – донора не убивать. Но и тут вышло на редкость удачно. У подходящего аналога с Перекрёстка серьёзно заболел сын, причём шансов хотя бы выжить ему давали пятьдесят на пятьдесят. И то в любом случае речь шла о разной степени инвалидности. Ну а маги с Ратмора сделали небольшую любезность, которая им ничего не стоила: приютили двух иммигрантов у себя на постоянное жительство, гарантировав парню соответствующими амулетами идеальное здоровье в пределах своего измерения. Тогда Михаил счёл это хорошим знаком… Единственное, с чем он никак не мог смириться в дополнение к новому лицу – это борода, которую абориген носил со студенческих лет и никогда не сбривал, был у него такой пунктик.

Сейчас, прогуливаясь по Омску и настраиваясь на встречу с директором школы, куда должен будет пойти Антон, Михаил сравнивал заученные дома изображения города с оригиналом. Похоже, и без «прочих соображений», место провести на Перекрёстке целый год он выбрал удачное. Да, немного грязновато, и тротуары оставляли желать лучшего. Зато город очень зелёный, а люди приветливые и доброжелательные – если спросишь как и куда пройти, не пожалеют времени, остановятся и подробно расскажут дорогу, чтобы гость точно нашёл чего ищет и больше не заблудился. И очень интересное сочетание архитектуры дореволюционной и советской эпох: они причудливо сплетались, почти не испорченные варварской застройкой девяностых и двухтысячных. Куда не посмотри, везде найдётся что-нибудь, случайная чёрточка, запах, блик на стекле, незначительная мелочь, которая вызовет добродушную улыбку и прибавит капельку хорошего настроения. А ещё город словно говорил: я не тороплюсь, ибо знаю себе цену.

Восхитил и главный фонтан города, похожий скорее на «водную конструкцию»: привычных бьющих струй воды в нём не было, просто стекали ручейки по зеркальной поверхности многогранника в пару человеческих ростов. Вышло красиво, особенно в лучах утреннего солнца, пусть вода и отполированный до блеска материал фонтана давали такие блики, что без тёмных очков смотреть на это оказалось невозможно. Понравилась и сваренная из железных листов и полос скульптура «Дон Кихот» возле ТЮЗа, чем-то она напомнила Михаилу его самого. А уж раскинувшаяся рядом Аллея ёлочек, где каждое дерево считалось символом дружбы Омска с другими городами, настроила на какой-то совсем уж благодушный лад.

И вот тут Михаил наконец-то поймал то самое, нужное ему созерцательное настроение. Он будто бы впитался в город, стал частью потока текущих в нём явлений. Чужак пропал, слился с обстановкой, вписался в рисунок жизни городка. Теперь череда событий как бы сама понесёт его в нужном направлении, и в разговоре не придётся использовать таланты ведуна – для местных ни сам Михаил, ни его сын способностями не обладали. Оба самые обычные простецы, не подозревающие ни о чужих мирах, ни об изнаночной стороне некоторых вещей. Очень вовремя пришло это ощущение сопричастности. На сегодня Михаилу сделали расчёт вероятностей поведения и перемещения цели по городу, и теперь он успевал перехватить директора для разговора в одной из точек, обещавших наивысшие шансы на успех.

Проходя мимо памятника городовому – попался и такой по дороге, Михаил весело отметил про себя блестящие и потёртые усы скульптуры. Видимо, тереть эти усы было хорошей приметой. Уже почти миновав памятник, Михаил всё же не удержался. Накинул на себя лёгкий купол отвода глаз, тоже подошёл и погладил городового по усам. Ему понадобится вся благосклонность Фортуны, которую можно собрать.

Подходя к кафе, где они и должны будут «случайно» встретится с директором школы, Михаил почувствовал всплеск энергии, аж площадь завибрировала, и Успенский собор на мгновение словно раздвоился, отбрасывая призрачную тень наполовину обрушившихся развалин. Это откликнулась тонкая сторона. Впрочем, почти мгновенно и строго по законам природы материальный мир всплеск разрушил, не дав ему обернуться реальностью. Михаил довольно улыбнулся: кажется, то ли примета с усами и в самом деле сработала, то ли он очень удачно вписался в поток событий, и тот ему начал подыгрывать. В зале кафе, где и случится через десять минут встреча с директором школы, немало парней и девушек. Совпало, что у кого-то из них просыпается дар ведающего. Хозяин или хозяйка дара наверняка ничего не понимает, особенно если в роду до этого не было людей со способностями или ему ничего не рассказывали. Пока дар не научатся контролировать, накопившаяся энергия то свободно течёт по капле, то спонтанно и ненадолго выплёскивается как струя фонтана. Это отлично поможет замаскировать Михаила, если в обработке директора всё-таки придётся обращаться уже к собственным способностям.