Символическая жизнь

Лекция IV

Председательствующий (доктор Эммануэль Миллер):

Я не стану отнимать время у профессора Юнга, а просто выражу свою радость по поводу того, что нынешним вечером я оказался в роли председательствующего. Однако я нахожусь и в весьма невыгодном положении: у меня не было возможности посетить предыдущие лекции, и поэтому я не знаю, в какие глубины бессознательного профессор Юнг успел вас погрузить, но думаю, что сегодня он собирается продолжить знакомить вас со своим методом анализа сновидений.

Профессор Юнг:

Интерпретация глубокого сна на примере, рассмотренном нами выше, никогда не будет исчерпывающей, если останется в пределах личностной сферы. Подобные сны содержат архетипические образы, и это означает, что психологическая ситуация сновидца выходит за пределы личного слоя бессознательного. Его проблема носит уже не только частный характер, в известном смысле это проблема общечеловеческая. Символ чудовища как раз и указывает на это. Он демонстрирует миф о герое, и дальнейшая связь со сражением у лечебницы св. Якова также представляет общий интерес.

Способность рассматривать ситуацию с общей точки зрения обладает в клиническом смысле огромной терапевтической силой. Современная терапия не очень-то осведомлена об этом, но древней медицине было хорошо известно, что возведение индивидуальной болезни на общий, более высокий и безличный уровень оказывает значительный лечебный эффект. В Древнем Египте, например, к человеку, укушенному змеей, сразу же звали жреца-лекаря, и тот брал с собой из библиотеки храма манускрипт с мифом о Боге Ра и его матери Изиде. Совершался процесс лечебной декламации в присутствии укушенного больного. Изида произвела ядовитого червя и упрятала его в песок, бог Ра наступил на змею, и та его укусила. Бог Ра стал страдать от ужасной боли и находился под угрозой смерти. Тогда боги настояли на том, чтобы Изида прочла заклинание, которое вытянуло бы яд из тела [37]. Суть идеи проста: пациент под впечатлением услышанного может и в самом деле вылечиться. Для нас с вами это представляется совершенно невозможным. Трудно вообразить, что, читая сказки братьев Гримм, можно вылечиться от тифозной лихорадки или воспаления легких. Но даже с нами могут происходить определенные чудеса: иногда простое утешение, сочувствие или психическое воздействие сами по себе могут вылечить или по крайней мере помочь в лечении.

Если архетипическая ситуация, подразумевающая болезнь, была выбрана верно, то пациент-пращур выздоравливал. Ему начинало казаться, что муки болезни заставляют страдать не только его одного, но они общие – даже сам Бог страдал. Косвенным путем это вводило пациента в общество людей и богов, и само это знание уже обладало значительным излечивающим эффектом. Современная духовная терапия пользуется теми же приемами: боль или страдание сравниваются с муками Христа, что приносит утешение. Индивид покидает скорлупу своего жалкого одиночества и представляется последователем божественной героической судьбы через страдания самого Бога. Когда древнему египтянину указывали, что он следует судьбой Ра, Бога Солнца, он тотчас же вставал на один уровень с фараоном, являющимся сыном Бога. Таким образом, обычный человек становился сам как бы богом (отождествляясь с ним), это приводило к высвобождению огромных запасов энергии (психической), отсюда излечивание и снятие болевых ощущений. Становятся понятными и некоторые необычные ритуальные действия людей. Например, хождение босыми ногами по раскаленным углям или нанесение себе тяжких телесных повреждений, которые воспринимаются без какого-либо чувства боли. Вероятно, здесь срабатывает этот впечатляющий и адекватный сигнал, мобилизующий бессознательные силы до такой степени, что даже нервная система перестраивается, делая тем самым реакции тела «нормальными».

