Новый командор

Было непонятно, как принимать капитуляцию у корабля, горящего магическим огнем, который нельзя погасить водой. Вальд кричал им, чтобы спускали шлюпки и бросали корабль, но файский капитан не отпускал команду, пытаясь потушить пожар. После резкого порыва ветра, огонь перекинулся на рубку, разливаясь по всей палубе и поджигая паруса. Теперь спасать там стало некого.

В итоге, четыре вражеских корабля уничтожены, пятый сбежал. Догнать его мог Вальд, но тогда его шестипушечная бригантина должна будет противостоять десятипушечной, получается не самый лучший расклад. Конечно, я мог перейти на его корабль, чтобы добавить в бой пси-атаки, но сейчас деблокада форта была важнее. Мы пошли к крепости-звезде и через несколько часов достигли прямой видимости, хоть и идти пришлось против течения. Я заглянул в системные сообщения:

«Вы уничтожили Радо, капитана военного корабля «Дневной охотник» Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 500 единиц.

Вы убили 64 военных моряка корабля Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 6400 единиц.

Вы уничтожили Гиста, капитана военного корабля «Гроза Сарна» Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 500 единиц.

Вы убили 62 военных моряка корабля Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 6200 единиц.

Вы уничтожили Пирна, капитана военного корабля «Южный крест» Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 500 единиц.

Вы убили 37 военных моряков корабля Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 3700 единиц.

Вы уничтожили Рауля, капитана военного корабля снабжения «Каталина» Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 500 единиц.

Вы убили 21 военного моряка корабля Северного флота Файской империи, 30 уровня, в составе группы, вы получаете опыт – 2100 единиц.

До следующего уровня – 69700 единиц.

Вы получили добычу: 3200 золотых монет».

На равелинах у пристани стояли файские войска, и пушки были направлены в сторону моря. Чтобы подойти к пристани, нам нужно было подавить две батареи врага, на каждой находился десяток пушек и гарнизон в полусотню бойцов. Они начали обстрел раньше, чем мы подошли на дальность стрельбы наших пушек. Я понял, что это надолго. Артиллерия у них лучше, и штурмовать в лоб означает сильно подставиться, а, возможно, и проиграть баталию. Это рушило наши планы – освободить пристань вместе с рыбацким поселком и войти в крепость, чтобы скоординировать с войсками Александра Норса наши дальнейшие шаги.

Пока я рассматривал в трофейную подзорную трубу неприятельские позиции на равелинах, северные ворота Приморского форта открылись, и оттуда выдвинулся отряд тяжелой кавалерии под красным штандартом. Они слажено выехали походным строем в три ряда, по ходу перестраиваясь в кавалерийскую цепь.

– Что происходит, Порта? – спросил я, не отрываясь от трубы.

– Сейчас всадники будут штурмовать позиции пушек, пока те к ним спиной – бодро проговорил капитан, – рванем тоже на штурм?

– Дай сигнал к атаке капитану Вальду, – кивнул я, – но ему стоять нельзя, пусть идет вдоль берега кругами. Только пусть не останавливается, его корабль должен постоянно двигаться и менять скорость. А мы пойдем к пристани и зашвартуемся. Так?

– Да, у нас пушек много, отобьемся, – согласился Порта и добавил, – если кавалеристы не проредят равелины, то лучше к пристани не подходить, разнесут нас пушками с обеих сторон, у врага орудия с серьезным калибром.

Через несколько минут наши корабли уже шли к берегу, мы начали обстрел из носовых пушек левого равелина. А всадники, закончив построение, понеслись на правый. Мне оставалось только наблюдать, мои пси–атаки пока не доставали врага, и я ничем не мог помочь.

Я завороженно смотрел на атаку кавалеристов. Все-таки это изящные войска, в них столько энергии и грации! Наши всадники стремительно влетели на вражеские позиции и одним быстрым наскоком снесли своими пиками пушкарей и их охрану. Те не ожидали такого маневра, видимо, армия форта раньше за стены не выходила. Да и пушки береговых батарей, когда мы осматривали форт перед боем с файской эскадрой, были направлены в сторону форта, а не моря, как сейчас. Всадники, добив пиками врагов на правом равелине, вернулись к воротам и теперь перестраивались для атаки на левый. Командир всадников был одет в золотистые доспехи, которые сияли на солнце, а на построении при командах вскидывал вверх руку с коротким одноручным мечом типа палаша. Благородный, подумал я, по всему видно, офицер с хорошей выучкой. Приятно посмотреть! Весь отряд действовал очень слаженно, синхронно выполнял приказы своего рыцаря в золотых доспехах.

Грёбушки-воробушки, золотые доспехи, палаш, худенькая фигурка. ЭТО МОЯ АДЯ! Куда, блин, поперлась в солдатики играть?! Тут же война, люди сгорают как спички, что происходит?

– Порта, полный вперед! – обернулся я к капитану.

– Десант, готовсь! – крикнул я Майорану, – вооружение для штурма и обороны равелина!

Корабль стал набирать скорость, приближаясь к берегу, абордажная команда спустила шлюпы на корме. Кавалеристы под красным штандартом тем временем кинулись на штурм левого равелина. И у них все получилось примерно также, как с первым, – наскоком накололи на пики всех пушкарей, а потом, развернувшись на краю равелина, пронеслись обратно, попутно сокрушая какую–то пехоту охранения. Только сейчас я понял, что всадников всего пять десятков, это подразделение, которое подчиняется непосредственно Аде.

