Человек, который унёс Гарри из чулана

7. Сопровождающий

Поглазев на роскошный железнодорожный раритет, словно сошедший с выставки музея исторического транспорта, Румпель и Гарри, держась за Грейнджерами и Финч-Флетчли, двинулись вдоль состава. Дошли до багажного вагона и вместе со всеми сдали часть поклажи, оставив при себе сумку с провизией и рюкзачок Гарри с необходимой мелочью. Потом, не долго мудрствуя, вошли в вагон за Гермионой и Джастином и даже всочились в то же купе. Отец девочки, кстати, вздохнул с облегчением.

— О, вы с мальчиком едете? — обратился он к Румпелю, видя, как тот усаживается у окна. — За Гермионой присмотрите?

— И за моим пацаном приглядите? — подлез под руку папаша Джастина.

Румпель глянул на встревоженных отцов и сдержанно кивнул, всецело одобряя их доверие. Тем магглы, кстати, отличаются от волшебников, что везде стремятся обеспечить своим детям безопасность и комфорт. Куда бы ни ехал ребёнок, к нему всегда приставляют взрослого сопровождающего. Гермиона и Джастин об этом тоже знали и благодарно пожирали глазами надежного дядю с сыном.

Невилл с бабушкой появились перед самой отправкой поезда. Найдя Румпеля, Августа наспех впихнула к нему внука с живностью и багажом, попрощалась и покинула вагон. Стройный тонкий мужчина так же молча засунул скарб Невилла на багажную полку и скользнул на свое место у окна. Гермиона и Джастин робко моргали, тесненько прижавшись друг к дружке. Невилл и Гарри поступили аналогично, сидя рядом с Румпелем. Их кошки и совы тем временем определились со своим местоположением и заняли верх и низ купе: совы уселись на багаже Невилла, а кошки устроились на свободном пятачке у двери — подальше от беспокойных человечьих рук и ног. Поглазев на мигающих сверху сов, Гермиона осмелилась нарушить молчание первой:

— А мне не разрешили сову. Сказали: «что за глупость — заводить дикую птицу». Как думаете, мои родители правы?

— Если ты в городе живешь, то да, правы, — осторожно вступил в разговор Гарри.

Гермиона надула губки, её глаза стали огромными и влажными, грозя вот-вот пролиться слёзопадом.

— Но если возле дома есть дерево, то можно! — торопливо ввернул Гарри, боясь девчоночьего слёзоразлива.

— Да у нас вообще сад позади дома есть! — засияла Гермиона. Её глаза волшебным образом высохли. Успокоившись, она затараторила: — Я живу в Хэмпстеде, у нас шесть спален и огромный сад, мои родители дантисты, и я у них единственная дочь. Вы не представляете, как страшно я удивилась, когда из Хогвартса пришло письмо! Я хотела сказать — приятно удивилась. Ведь я думала, что мои чудачества как-то по-другому называются, например, экстрасенсорными, — выложив самое главное, она вспомнила о вежливости и представилась: — Меня, кстати, Гермиона Грейнджер зовут.

— Я Джастин Финч-Флетчли, — как-то уныло назвался полноватый спутник. И тут же объяснил своё уныние: — Планировал пойти в Итонский колледж, начал переписку с будущими однокашниками, родители собрались внести плату за мое обучение, и тут письмо из Хогвартса, чтоб его…

— А чего так? — спросил Гарри.

— Да ну их, — Джастин с досадой скрестил руки на груди. — Заявились эти маги и запели, что я должен отправиться в школу волшебства, чтобы свою магию укротить и развить. А на моё нежелание ехать возразили тем, что это опасно для жизни, якобы в противном случае я превращусь в обскура. Это у них какая-то болезнь.

Замолчав, Джастин окинул Гарри любопытным взглядом, и тот спохватился, сообразив, что забыл представиться.

— Я Гарри Кобольд, а это мой папа Тихогром, — и пихнул локтем приятеля.

— А я Невилл Д-Долгопупс, — слегка запнувшись, назвался тот.

— О, я читала про тебя! — тут же воскликнула Гермиона, загораясь воодушевлением. — Ты такой же знаменитый, как Гарри Поттер! Интересно, он в этом же поезде едет? Вот бы поискать его…

Гарри и Румпель украдкой переглянулись — говорить ли девчонке, а то как-то стремно начинать знакомство со лжи?.. А когда девочка и в самом деле встала, чтобы отправиться на поиски знаменитости, Гарри её остановил.

