Путь любопытства. КОРПУС

Глава 21

— Ну, тогда нас ждут великие дела, но завтра. Если получишь сегодня опыт класса — не пугайся он дается в полночь. Но дадут ли его тебе, я пока не знаю. А пока иди к родителям, а то они тебя уже потеряли, наверное. Завтра продолжим.

— Хорошо. До завтра.

И Данила убежал. А я пошел к краю крыши и присел на него. Нужно обдумать многое. Например, нам нужно будет расширяться примерно через неделю. Если с ближайших семи дворов мы в среднем вытащим по шестьсот, ну может восемьсот человек со двора при данном плане строения крепости мы сможем поселить еще пару дворов. Вместимость нашей крепости примерно четыре тысячи человек. Соответственно два, в худшем случае три двора. Возможно, если мы присоединим соседний двор, то его стоит сделать отдельной территорией от центра. А нашу часть сделать только для клана. Это позволит усилить оборону. И уменьшить доступ к главной крепости тех, кто не проверен. А в последствии оставить в главной крепости только клан. Разделить структуру крепости на сегменты. Центральный круг — это клановая земля, сюда возможен доступ только клановцам. А внешнее кольцо при создании разделить на шесть сегментов. Для более простой обороны. Нужно поговорить на этот счет с архитектором.

Есть только одна проблема в этом вопросе. Теперь чтобы создать такой сегмент крепости как у нас, нужно набрать тысячу очков расширения. У нас сейчас всего шестьсот. Но за освобождение одного двора мы получаем сто единиц расширения. Плюс по единице за каждую освобожденную квартиру. Вот только эти очки нужны и нашим клановцам, чтобы расширить свои квартиры. И их нужно как-то вознаграждать. Сейчас если клановец идет на зачистку, организованную кланом, то десять процентов они забирают себе как бонус. За этим следит Игра. Соответственно, шестьдесят очков сегодня ушло в награду нашим бойцам и участникам каравана. Еще шестьдесят стоит поставить на выкуп для мирных профессий. Но цену нужно будет обсудить с верхушкой клана, чтобы и недорого, но и недешево. Эх, мне бы сюда экономиста. Нужно спросить у Виктории. Кстати, вот и она легка на помине.

— Привет, чего сидишь тут один? Ждёшь полночь? — Виктория присела рядом.

— И это тоже, а за одно думаю, что делать дальше.

— А как тебя на самом деле зовут?

— Сергей Артёмович Родин.

— Слушай, а ты всегда такой?

— Какой?

— Ты всегда такой серьезный?

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, ты все продумываешь наперед и все такое. Не то, что бы мне не нравилось, но это не характерно для парней твоего возраста.

— Для парней моего возраста. Ты хочешь сказать, что мои ровесники более ветреные?

— Да. Но это, мягко говоря. Складывается впечатление, что ты пытаешься положить соломки везде.

— Хех. Знаешь я бы и рад быть более ветряным как мои сокурсники. Не заморачиваться и просто жить, но увы, это теперь нам не доступно.

— Мне кажется, что ты юлишь.

— Да. — Она положила голову мне на плечо. Я прислонил свою к ее макушке. — Совсем чуть-чуть.

— Не хочешь рассказать почему? Это же как-то связанно с тем, что у тебя нет родных.

— Да. А как ты догадалась? — Мы не двигались, смотрели на город и просто говорили.

— Ты не звонил родственникам, не подал заявку на спасение и связь. А еще не отправил отряд для того, чтобы кого-то спасти. Значит либо у тебя нет возможности с ними связаться, либо у тебя просто нет родных. Я предположила второе.

— Да. Вторая догадка правильная.

— Ты из-за этого такой… Серьезный?

— Да.

— Расскажешь?

— Оно тебе действительно нужно?

— Да. Я хочу разделить с тобой не только постель и заботы о клане. Но и твои переживания. Вдвоем ношу нести легче.

— Даже не знаю с чего начать. Я не рассказывал особо об этом.

— Сначала.

