Необратимые

Глава 29. Берег

Гермиона наблюдает за Бриджетиной, невольно перебирая в пальцах перо. Броук говорит с новой подчиненной, сидя во главе стола в большой переговорной, и та слушает с сосредоточенностью, достойной похвалы. Вчера Стенли представил их с Гермионой друг другу — встреча получилась деловой и короткой, но «Бридж» умела задавать вопросы, затрагивающие самую суть, и после десяти минут разъяснений по делам прежней работы Грейнджер прониклась уверенностью, что ей нашли прекрасную замену.

Гарри занимает соседний стул и легонько толкает Гермиону в плечо.

— Вроде все собрались.

— Да, — отзывается она. — Стенли?

Броук выдерживает паузу, заставляя присутствующих переключить на него всё свое внимание.

— Хочу начать с того, что мы рады вновь приветствовать Гермиону Грейнджер в наших рядах, — громко объявляет он.

На нее обращаются взгляды — заинтригованные и настороженные. Гарри под столом ободряюще сжимает ее руку.

— Гермиона перешла на должность советника, — продолжает Броук. — Де факто она будет специализироваться на текущей обостренной ситуации с вампирами. Роджер, хочу, чтобы мы обсудили сегодня этот вопрос и установили здоровые партнерские отношения.

Роджер Динг, возглавляющий Отдел магического правопорядка, молча кивает, призывая продолжать.

— Гермиона хочет начать дежурить вместе с аврорами, которые не прекратят следить за опасными зонами, пока…

— …пока людей не перестанут кусать, — помогает Гарри. — Это идеальный вариант, — дождавшись, пока Броук выразит безмолвное согласие, он добавляет: — Мистер Динг, я разрешение на дежурства уже дал. Мы просим вас поддержать.

— Под твою ответственность, Гарри, — не торопясь отвечает Роджер Динг. — Я поддержу. Но для начала разъясните мне, есть ли хоть малейшее продвижение по этому делу или мы просто бегаем за этими дикарями как мальчишки.

— Пока дежурства выглядят именно так, — говорит Гермиона, глядя Роджеру в карие глаза. — Но у меня есть зацепки. С вашего согласия, я побеседую с пойманным вампиром, а в дневные часы займусь расследованием, которое может привести к более основательным предположениям.

— Мисс Грейнджер, вы не произнесли ни слова конкретики, — спокойно замечает Динг.

Она резко замолкает, чувствуя, как сильно забилось сердце. Такое холодное сопротивление вырастает неожиданной стеной.

— Роджер, дело серьезное и конфиденциальное, — отвечает Броук с несколько опекающей интонацией. — Гермиона знает слишком много — а в таких ситуациях, сам понимаешь, со своим знанием надо обращаться очень аккуратно.

— Не воспринимайте это как претензию, — говорит Динг. — Я лишь ставлю в центр всего нашего обсуждения стержневой, критически важный вопрос: выбирая, кому что сообщать, как пользоваться информацией и распоряжаться поддержкой всех присутствующих, всегда ли вы, Гермиона, будете на стороне людей, не допуская и капли сомнений?

Роджер Динг выглядит обманчиво равнодушно. Гермиона ясно осознает, что он читает каждый ее жест и списывает в брак каждую секунду лишних раздумий.

— Я всегда на стороне мира, — говорит она наконец.

— Мира людей? — переспрашивает Роджер Динг с легкой улыбкой.

— Почему вы не уверены?

Он пожимает плечами.

— Сколько дней вы там провели? Слишком много. Я старый волк, мне все внушает подозрения.

— Мне было невесело. И возвращаться туда совершенно не хочется.

Внутри у Гермионы поднимается вихрь раздражения и обиды, который, она знает, уймется и растворится — надо только дать себе время. Ей ни минуты не доверяли в замке, теперь унижают здесь — о, для всего есть основания, старый волк Динг прав, но какой обжигающей несправедливостью это проникает в легкие… Гарри говорит Роджеру что-то про пройденную бок о бок войну, пока Гермиона окончательно берет себя в руки.

