Фантастические произведения. Компиляция. Книги 1-14

Глава XIV В КОТОРОЙ ЧЕЛЛЕНДЖЕР НЕОЖИДАННО ВСТРЕЧАЕТ НЕОБЫЧНОГО КОЛЛЕГУ

Профессор Челленджер трудно сходился с людьми. Быть его другом одновременно означало и быть его вассалом. Он не терпел равных себе, но в роли покровителя был непревзойден. Тогда — при всей своей царственной осанке, гипертрофированном чувстве собственного достоинства, самодовольной улыбке и облике снизошедшего до простых смертных божества, — он мог держаться в высшей степени дружелюбно. Но много и требовал в благодарность за свое расположение: глупость внушала ему отвращение, физическое уродство отталкивало, независимость вызывала протест. Ему нужен был друг, которым бы восторгался весь мир, но тот должен был, в свою очередь, восторгаться одним-единственным сверхчеловеком, верховным существом. И такого друга Челленджер обрел в лице доктора Росса Скоттона, который одновременно стал и любимым его учеником.

А теперь этот человек смертельно заболел. Его пользовал доктор Аткинсон из клиники Святой Марии, который уже появлялся на страницах нашей повести, и его сообщения о состоянии больного были весьма удручающими. Болезнь называлась рассеянный склероз, и Челленджер знал, что Аткинсон не преувеличивает, говоря, что выздоровление почти невероятно. Как все-таки несправедлива судьба: молодой блестящий ученый, еще не достигший своего апогея, но уже написавший такие основополагающие труды, как Эмбриология симпатической нервной системы. и Ошибки справочника Обсоник, должен буквально превратиться в ничто, распавшись на отдельные химические элементы и не оставив следов своего существования. Что оставалось профессору: лишь пожимать своими широкими плечами, трясти своей огромной головой и готовиться к неизбежному. День ото дня вести, доходившие от ложа умирающего, становились все более печальными, а потом и вовсе наступила зловещая тишина. Однажды Челленджер навестил своего юного друга в его квартире на Гауэр-стрит, но то, что он увидел, так его потрясло, что он больше своих визитов не возобновлял. Судороги скручивали страдальца в бараний рог, и ему приходилось закусывать губы, чтобы подавить стон, — возможно, стоны и облегчили бы его мучения, но Россу Скоттону это казалось недостойным мужчины. Он ухватился за руку учителя, как утопающий хватается за соломинку.

— Неужели все действительно так, как вы говорите, и меня не ждет ничего, кроме отпущенных мне шести месяцев пытки? И ни единого проблеска жизни в беспросветном мраке вечной смерти?

— Мужайтесь, мой мальчик, мужайтесь, — сказал Челленджер. — Лучше смотреть правде в глаза, чем искать утешение в бессмысленных фантазиях. При этих словах с губ несчастного сорвалось долго сдерживаемое стенание. Челленджер вскочил и опрометью кинулся прочь. Но затем события приняли неожиданный оборот. Все началось с появления мисс Делисии Фримен.

Однажды утром в квартиру профессора постучали. Открыв дверь, Остин, дворецкий, — суровый и молчаливый — на высоте своего роста не обнаружил никого. Лишь опустив взгляд, он заметил наконец миниатюрную женщину с тонкими чертами лица, которая смело глядела на него своими глазами-бусинками.

— Мне надо видеть профессора, — сказала она и нырнула в сумочку, чтобы выудить оттуда визитную карточку.

— Он не может вас принять, — ответствовал Остин.

— О, я уверена, что может, — невозмутимо парировала крохотная женщина. Ни редакционные лабиринты, ни кабинеты государственных мужей, ни высочайшие канцелярии не пугали ее, если она знала, что может сделать добро.

— Он никого не принимает, — повторил Остин.

— Но я должна его увидеть, — заявила мисс Фримен и вдруг нырнула дворецкому под руку, а затем с безошибочным инстинктом направилась к святилищу — кабинету профессора, — постучалась и вошла. Из-за бумаг, которыми был завален стол, поднялась львиная голова. Львиные глаза сверкнули.