В случае психического страдания, которое всегда изолирует индивида от сообщества, от объединения так называемых нормальных людей, огромную роль играет понимание того, что данный конфликт не индивидуальная трагедия, а одновременно страдание всех, общая тяжелая ноша, характерная для эпохи. Эта общая точка зрения возвышает человека над собой и связывает с человечеством. В подобном случае нет условий для возникновения невроза, ибо подчас ситуации порождаются самыми обычными обстоятельствами. Например, живя в современном обществе, вы вдруг потеряли деньги. Естественная реакция – огорчение и стыд, что вы один такой осел, который теряет деньги. Но поскольку все теряют деньги и это не есть нечто из ряда вон выходящее, то в конце концов примиряешься с потерей. Когда другим людям так же плохо, как тебе, переносить дискомфорт гораздо легче. Если человек потерялся в пустыне, на леднике или он ответственный лидер группы в рискованной ситуации, он чувствует себя скверно, если не совсем плохо. Но если он только солдат потерявшегося батальона, то он присоединяется к остальным, отпуская шутки, подбадривая коллектив и себя, и не будет думать об опасности. И хотя степень опасности от этого не меньше, индивид чувствует себя совершенно иначе в группе, чем когда он оказывается в подобном положении один.

Когда архетипические фигуры возникают в снах, особенно на последних этапах анализа, я объясняю пациенту, что его случай не уникальный и не особенный и что его психика работает на уровне, близком к общечеловеческому. Это важно, так как невротик чувствует себя ужасно изолированным и стесняется своего невроза. Но если он знает, что его проблема общая, а не просто личная, вот тут уже другое дело. В случае нашего сновидца, если бы я намеревался продолжать лечение, я бы обратил его внимание на тот факт, что в его последнем сне присутствует общечеловеческий мотив. Да и он сам в своих ассоциациях осознавал этот мотив противостояния между героем и драконом.

Битва героя с драконом как символ типичной человеческой ситуации – распространенный мифологический мотив. Одна из его древнейших литературных версий – вавилонский космогонический миф, в котором герой – бог Мардук – борется с драконом Тиаматом. Мардук – бог весны, а Тиамат – мать-дракон, первозданный хаос, Мардук убивает ее и разрубает на части. Из одной половины он делает небеса, а из другой – землю [38].

Другая, еще более впечатляющая параллель нашему случаю – эпос о Гильгамеше. Великий царь и герой Гильгамеш – типичный карьерист, человек с честолюбивыми замыслами, как и наш сновидец. Мужчины рабским трудом возводят город со сложными оборонительными стенами. Женщины, забытые, покинутые мужьями, взывают с мольбой к богам защитить их от безрассудного тирана. Боги решают, что пора что-то предпринять. На психологическом этапе это означает: Гильгамеш пользуется только своим сознанием, голова имеет крылья и отделена от тела, но тело хочет что-то сообщить по этому поводу. Ситуация оборачивается неврозом – столкновением противоположных факторов-полюсов. Как же невроз выглядит в поэме? Боги решают «призвать», т. е. сделать, человека наподобие Гильгамеша. Они создают Энкиду, однако Энкиду несколько отличается от Гильгамеша. Он длинноволос, выглядит как пещерный житель, живет с дикими животными в степи, пьет воду из колодцев, вырытых копытами газелей. Гильгамеш в добром здравии и памяти спит и видит сон, посвящающий его в намерения богов. Ему снится, что на его спину упала звезда, превратившаяся в могучего воина, и Гильгамеш борется с ним, но что-то ему мешает. В конце концов он все же побеждает и бросает противника к ногам матери, а мать делает его равным Гильгамешу. Мать, как мудрая женщина, разгадывает сон Гильгамеша, а Гильгамеш, пользуясь хитрыми приемами, делает Энкиду своим другом. Он овладевает реакцией бессознательного: хитростью и настойчивостью преследует своего противника, в результате они становятся друзьями и могут действовать совместно. Но приключения только разворачиваются.