— Хорошо, — миролюбиво заключает Динг, разводя ладони в стороны. — Хорошо. Есть что-то еще?

— Расследование будет связано с древними вампирами, — выдает Гермиона чуть резче, чем собиралась.

Роджер тут же меняется в лице. Его полуиздевательский тон становится серьезным и требовательным:

— Здесь замешаны основатели рода?

— С каждый днем я все больше об этом думаю, — признается Гермиона. Смотрит на всех в переговорной — ловит все те же настороженные, но теперь еще более боязливые взгляды. — Я жила в общине, видела диких — и каждый раз, размышляя, натыкаюсь на тупик. В замке что-то таят. Пленник не говорит ничего по делу. Где-то скрывается нить, и я чувствую — это нить первородителей.

Динг едва сдерживает недовольный вздох и с ходу затевает мозговой штурм: вбрасывает вопросы про древних вампиров один за другим, и Гермиона отвечает на них, с невероятной скоростью перебирая в голове страницы книг, прочитанные за время жизни в общине и за последние сутки. В конце концов Роджер убеждается в серьезности ее подхода к делу. Два заместителя главы Отдела магического правопорядка, как сторожевые псы, ловят каждое слово босса.

— Держите меня в курсе, — говорит он, когда напряженное и утомительное собрание точно пора заканчивать. — Хочу знать хоть немного заранее, если из местечковых стычек разверзнется война.

— Хорошо, — тихо отзывается Гермиона.

Гарри отпускает двух авроров и, пока все расходятся, облокачивается на стол и массирует пальцами лоб. Броук встает, шумно задвигает свой стул и отходит к окну, уперев руки в бока.

— Гермиона, — окликает Бриджетина, когда они остаются вчетвером. Та оборачивается, нахмурившись: приходится силой вытаскивать себя из круговорота мыслей. — Я готова помочь, если будет нужно.

— Спасибо, — отвечает Грейнджер с вежливой улыбкой. — Спасибо большое.

* * *

«Привет»

Рука замирает, капля чернил падает на пергамент, и Гермиона смиренно выбрасывает скомканный лист в урну.

Как он там? Драко не написал честно в прошлый раз — просто отшутился. Да и не скажет он правду, а на все попытки проникнуть ему в душу будет отвечать агрессией и раздражением — чем еще отвечать в его положении и с его характером?

Гермиона раскладывает новый пергамент, но косится на дверь, живо представляя шумные коридоры, холлы, толпы служащих, вырвавшихся на обед. Сколько у нее есть времени до того момента, как они с Люциусом Малфоем столкнутся в Министерстве? Он наверняка слышал о таинственной истории Гермионы Грейнджер, вернувшейся из общины — в то время как его сын, кажется, застрял там навечно и никто не хочет давать ответы, никто не собирается в замок с тараном и армией авроров. Стенли говорил, Люциус рвет и мечет и дважды был у министра.

Интересно, когда Малфой-старший осознает, что до врага не добраться политическими ухищрениями, он попытается проклясть ее или отравить? Рука Гермионы невольно касается кружки с кофе и слегка отодвигает.

«Привет.

Рада, что позволила тебе почувствовать себя особенным, но, увы, сегодня письмо Элмерсу ушло раньше, так что на это послание уже никто не обратит внимания. Мало ли что я тебе пишу? Может, на встречу выпускников сходила и передаю сплетни.

Хочу поблагодарить тебя за укрепляющие зелья. Я ощущаю себя здоровой — и мечтать о таком не смела.

На следующих дежурствах я буду с аврорами. Мы с тобой, наверное, не пересечемся, но поле боя-то все равно одно, так что…»

— Какие-то записки умалишенного, — шепчет Гермиона себе под нос. Едва справившись с желанием смять и этот пергамент, она на несколько секунд прячет лицо в ладонях, чтобы вслушаться в тишину и усмирить беспокойное сознание.