— В начале был комочек слизи.

— Ну я же серьезно. — Она слегка ударила меня кулачком в плечо.

— Ладно, ладно. Вся моя семья погибла в пожаре, когда мне было два. Мы как говорят жили в доме в Подмосковье. Случился пожар, возможно, поджог. Только разбираться в этом никто не стал. Ведь, по сути, никто не выжил. Ну из тех, кто мог бы как-то повлиять на следствие. Поэтому его списали на обычный пожар, а меня отправил в один из детских домов. Не могу сказать, что он был плохой или хороший. Относились к нам скорее хорошо. Но воспитывали в строгости. Ну и конечно не так, как своих детей. Если вел себя нормально, то и жить там было сносно. Но если хотелось чего-то особенного, приходилось вертеться. Просто так тебе никто ничего не давал. Разве что во время выборов или больших праздников находились волонтеры, которые привозили вкусняхи и игрушки. А в остальном приходилось что-то делать, как-то подрабатывать. Я мыл окна на машинах. Потом устроился в автомойку. А потом и в СТО. Что-то откладывать в общем получалось, а что-то я тратил на собственные нужды. Взрослая жизнь у меня началась лет так в двенадцать.

— Да уж. А почему в двенадцать-то, если ты говоришь о том, что у вас там было сносно?

— Как тебе объяснить. Ну дело в том, что невозможно оставаться ребенком, когда хоронишь близких людей. С десяти до двенадцати лет мы похоронили троих. Один попал под машину. Другой своровал не у тех, его нашли потом на стройке. Якобы он спрыгнул с крыши. А третий умер от передоза. Короче, повторюсь, на нас никому особо дела не было. А для тех, кто управлял детдомом, главное было не подставиться. Ну, вообще все достаточно быстро списывалось на то, что дети без родителей, а на всех времени не хватает. Ну и так, далее и тому подобное. Вот и получается, что в такой обстановке достаточно быстро понимаешь, что вся жизнь зависит только от тебя.

— Почему никто не навел порядок?

— Это и был порядок. Это как раз было достаточно хорошее время. До этого было хуже. Ты не помнишь начало двухтысячных. А для нас каждый год нужно было прожить. Так как двухтысячные были сложные для нашей страны. На нас сирот было всем наплевать. Все говорили то о терактах, то о кризисе восьмого года, который продлился два года. Только после две тысячи десятого что-то начало меняться. В общем, чем лучше жила страна, тем лучше жилось нам и наоборот. А это еще мы не попали на девяностые, там вообще говорят такие страшилки творили с сиротами, что нам и не снилось. Нас старшаки ими пугали и говорили, что нам еще повезло.

— Знаешь, а ведь многие об этом и не думают. Даже я не задумывалась. Как оно там в детдоме.

— А зачем? Люди не хотят думать о неприятных вещах. А это очень неприятная тема. Хочешь я закончу?

— Нет, продолжай.

— Ну в общем у меня получалось откладывать деньги.

— А как, разве несовершеннолетний мог оформить карту?

— Карту нет, а электронный кошелек можно. У меня был кошелек Яндекса. Туда и переводил деньги. Но приходилось создавать разные кошельки на всякий случай. в общем трудился и переводил деньги. Копил либо на черный день, лидо на светлый. Ну или на учебу. Многим было пофиг на учебу. Я же уже в двенадцать лет решил, что не хочу жить так как нам предрекали воспитатели. Мол низкооплачиваемая рабочая сила.

— А кем ты хотел стать? Уж явно не главой клана.

— Это точно. Если честно я хотел стать инженером. Придумывать новые устройства. Продвигать наше автомобилестроение вперед. Это мне было интересно. Ну поэтому я и трудился на СТО и хорошо учился. Чтобы поступить на бюджет. Так или иначе я привык к дисциплине и планированию. Только когда поступил на бюджет можно было немного расслабиться. Тогда от государства и получил квартиру. Но вот образ мышления остался. Ну и, собственно, недавно я праздновал окончание четвертого курса. Кажется, что это было как минимум месяц назад, но на самом деле всего лишь пара дней. Вот ведь действительно время относительно.