— Не надо его искать, — буркнул он, мучительно покраснев. — Это я Гарри Поттер.

— Ты? — Гермиона остановилась и окинула его подозрительным взглядом. — Но ты Кобольд.

— Я усыновлен, — нехотя объяснил Гарри, посмотрев на каменно молчащего Румпеля. Гермиона глянула на мужчину и поспешно вернулась на место.

— И почему я не подумала? — удивленно спросила она. — Это же самое очевидное из всего, что могло случиться с осиротевшим героем. Иногда я такая дура! — пожаловалась Гермиона на саму себя.

— Интересно, почему? — шутливо подколол Гарри. Гермиона засмеялась.

— Наверное, потому, что я много читаю. Папа говорит, что мой ум опережает меня, из-за чего я в некоторых обычных ситуациях делаюсь тупой, как пробка.

Румпель слушал и наблюдал, с интересом отмечая бесхитростность Гермионы, её самоиронию и открытый взгляд. Девочка и правда была умная, начитанная и высокоразвитая. Вот только за собой её не приучили следить, была она лохматой и небрежной в одежде, расстегнутый плащик давно сполз с плеч на руки, и девочка то и дело поддевала ворот, возвращая его на место. Хотя…

Следуя за своими мыслями, Румпель протянул руки к девочке и в два счета переодел в мантию (она лежала на сумке), после чего принялся неспешно причесывать созданной из воздуха расческой. Его подозрения подтвердились — Гермиона оказалась домашней девочкой. Полностью отдавшись в руки взрослого, она продолжила беззаботно тараторить о том, сколько успела прочитать и выучить. И, похоже, даже не заметила, как её привели в порядок — застегнули мантию на все пуговицы и причесали, собрав волосы в драконье плетение с коротенькой толстой косичкой.

Результат Румпеля, впрочем, совсем не обрадовал, горе-родители отправили к черту на рога совершенно не адаптированного ребёнка, практически как щенка — кинули в лужу, авось выплывет… Покачав головой, Румпель дал себе зарок не спускать глаз с этой девчонки, а то, не дай бог, влипнет во что-нибудь, и привет.

От знаменитого попутчика она, кстати, не стала фанатеть, просто восприняла его существование как свершившийся факт, и всё. Никаких визгов, писков и обмороков. Что Румпель весьма одобрил и счел девочку достойной подружкой для своего сына, по крайней мере, он понадеялся на то, что они подружатся. Гермиона тем временем перешла к теме факультетов.

— И надеюсь, что я попаду на Гриффиндор, это самый лучший вариант!

— Да? — переспросил Гарри. — А чем же он лучший? Я читал ознакомительный буклет и видел, что обучение на всех факультетах одинаковое, так почему же ты считаешь, что Гриффиндор самый лучший?

— Ну не знаю… — протянула Гермиона. — Мне кажется, там атмосфера самая дружелюбная. Профессор МакГонагалл, которая принесла мне письмо из Хогвартса, сказала, что будет рада видеть меня на своем факультете, она на нем деканствует, и я не вижу причин, по которым должна отказаться…

— Вообще-то это Шляпа решает, куда отправить студента, — встрял Невилл. — Мне папа рассказывал, что отбор на факультеты производит Распределяющая Шляпа. Как она решит — так и будет, она в школе самая главная.

— Главней директора? — вытаращилась Гермиона.

— Ну да! — фыркнул Невилл. — Сам директор когда-то под ней сидел.

— Ой, и правда, — смутилась девочка. — И почему я не подумала?..

— Много читаешь, — подколол Гарри. Гермиона рассмеялась. Румпель поднял брови, наслаждаясь теплой атмосферой зарождающейся дружбы. Тут снаружи, за стеклянной дверью, показалось лицо рыжего мальчика. Поколебавшись в нерешительности, он поскребся в створку, а дождавшись разрешения, отодвинул её и всунулся в купе.

— Я не помешаю? А то к моим братьям Ли Джордан с тарантулом пришел, а я боюсь пауков…

— Не помешаешь. Проходи, садись, — Румпель кивнул на диванчик напротив. Рыжик просиял и проскользнул внутрь, осторожно обогнул кошек, сел подле Джастина и вежливо назвался:

— Я Рон Уизли, — и тут же задал Румпелю распиравший его вопрос: — А вы какой предмет будете нам преподавать, сэр?

— Прости, что? — не понял Румпель.

— Ну, вы же взрослый, — Рон шмыгнул чумазым носом. — Братцы мои там совсем голову сломали, никак не могут решить, какой вы профессор…

— А, и ты решил их обхитрить? — улыбнулся Румпель.