— Как понимать это вторжение? — взревел лев.

Но маленькая женщина ничуть не смутилась — она ласково улыбнулась сердитому лицу.

— Я так рада с вами познакомиться, — сказала она. — Меня зовут Делисия Фримен.

— Остин! — заорал профессор. Бесстрастная физиономия дворецкого появилась в дверях. — Что происходит, Остин? Как сюда попала эта особа? — Я не смог ее удержать, — жалобно промямлил дворецкий. — Пожалуйте за мной, мисс, нам уже надоели подобные штучки.

— Нет, нет! Вы не должны сердиться, это вам не идет! — кокетливо протянула женщина. — Мне говорили, что вы просто чудовище, но на самом деле вы — душка!

— Кто вы такая? Чего вам надо? И знаете ли вы, что я один из самых занятых людей в Лондоне?

Мисс Фримен вновь нырнула в сумочку: она вечно рылась у себя в сумке, выуживая оттуда то буклет об Армении, то памфлет о Греции, то брошюру о деятельности христианской миссии в Индии, то манифест какой-нибудь секты. На этот раз на свет Божий был извлечен свернутый вчетверо листок. — От доктора Росса Скоттона, — объявила она. Письмо было небрежно свернуто и настолько коряво написано, что его было трудно читать. Челленджер склонился над ним.

Дорогой друг и наставник, выслушайте, пожалуйста, то, что скажет эта дама. Я понимаю, что это противоречит вашим взглядам, и все равно я должен на это пойти. Вы сами говорили, что у меня нет надежды, но я испробовал один метод, и он мне помог. Знаю, что все это звучит дико, а я произвожу впечатление безумца, но слабая надежда лучше никакой. На моем месте вы поступили бы так же, посему не отбросить ли вам предубеждения, чтобы своими глазами во всем убедиться? Доктор Фелкин будет у меня в три. Дж. Росс Скоттон.

Челленджер прочитал письмо дважды и вздохнул: сознание писавшего было явно помрачнено.

— Он пишет, чтобы я выслушал вас. Так что вы имеете сказать? Только прошу быть краткой.

— Это доктор-дух, — ответила женщина.

Челленджер так и подскочил.

— Боже милостивый, я никогда не избавлюсь от этой чепухи! — возопил он. — Ну неужели нельзя дать несчастному спокойно умереть? Нет, они и на нем начинают пробовать свои фокусы!

Мисс Делисия захлопала в ладоши, и в ее быстрых маленьких глазках засверкал радостный огонек:

— Но он не собирается умирать! Он поправляется!

— Кто это сказал?

— Доктор Фелкин, а он никогда не ошибается.

Челленджер в ответ только фыркнул.

— А давно ли вы видели нашего больного? — спросила дама. — Около месяца назад.

— Сейчас бы вы его не узнали: он почти здоров.

— Здоров? Вы хотите сказать, что он вылечился от рассеянного склероза за несколько недель?

— Приходите и сами убедитесь!

— Вы хотите вовлечь меня в какое-то неслыханное шарлатанство, противное роду человеческому. А потом мое имя появится в рекомендательных письмах этого мошенника. Уж я их породу изучил. Если я и приду, то просто возьму его за шиворот и спущу с лестницы.

Женщина от души рассмеялась:

— Он повторит вслед за Аристидом: Убей, но выслушай меня. И я уверена, вы не откажете ему в этой просьбе. Ваш ученик — копия вы. Мне кажется, его угнетает, что лечение проводится столь нетрадиционными методами. Это я пригласила доктора Фелкина, несмотря на его протест. — А, так это ваша затея? А не слишком ли много вы на себя берете? — Я готова нести ответственность за свои действия, если уверена, что права! Я беседовала с доктором Аткинсоном — он кое-что понимает в проблемах души и относится к ним с меньшей предубежденностью, чем все вы, служители науки, — так вот он согласился с мнением, что для умирающего все средства годятся. Тогда и появился доктор Фелкин.