А вот потом у меня задрожали руки, когда я увидел, что к равелинам движется три полка файской пехоты. Первыми бежали налегке стрелки, за ними на приличном отдалении – две «коробки» тяжелой пехоты с железными щитами и копьями. А ноги у меня задрожали, когда я увидел, что кавалеристы вместо того, чтобы уйти под защиту крепости, спешились и начали разворачивать пушки в сторону атакующих войск.

– УХОДИ, ДУРА! УХОДИ! – орал я по-русски, мне было видно, что ее солдаты действуют неумело, пушки – это явно не то, в чем они профессионалы. Кавалеристы просто не успевали подготовить залп, а файские стрелки уже вышли на позицию прицельного огня.

– Малый ход! – командовал Порта, – десант в шлюпы. Быстрее!

Я сам не понял, как пронесся через весь корабль с носа на корму, и прыгая в шлюп к десанту, прихватил с собой легкий быстрый арбалет. Мы отчалили от корабля, гвардейцы налегли на весла, и равелин начал приближаться. В это время флагман стал разворачиваться к берегу правым бортом и, едва выровнявшись, дал залп по стрелкам из всех орудий. Стрелки в этот момент перезаряжали арбалеты. Тяжелые ядра, два из которых при этом горели, ударили в скопление солдат, раскидывая их как кегли. Что–то загорелось, берег и равелин стало затягивать черным дымом. Рирские гвардейцы гребли, максимально выкладываясь, но все равно мы слишком медленно приближались к берегу. Они правили на участок берега между левым равелином и наступающими с востока войсками, но перехватить передовой отряд мы явно не успевали. Где-то громыхнули по наступающей пехоте пушки бригантины Вальда. Вражеских стрелков выжило много, и они, сделав второй залп, теперь карабкались по склону равелина на вершину, к батарее.

Едва лодка коснулась дна, я срыгнул в воду и побежал вверх к позициям пушек. Оглянувшись, увидел, что справа от меня бежит в полном снаряжении штурмовика Майоран, а слева – Мрак. Гвардейцы бегут позади, потому что их снаряжение весит больше шестидесяти килограмм, с таким быстро не побегаешь, как с этими десятками килограммов удается справиться Майорану – у меня не укладывается в голове, наверное, это секреты благородных. Когда мы поднялись по насыпи равелина наверх, я увидел, что здесь более четырех десятков врагов, уцелевших арбалетчиков. И сердце мое упало в пропасть…

У дальней пушки изломанной куклой в своих золотых доспехах лежала Адя. Два арбалетных болта попали ей в грудь, третий в шею. Несколько арбалетчиков опять целились прямо в нее. «Ментальный удар!». Я был взбешён и подавлен одновременно, абсолютно безучастно смотрел как тридцать голов врагов синхронно взорвались и из их шей забили красные фонтаны. Безголовые тела упали на землю, а я подбежал к краю равелина, подскальзываясь на их мозгах и крови. «Ментальный удар!». Я направил заклинание в группу карабкающихся наверх врагов и опять меня обдало кровавым фейерверком. Я ничего не чувствовал – не было ни эмоций, ни боли, ни страха. Единственной эмоцией был гнев, и я знал, что буду именно так их убивать. Когда стрелки «закончились», побежал навстречу файской пехоте.

«Ментальные удар!», и первые ряды посыпались на землю безголовыми телами. Файский командир начал отдавать приказы, подняв меч к небу. «Ментальный сбой», и он упал. «Ментальная дезориентация», и воины врага начали рубить друг друга. «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар», «Ментальный удар»… Через какое-то время, которое для меня как будто остановилось, я стоял среди куч обезглавленных врагов, сжимая побелевшими пальцами арбалет, из которого так и не выстрелил. А на расстоянии трехсот метров от меня стояла кавалерийская сотня под черным файским флагом. Один из всадников выдвинулся вперед, поднимая меч для команды в атаку.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! – заорал я ему. И его конь встал на дыбы, сбрасывая всадника на землю, а конный строй попятился. «Вауууууууууу», – где–то с моря надсадно завыл мой волк, и лошади, не подчиняясь командам кавалеристов, рванули в разные стороны. Слишком большое расстояние не позволило их оглушить, но до смерти напугало. Последним убегал тот самый командир без лошади.

Рядом со мной упал на землю ростовой щит, я оглянулся, в шаге от меня стоял Майоран. Он тяжело дышал, он был рядом весь этот бой и, наверное, страховал меня со спины. Он был густо заляпан кровью, особенно пика, руки и доспехи.

– Она жива! – сказал он и упал. Грёбушки-воробушки, я знал, что нужно делать! Взвалив его на плечи, я побежал к равелину. Откуда силы взялись, даже не могу представить! С ходу, не теряя скорости, вбежал по двадцатиметровому склону на равелин и скинул гвардейца на руки лейтенанту Руду.

Я бросился к Мраку, который склонился над девушкой. Он положил ей руки на голову, а она дергалась, как будто под электротоком.

– Есть зелья? – только и спросил лекарь.

– Да! – я достал самое мощное, что у меня было, и протянул ему.

– Зелье полного исцеления Верховного алхимика Цеса? – Марк был потрясен. – Ты хочешь отдать его Аделаиде Норс?

– Да! Быстрее! – я был на взводе.

– Не злись. Вопрос – необходимая формальность, это зелье живое. Нужно было твое согласие.

Когда Мрак влил зелье ей в рот, она перестала дергаться. Он выдернул из ее тела все три болта и залил открытые раны какими-то растворами. Потом мы сняли с Ади доспех и наложили повязки с лечебными травами. Я не понимал, что делаю, автоматически следуя указаниям пиратского лекаря, но постепенно начал успокаиваться, как говорится, «приходить в себя». Мрак, закончив манипуляции с Адей, занялся лечением выживших кавалеристов ее полусотни.