— Не, — Рон провел рукавом под носом. — Я правда от паука сбежал, он такой огромадный, прости Мерлин… В коробке сидит, вот такущий, — мальчишка развел руки на полметра. — Лапы лохматые, полосатые, я чуть не обписался…

Румпель вздохнул — ещё один наивный бесхитростный ребёнок. Но какой славный ребёнок! Рыжий, со смешными конопушками на носу, с таким ребячьим «не»… Сотворив платок, он потянулся к носу рыжика и принялся вытирать пятно сажи. Рон покорно стерпел заботу, смущенно объясняя, что он, наверное, испачкался во время перемещения по каминной сети…

— Маме ужасно нравится эта работа, каждый год она старается прийти на вокзал, чтобы не пропустить ни одного магглорожденного. Мы живем в деревне, и нас все знают, у папы полный сарай маггловских штучек накопился, он их насобирал во время своих визитов. Понимаете, — Рон шмыгнул носом, — многие волшебники почему-то обожают подшутить над магглами: заколдовывают им вещи, вот папа и ходит к ним, спасает простецов от кусачих дверных ручек, плюющихся кипятком чайников, находит исчезающие ключи и прочие всякие мелочи. Сейчас у папы новое увлечение: автомобиль по имени Англия, он голубой и симпатичный, с круглыми глазами, папа хочет научить его летать и работать на волшебстве, а не на бен-зи-не.

Тут снаружи прошел подросток, увидев сквозь стекло Рона, отодвинул дверь, просунулся вовнутрь и поздоровался:

— Здравствуйте. Рон, держи, раньше не мог тебя найти… — и протянул маленькую клетку.

— Ух ты! Седрик, спасибо! — просиял Рон, беря клетку.

— Его зовут Роберт, — сообщил Седрик, славный сероглазый юноша. — Баффи так удивила меня, когда родила пятнадцать малышей разом, я самого лучшего тебе отобрал, а остальных отправил в зоомагазин в Косом. Они из долгожителей, Рон, лет семь протягивают.

Рон, слушая монолог, открыл переноску и достал крошечного крысёнка, размером с мышь. Черненький, кругленький, он сидел на детской ладони и был такой милый-милый, по-детски курносый, с пышными усишками. Гарри и Гермиона аж расплылись от умиления, склонившись к Рону, пальцами начали поглаживать очаровастика, умильно перешептываясь.

— Какой хорошенький! — восхищалась Гермиона.

— Славный Роберт, — вторил Гарри.

— Он мне особенно дорог стал после того, как пережил одно кошмарное приключение, — вполголоса заговорил Седрик. — Собачка тётушки Марты схватила Роберта с края аквариума и, как мне с перепугу показалось, проглотила его, после чего унеслась в обеденную залу. Там она сцепилась с Бригитой, нашей кошкой, и крысёнок, к счастью, не проглоченный, выскользнул из пасти Фифи и юркнул под шкаф. Я на них так орал, на ни в чем повинных животных… Роберта я целый день не мог выманить из-под шкафа, его Бригита пугала, она его тоже пыталась достать. И, кажется, зацепила ненадолго когтями, так как я слышал писк. Роберт пришел сам поздно вечером, когда я, измученный, сидел за столом и писал. Слышу — шорох какой-то у ножки стула, гляжу вниз, а там Роберт, маленький, родной и живой, ножку стула скребет, мордочку вверх задрал — на меня смотрит. Пришел как-то сам через огромный наш дом, из столовой в мою комнату! Он пострадал, всё-таки такие приключения пережил: в пасти собаки побывал, в когтях кошки… В общем, затемпературил потом, горячий-горячий лежал, а под мышкой абсцесс вспух, я, к счастью, не один год крысами занимаюсь — знаю, как лечить. Обколол ему опухоль чистой иглой, промыл ранку слабым раствором калия перманганата, потом завернул крысёнка в вату и грел в ладони. — Седрик прижал сжатые кулаки к щеке, показывая, и продолжил: — Он выглядел таким несчастным — щурился слабенько, носик такой печальный торчал из ваты… Но лечение помогло: опухоль спала, и температура прошла, выздоровел малютка Роберт. Так дорог мне стал, что я просто не решился его продать, только подарить и только знакомому. А ещё лучше — отдать соседу. Вот так, — закончив, Седрик улыбнулся, кивком попрощался, закрыл дверь и ушел.