В самом начале совместных предприятий Энкиду видит мрачный сон – подземное царство, где живут мертвые; а в это время Гиль-гамеш готовится к серьезному и опасному делу. Как и подобает героям, вместе с Энкиду он собирается победить Хумбабу, ужасное чудовище, которого боги поставили охранять их святилище на кедровой горе. Хумбаба издавал рев, подобный буре, и все, кто приближался к кедровой роще, не могли ему противостоять. Энкиду выглядел храбрым и очень сильным, однако нервничал по поводу всего мероприятия. Его угнетали дурные сны, к которым он относился с вниманием; сходным образом, как и подавленный человек в нас самих, над которым мы смеемся, когда эта подавленная часть нашего Я проявляет суеверность определенных дат и т. п.; подавленный человек тем не менее продолжает нервничать по поводу определенных вещей. Энкиду очень суеверен, его преследуют дурные сны на пути в лес и предвестия худых новостей. Но Гильгамеш толкует эти сновидения оптимистически. Вновь реакция бессознательного оказывается не соответствующей дальнейшему сюжету: наши герои достигают успеха и с триумфом доставляют голову Хум-бабы в свой город.

Но тут вмешиваются боги, точнее, богиня Иштар, пытающаяся победить Гильгамеша. Исходный принцип самого бессознательного – Вечная женственность, и Иштар с истинно женской хитростью обещает Гильгамешу золотые горы, если он станет ее возлюбленным. Он уподобится Богу, его власть и богатства безмерно возрастут, но Гильгамеш не верит ни единому ее слову. Он грубо отказывается и, в свою очередь, обвиняет ее в жестокости и неверности своим любовникам. Иштар в гневе призывает богов сотворить исполинского быка, который спускается с небес и начинает разрушать царство Гильгамеша. Вспыхивает великая битва, сотни людей погибают, отравленные дыханием священного быка. Гильгамешу с помощью Энкиду удается убить быка. Празднуется победа.

Иштар, исполненная боли и гнева, опускается на стену города, но здесь сам Энкиду совершает над ней насилие. Он оскорбляет ее и бросает ей в лицо члены мертвого быка. Это кульминационный момент, далее следует развязка. Энкиду видит зловещие сны, а затем заболевает и умирает.

Это означает, что сознательное полностью отделилось от бессознательного. Бессознательное ушло со сцены, и Гильгамеш остался один – победитель с горестным лицом. Он едва выносит потерю друга, но все его муки утраты есть, по сути, страх смерти. Гильгамеш видит своего друга мертвым и сталкивается лицом к лицу с фактом смерти: ведь он тоже смертен. Теперь только одно желание беспокоит его – достичь бессмертия. Гильгамеш предпринимает героические усилия, чтобы отыскать лекарство против смерти: он знает одного старика, своего предка, обретшего вечную жизнь и живущего далеко на Западе, и пытается найти его. Начинается путешествие в подземное царство, в потусторонний мир – Некию, а затем Гильгамеш отправляется на Запад, вслед за солнцем, через двери небесной горы. Он преодолевает неслыханные трудности, и даже боги не мешают рискованному предприятию, хотя знамениями предупреждают его, что поиски напрасны. В конце концов Гильгамеш достигает цели своего путешествия и убеждает старика рассказать о лекарстве. На дне моря он добывает магическую траву бессмертия pharmakon athanasias и приносит ее домой. Он устал от странствий, но полон радости, так как овладел удивительным лекарством, и ему не надо больше бояться смерти. Гильгамеш купается в бассейне, освежая себя с дороги, а в это время змея вынюхивает целебное растение, подползает к нему и похищает его. Возвратившись домой, Гильгамеш предпринимает новые действия по укреплению города, но это не приносит ему успокоения. Он хочет знать, что происходит с человеком после смерти, и в конце концов к нему приходит дух Энкиду. Он появляется из дыры в земле и сообщает Гильгамешу весьма неутешительные сведения. На этом эпос заканчивается. Окончательная победа остается за холоднокровным животным.