«Всё, что я хотела сказать: держись, пока я ищу разгадки. Знаю, звучит глупо и по-детски, и ты там скривился так, что я отсюда вижу, но будь молодцом.

Я же обещала, что постараюсь тебя вытащить, — я свое слово держу».

* * *

Сборы на ночное дежурство проходят в обстановке сосредоточенности и прицельного внимания. Авроры проверяют палочки, закрепляют последние застежки на мантиях и перебрасываются вопросами-ответами о том районе, где им назначил свидание Элмерс — по последним сведениям от Джереми.

Гермиона проходит к двери Гарри, открытой нараспашку, и рассеянно стучит костяшками пальцев по косяку. Гарри поднимает голову от карты и быстрым движением поправляет очки.

— Поспала?

— Да. А ты?

— Да, пришлось глотнуть снотворного.

— Переживаешь?

Он со вздохом распрямляется и пожимает плечами.

— Элмерс еще что-то написал?

— Да нет, — Гермиона пробегается по спискам преступников на стене — кажется странным, что в магическом мире происходит еще куча других ужасных событий, пока вампиры так удачно перетягивают на себя одеяло. — От него пришел довольно сухой ответ, надо говорить лично.

— Понятно, — кивает Гарри. — Ты готова? Можем выдвигаться.

— Да, пойдем.

Еще до трансгрессии Гермиона понимает, что ее приказали охранять: пара авроров держатся к ней ближе остальных, страшно неумело маскируя свои намерения, а когда Грейнджер посылает Гарри красноречивый обвинительный взгляд, тот простосердечно разводит руками.

Они перемещаются в поле с редкими кустарниками и двумя туристическими палатками на берегу в отдалении — этого и ожидали, но беспокойство все равно сковывает всех дежурных на несколько тихих, наполненных звуками тяжелого дыхания секунд.

— Никого, кроме тех людей, — шепчет Гарри.

Гермиона снова оглядывается по сторонам, чуть ли не пытаясь разыскать вампиров не так давно отключенными вампирскими же «сенсорами».

— Мисс Грейнджер.

Она вздрагивает, тут же проклиная себя за это, и резко оборачивается, вместе с Гарри и двумя сторожащими ее аврорами вскидывая палочку.

— Эмиль, — говорит она как можно тише.

— Мы заняли площадь побольше, — он оглядывает их скучковавшуюся группку и снисходительно замечает: — Вам бы тоже распределиться.

— Мы только прибыли, — бросает Гарри, явно задетый этой репликой.

Эмиль кивает, прислушивается к обстановке и снова обращается к Гермионе, которая все еще держит палочку в боевой готовности:

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Лучше, чем вообще можно было ожидать.

— Прекрасно. Я вернусь к своим.

— Здесь точно есть дикари? — торопливо интересуется Гермиона.

Эмиль с очевидным неудовольствием отрицательно качает головой.

— Это самый свежий след, на который напал Джереми. Больше ничего не знаю.

— Ладно.

— Удачи.

Когда Эмиль исчезает — бесшумно, словно актуальное напоминание о том, как несладко воевать с вампирами, Гарри неохотно отступает подальше, подавая знаки и другим аврорам. «Охранники» тем не менее остаются к Гермионе ближе, чем того требуют условия. Она задумывается, что обязательно надо будет обсудить всю эту ерунду: вовсе не хочется быть скорее обузой, чем помощницей.

Около часа они все ждут хоть какого-то изменения: звука, запаха, движения, — но слышны только осторожные шаги авроров, время от времени разминающих затекающие конечности. Гермиона в четвертый или пятый раз сканирует пространство вокруг, однако долго не видит ни мирных, ни диких вампиров. Пока на участке ближе к берегу не появляется длинный силуэт.