Ветры границы

1

о Владивосток прилетели утром, когда город еще только просыпался: звенели трамваи, в которых, сонные, сидели рыбаки и швеи, повара и судоремонтники — у них ранняя смена; торопились к центру крытые машины, с аккуратно выведенными надписями: «Хлеб», «Молоко», «Продукты».

Такси домчало Шкредов до гостиницы «Золотой Рог». Едва вошли в обставленный массивной деревянной мебелью номер — ребята повалились на кровати: «Устали, хотим спать».

— А кто же будет раздеваться, умываться, кушать? — спросил Степан Федорович.

— Папа, сил нет, — сказала Света. — Глаза сами слипаются. Давай, поспим немного.

— И правда, Степан, все устали, да еще разница во времени сказывается. Ты занимайся своими делами, а мы чуток отдохнем.

— Договорились, — согласился он.

Вернулся Степан Федорович только к вечеру, утомленный и озабоченный. Объявил всем «подъем», и покуда Маша помогала малышам одеться, рассказал все новости. Его посылают в местечко километрах в трехстах отсюда. Должность по званию подходящая, с жильем тоже нормально — недавно выстроили кирпичный дом со всеми удобствами для семей офицеров, Шкредам выделили трехкомнатную квартиру.

— Так что везет нам, Маша, — подытожил разговор Степан Федорович.

— Это мне с тобой везет, Степа, — счастливо сверкая глазами, сказала она.

Подошел Алексей, потянул отца за китель, потребовал:

— А есть мы сегодня будем?

— Что, проснулся? — смеясь, поднял его и подбросил несколько раз к потолку отец.

— Конечно, будем, сынок!

Они спустились на первый этаж, заняли столик в кафе. Надюша впервые сидела самостоятельно за таким большим, красиво сервированным столом.

— Ну, что будем заказывать, орлы? — как всегда весело спросил Степан Федорович всех, раскрывая меню. Он читал названия блюд медленно, радуясь возможности неспешного, без суеты выбора. Остановились на шашлыке из чавычи, солянке из трепангов. Светлане и Наде заказали бефстроганов из кальмаров в сметанном соусе. Ели с удовольствием, все время балагурили по поводу города у моря, рыбаков и изысканных рыбных блюд.

На улицу вышли, разомлевшие от еды и отдыха, у всех было приподнятое настроение, и все единодушно решили прогуляться.

Смеркалось. С залива дул свежий ветерок, тотчас снявший со всех утомление и усталость.

Светлана и Алеша тянули их к заливу, где у причалов стояло много транспортных, рефрижераторных, рыболовецких судов. Отсюда, снизу, Владивосток напоминал огромный стадион, открытый в сторону залива. Вместо трибун — дома. Такое впечатление, что задние стоят на плечах передних. И много огней.

Они сверкали всюду: горели в зданиях, на мачтах судов, в порту. Огни отражались в воде бухты, напоминающей гигантский рог, и придавали ей бронзовый, с золотистым отливом свет.

— Теперь ты видишь, Маша, как точно окрестили залив русские моряки!: «Золотой Рог»! Иначе и не скажешь.

— Да, Степа, — тихо согласилась она, очарованная открывшимся зрелищем. Ребята тоже приумолкли, стараясь запомнить все, что видят.

Они ходили по вечернему городу, наслаждаясь новизной и обилием впечатлений. Степан Федорович объяснял, глядя на причал и склады, тянувшиеся вдоль берега:

— Вот сюда, к этим причалам, приходят из морских походов китобойные и краболовные флотилии, плавучие рыбоконсервные заводы. Отсюда и уходят они в многомесячные рейсы.

— Как интересно, — не выдержал Алеша, — а как же без пап-моряков дома дети живут? Они ведь совсем забывают их.

— Нет, сыночек. Если один человек любит другого, такого не случится, а тут всего-то счет идет на месяцы. Правильно я говорю, мама Маша?

— Правильно, правильно, — согласилась Мария Павловна. Для них обоих этот разговор имел особое значение. Конечно, она не захочет жить без него ни одного дня. И Степан, она уверена, ни за что не согласится, хотя все время предупреждал ее — такое может случиться, он же пограничник.

Втайне она надеялась, что судьба будет милостива к ним, и они никогда не расстанутся надолго.

— Папа, а нельзя нам посмотреть этот пароход? — не оставлял Степана Федоровича Алеша.

— А ты очень хочешь?

— Очень-очень.

— И мы хотим! — тотчас включились в разговор девочки.

— Ну давайте попробуем, — согласился Степан Федорович. — Попросим капитана.

Транспортный рефрижератор «Остров Лисянский» напоминал многоэтажный, хорошо освещенный дом с многоярусными, ослепительно белыми надстройками.

Они все, прошли по трапу, держась за поручень. Надюша уютно устроилась у папы на руках.

Матрос у трапа почтительно поприветствовал Степана Федоровича, на котором сейчас особенно ладно сидела пограничная форма с погонами майора, и попросил моряка, проходившего мимо, проводить их к каюте капитана.

С присущим дальневосточникам гостеприимством капитан и старший механик пригласили их осмотреть судно. Они шли по длинным гладким коридорам, отделанным эмалью и линкрустом; над головами сияли матовые колпаки ламп. У Степана Федоровича было такое ощущение, будто они попали не на рабочее транспортное судно, а на пассажирский лайнер. Все чисто, рационально и красиво. Каюты капитана и старшего механика — все равно что квартиры в добротном доме со всеми удобствами. Алеша все тянул добровольного гида вниз, к двигателям, но Мария Павловна решительно запротестовала: нельзя злоупотреблять гостеприимством. Тогда старший механик, гордясь своим заведыванием, взял Алешу за руку: «Пошли!» — и вся семья двинулась за ними в машинное отделение, в царство двигателей, холодильных и испарительных установок и опреснителей. И там так же, как и везде на судне, все сверкало чистотой, все было залито электрическим светом.

Людей они видели мало, только электронно-вычислительная машина, регистрируя все параметры работы двигателей, говорила о том, что двигатель живет, исправен, значит, живет и судно.

— Здорово! — выразил общее впечатление Алеша.

— Да, брат, хорошая техника! — согласился Степан Федорович. — Ты что ж, изменяешь границе?! По глазам вижу — моряком хочешь стать?! И у нас ведь кое-что из техники имеется.

— Нет, папа, я еще окончательно не решил, кем буду — моряком или пограничником, — как можно солиднее ответил Алеша.

— А можно и тем и другим! — подал голос старший механик. — У меня в машинном шесть человек — бывшие солдаты погранвойск. Уволились в запас, и к нам! Я пограничников люблю, народ надежный!

— Ну вот и решили, — заметил Степан Федорович и начал благодарить старшего механика: пора было возвращаться в гостиницу. Завтра с утра им предстояло ехать в новую часть.