— И какое же лечение предложил этот ваш шаман?

— Для того-то доктор Росс Скоттон и хочет видеть вас, — она взглянула на часы, которые извлекла из глубин своей необъятной сумки. — Через час он уже будет там. Я передам вашему другу, что вы собираетесь прийти, — уверена, что вы не станете расстраивать его. Ой! — Тут она вновь погрузилась в недра сумки. — Вот последняя информация по бессарабскому вопросу. Там все гораздо серьезнее, чем многие склонны полагать. У вас как раз хватит времени, чтобы ознакомиться с ней. Итак, прощайте, дорогой профессор, au revoir!

Она лучезарно улыбнулась сердитому льву и удалилась. Но ее миссия удалась — впрочем, так случалось всегда. Было что-то неизъяснимо привлекательное в бескорыстном энтузиазме этой крохотной женщины, которая могла в мгновение ока перетянуть на свою сторону любого — начиная со старшины общины мормонов и кончая албанским разбойником, — возлюбив преступника и скорбя о грехе. Челленджер не составил исключения и тоже пал жертвой ее чар. И вот вскоре после трех он, поднявшись по узкой лестнице, уже стоял в дверях скромной спальни, где прикованный к постели лежал его любимый ученик. Росс Скоттон был одет в красный халат, и его учитель с радостным удивлением заметил, что лицо больного округлилось, а в глазах вновь засветилась надежда и появился здоровый блеск. — Взгляните, я ее поборол! — воскликнул он. — Уже после первой встречи Фелкина с Аткинсоном я почувствовал, что силы возвращаются ко мне. О, учитель, если бы вы знали, как невыносимо лежать без сна и чувствовать, что эти проклятые микробы подтачивают основы основ твоей жизни! Я буквально слышал их мерзкую возню! А эти судороги, когда твое тело сводит так, что оно скручивается в тугой узел, словно неправильно собранный скелет! Сейчас же боль почти прошла, если не считать некоторого расстройства пищеварения и волдырей на ладонях. И все благодаря этому чудному доктору, который так мне помог!

Он сделал жест рукой, будто желая на кого-то указать. Челленджер сердитым взглядом обвел комнату, ожидая обнаружить наглеца-шарлатана, но вокруг не было никакого врача. Лишь в углу дремала хрупкая девушка, похожая на сиделку, — тихая, скромная, с копною каштановых волос. Мисс Делисия, сдержанно улыбаясь, стояла в дверях.

— Я рад, что вам лучше, мой юный друг, — сказал Челленджер, — но не пытайтесь обманывать себя. Эта болезнь имеет собственные законы и естественный цикл.

— Поговорите с ним, доктор Фелкин, объясните ему все, — произнес больной.

Челленджер поднял взгляд к потолку, затем осмотрел пол. Его ученик со всей очевидностью обращался к какому-то врачу, который, по всем признакам, должен был находиться в комнате, но профессору никого обнаружить не удалось. Не настолько же Росс Скоттон помрачился рассудком, чтобы считать, будто его лечат некие бесплотные существа.

— Это на самом деле требует некоторых разъяснений, — раздался низкий мужской голос у профессора за спиной. Он обернулся. Голос явно звучал из уст хрупкой девушки, дремавшей в углу.

— Позвольте представить — доктор Фелкин, — сказала мисс Делисия с лукавой улыбкой.

— Что за чушь! — заорал Челленджер.

Девушка поднялась, неловко одергивая платье; затем она сделала нетерпеливый жест рукой.

— Было время, дорогой коллега, когда табакерка составляла столь же неотъемлемую часть моей экипировки, как инструменты для кровопусканий. Я жил в те времена, когда Лаэннек еще не изобрел стетоскоп, поэтому такого инструмента у меня не было, но небольшой хирургический набор был всегда под рукой. А табакерка умиряла страсти, и я с радостью предложил бы ее вам, но — увы! — ее время прошло.