Охотник на монстров

О том, что оборотня необходимо обездвижить, Лихт тоже догадался, но, вот, как именно это сделать, он еще не знал. Мы с братом чувствуем друг друга, и за годы, проведенные вместе, научились предугадывать движения друг друга. Но не в этот раз.

Мне необходимо было как-то передать эту информацию брату, но для начала я позволил изначальной ярости завладеть моим телом.

Глядя на Лихта, я понял, что и он делает то же самое. Меня захлестнула волна ярости, подгребая под себя все мое естество. Вместо крови по моим жилам потекла магма, распаляя всю мою жажду крови до неимоверных температур. Я растворился в накатившей на меня волне ярости и упивался этим состоянием, мне хотелось рвать и метать, я готов был разорвать голыми руками молотильщика, не то, что оборотня. И в этот момент до меня донеслись слова Чофа: «Пришло время вашей смерти!».

— Нашей смерти, говоришь? — я улыбнулся. Но улыбка моя была настолько кровожадной и надменной, что разозлила оборотня и тот, потянувшись в нашу сторону, издал ужасающий рык, не сулящий нам ничего хорошего.

— Визжит, как девчонка, — усмехнулся брат, от улыбки которого сейчас у кого угодно поджилки бы затряслись.

— Ты, что, шавка, решил нас своим визгом напугать? — поддержал я Лихта, продолжая улыбаться так, будто передо мной не грозный оборотень, которого нельзя поранить имеющимся у нас оружием, а стейк с кровью, и мне жутко не терпится наброситься на него и сожрать.

— Шавка? Визг? Да вы, что, малолетки, совсем охренели?

— Иди сюда, собака серая! — вырвались из моего горла слова, каждое из которых было пропитано нетерпением и томительным ожиданием предстоящего боя.

От того каким голосом я это произнес, оборотень, броившись было в нашу сторону, остановился и уперся в меня не верящим взглядом, но мне уже было все равно, кто на кого нападет, я жаждал крови и плоти, поэтому рванулся к нему сам.

Чоф, хоть и почувствовал что-то, но это что-то не заставило его отказаться от мысли убить нас, и он в очередной раз кинулся мне навстречу. Завязалась драка. Наши сила, скорость и реакция возросли многократно, и теперь не только нам доставалось, но и оборотню, я бил его, куда только мог. Удары были сильными и иногда то мне, то Лихту удавалось ударить Чофа так, что оборотень еще шагов десять катился по песку. Но мы так и не смогли причинить ему вреда. Внешних повреждений у него и не могло быть, но и внутренних не было, мы ему ни одной кости так и не сломали. Да, что там кости — оборотень даже не поморщился ни от одного нашего удара, наоборот становился только злей. А это уже злило нас.

И в очередной такой схватке Чофу удалось провести очень сильный удар по Лихту. Того отбросило не на десять шагов, а на все пятьдесят. Подловил он моего брата, ничего не скажешь. И сделал он это специально для того, чтобы остаться со мной в бою один на один.

На тренировках с наставником мы побеждали только за счет силы и скорости. А вот если драться на равных, то он побеждал нас почти каждый раз, ведь опыта за плечами у него было реально много. Но оставшись один на один с оборотнем, я понял, что значит опыт. У Чофа его было не несколько десятков лет, как у Джона, а несколько сотен лет боевого опыта чудовищной силы и скорости твари, которая на протяжении всей своей жизни подвергалась гонениям. Денгерские оборотни, как и вампиры, бессмертны. Хорошо, что хоть рождаются эти твари крайне редко.

Я не просто начал проигрывать. Оборотень решил позабавиться со мной, он наносил удары, оставляя рваные раны на моем теле, поэтому из меня то и дело фонтанировала кровь, которую я тут же останавливал. И при этом Чоф постоянно заглядывал мне в глаза, пытаясь разглядеть в них отчаянье, но все время натыкался на кипящую ярость и надменную ухмылку на моем лице, до тех пор, пока он вновь не ударил брата, который уже подбегал к нам. Только в этот раз Чоф не просто откинул Лихта, но и нанес несколько сильнейших ударов когтями, разорвав брата так, что стали видны кости на его спине. И тут монстр увидел то, что искал в моем взгляде — он увидел страх в моих глазах. Страх за брата.

— Так вот, чего вы боитесь, — усмехнулся оборотень. — Вы боитесь друг за друга. Вам плевать на себя и на боль, что я могу причинить лично вам, но на вас наводит ужас то, что я могу убить вашу семью.