— Да, моя жизнь по сравнению с твоей уложится в фразу «Родилась, училась и вот получилась».

— Ты явно прибедняешься. Ты у нас тоже не бухгалтер. Да и не секретарша.

— Я вовремя подсуетилась. — Она засмеялась.

— Хитра. Признаю.

— Что будем дальше делать? У нас через пару дней некуда будет селить беженцев.

— Я об этом подумал. Расширим крепость. Всех, кто не из клана, надо будет опять пересилить.

— Придумаем что-то.

— А еще нужен экономист. Нам без него нельзя.

— Поищу. А что ты думаешь по поводу того, что через пару дней должна прийти нежить?

— У нас есть крепость, строго говоря в ней и будем отбиваться. Нам бы кого-то из клериков. Но Тейдор советует не будить богов раньше времени.

— Это да. Кто его знает, что у этих высших сущностей на уме.

— Тут не предугадаешь. Но нужно иметь в виду. Поэтому нам бы кого-то кто составит список богов, характерных для мифологии нашего мира и подробно. Чтобы знать слабые стороны, сильные, что следует от них ждать и к кому примкнуть.

— Я озадачу кого-то, чтобы нашли информацию.

— Распечатайте на всякий случай. А, еще кое-что. Нужно найти кого-то, кто шарит в радиопередачах. Скорее всего у Артема в команде такой должен быть. А еще нужно запустить свой сайт. О наполнении поговорим потом. Для начала общую информацию нужно дать. Ну и форум, в котором можно обменяться новостями. Во всяком случае пока, есть такая возможность?

— Такие должны быть точно. Я посмотрю кто у нас есть и отправлю к тебе.

— Слушай Вик, а это сильно странно, что мне с тобой спокойно, как думаешь?

— Нет, мне тоже. Так что это как минимум странно обоюдно.

— Тогда хорошо.

Мы сидели и смотрели на огромный мегаполис и думали каждый о своем. Но в то же время скорее всего о чем-то общем. Но не хотелось нарушать тишину. Если это конечно можно было назвать тишиной. Мегаполис жил несмотря не на что. Он жил теперь странной жизнью странными звуками. Но жил. В нем что-то происходило, происходило постоянно что-то, о чем никто никогда не узнает. Сейчас мир поменялся, поменялись и звуки мегаполиса. Освещение разве что во многом осталось тем же. Только по домам можно было видеть, что людей становится меньше, ведь и окон со светом стало меньше, чем вчера. Тишину прервала Виктория.

— Ты действительно считаешь, что мы сможем спасти нашу планету?

— Конечно, да. Иначе зачем я стараюсь. Зачем стараются все остальные?

— По инерции. Работа ради работы.

— Возможно сейчас да. Но для того нам и надо создать единую философию. В сложные времена нужен сильный лидер с единой идеей для всех.

— Социализм?

— Возможно какая-то его форма. Я если честно в этом не особо силён. Я просто слушаю сердце. Если мне нравится — я делаю, если я считаю это правильным — я это делаю. Если нет, то нет.

— А если кто-то с тобой не согласен?

— Он может аргументировано возразить, и я приму возражение к вниманию.

— Это какая-то диктатура.

— Сложные времена требуют сложных решений, а главное быстрых. Чем быстрее ты реагируешь на изменения, тем успешнее будешь. Бюрократия не может в таких случаях работать, только если есть какой-то план, написанный заранее на этот случай. Иначе демократия будет неповоротливой. Поэтому пока прислушиваюсь ко всем, но решаю я.

— Что, если нам попробовать найти эти планы?

— Где их искать не понятно, да и кто там будет тоже. Пока у нас нет ни времени, ни возможности искать подобное. Но надо узнать на завтраке у Артёма, может он расскажет. Как никак спец отряд. Должны же у них быть какие-то протоколы на разные случаи.