С этими словами оборотень кинулся на меня, распаляясь еще больше и нанося один удар за другим. Это напугало уже Лихта, и он рванул в нашу сторону, чего и добивался Чоф. В такие моменты, когда наш разум затуманен страхом, мы и совершаем ошибки, и этот раз не был исключением. Оборотень снова подловил брата, откинув того подальше, и принялся его рвать. Сначала у меня появилось очень сильное желание кинуться к саням и достать неолитовые мечи, но столько времени у меня не было. Поэтому я сразу рванул к брату на помощь. Однако в этот раз я постарался подавить эмоции. Правда, стереть с моего лица надменную ухмылку Чофу все же удалось.

На этот раз Оборотень поступал уже более обдуманно. Он с самого начала собирался поселить в наших сердцах страх и отчаянье, но у него это не получалось, поскольку мы сами не боялись ни его, ни его неуязвимости. А когда он, все же, нащупал наше слабое место, то выстроил у себя в голове четкий план, как заставить нас его бояться. И для того, чтобы закрепить этот эффект, он хотел продемонстрировать нам нашу безысходность и лишить нас надежды не просто на победу, а на выживание вообще.

Для этого оборотень позволил мне схватить себя за кадык и при этом даже не пытался вырваться. Он хотел показать, насколько мы жалки в сравнении с ним, и что нам лучше смириться и принять быструю смерть, чем продолжать сопротивляться и умирать долго и мучительно, перед этим наблюдая, как в муках умирает брат.

Я сжал пальцы. Кадык согнулся, но при этом не сломался. Я давил изо всех сил, но вместо того, чтобы почувствовать хруст, я лишь чувствовал зловонное дыхание оскалившегося денгерского оборотня, который даже не испытывал дискомфорта от моих жалких попыток причинить ему боль. В этот момент мой взгляд упал на брата, который уже принялся затягивать раны и вставать. Оборотень понял, куда я посмотрел и почти сорвался с места, когда меня охватила не изначальная ярость, а жуткий страх вперемешку с отчаяньем и невероятной все затуманивающей яростью. Мне показалось, будто мой мозг отключился на несколько мгновений, а глаза застлала красная пелена. В этот момент я рывком сдавил кадык и… все же почувствовал тот хруст, который так хотел осязать.

Пелена спала, и я увидел страх в глазах своего противника. Шкуру я ему пробить не смог, поэтому Чоф сумел-таки вырваться и отпрянуть назад, держась за горло. Оборотень задержал дыхание и, спустя несколько мгновений, уже залечил свою рану. Брат к тому времени уже стоял возле меня, и раны на его спине почти затянулись. А я глянул на свою правую руку, которой сломал оборотню кадык.

Смотрел и выпадал в осадок. Пальцы на правой моей руке удлинились, стали толще и будто покрылись какой-то белой броней. Повдоль этой брони тянулись прожилки, будто тончайшие ручейки лавы. И цвет у них был такой же, и они светились огнем. А оканчивались пальцы очень острыми когтями. Причем это были не ногти, как у человека или когти, как у кошек и собак, растущие, как ногти с верхней стороны первой фаланги пальцев. Они были продолжением этой фаланги и росли прямо с ее торца.

Так вот как я умудрился раздавить кадык денгерскому оборотню. А ведь это мой первый раз, когда я смог начать трансформацию в свою вторую ипостась. И самое интересное было в том, что ни в одной книге, ни у одной твари я не видел таких пальцев.

Чоф в этот раз нападать не спешил, поэтому я вновь попытался начать пересказывать брату свой план, но эта бешеная собака очень хорошо слышала, и мне снова пришлось прервать мой рассказ о своих планах, иначе оборотень все услышит и тогда план реализовать мы не сможем.

Я не представлял, как же мне передать брату эту информацию, но настолько сильно этого желал, что сам того не понимая стал мысленно стучаться в голову Лихта, пытаясь передать ему образы в виде картинок.

И даже не смотря на то, что оборотень вернулся, и драка продолжилась, несмотря на то, что его удары периодически достигали своей цели, разбрызгивая нашу кровь и плоть по песку, я не переставал пытаться передать брату образы из своей головы. Но я будто упирался в каменную стену, которая не пропускала мои мысли. При этом мне приходилось держать свою регенерацию на максимальном уровне, позволяя ранам, которые то и дело наносил оборотень, моментально затягиваться.