Феномены Тени и зла в волшебных сказках

Во многих массовых движениях наблюдается то же самое. Людей приманивают какими-нибудь высокими религиозными идеалами, идеалами Самости, обладающими огромной притягательностью, тогда как истинная цель и намерения тех, кто манипулирует людьми, лежат в совершенно ином направлении. Не так уж давно в Германии в начале фашистского движения многие поддались соблазну архетипической мечты создания земного рая. «Третий Рейх», или «Третья империя», была неким идеальным утопическим государством, в котором должен царить мир, управлять им должны достойные люди, все проявления распада и деградации следовало преодолеть и т.д. Идеал фашизма представлял собой наивный, детский тип утопии или рая, соблазнявший людей и побуждавший их присоединяться к фашистскому движению; а в том, что произошло дальше, виноват бессердечный великан.

Если вы прочитаете книгу ван дер Поста о России, то снова увидите воздействие той же самой идеи создания Утопии, или Небесного Иерусалима. Человек должен к ним прийти не в конце света, а прямо сейчас. Обещание создать мир и рай на земле является одним из самых великих пропагандистских обманов и обещаний, которыми соблазнялись люди. Они относились к коммунистической идее с религиозным трепетом из-за лежавшего в ее основе привлекательного архетипического образа, хотя те, кто манипулировал этим движением, имели в голове очень конкретные мысли в отношении ближайшего будущего и мирового господства. В реальной жизни такое сочетание является одним из самых неудачных, когда противозаконность и разрушительная деятельность всегда сочетаются с мнимым религиозным идеалом, неспособным воплотиться в реальной жизни. Те психологические феномены, которые проявляются в массовых движениях, приводимых мной в качестве примера, можно заметить и в приступах психоза. У людей, страдающих психозом, в самых сокровенных уголках души зачастую существует детская мечта о рае, которая отчуждает их от жизни; вместе с тем именно из нее исходит энергия их страстных импульсов. Она действительно является тайной, существующей за их явно саморазрушающим поведением. Она даже позволяет им совершать ужасные преступления, находясь в состоянии совершенно ясного сознания.

Я всегда вспоминаю случай, о котором однажды прочла в газете; речь шла о мужчине-шизофренике, который, находясь на лечении в клинике, достиг такого прогресса, что ему разрешили работать садовником. Он подружился с маленькой дочкой директора клиники. Однажды он взял ребенка за волосы и медленно отрезал ему голову. Когда его на суде спросили, зачем он это сделал, он сказал, что Святой Дух велел ему совершить человеческое жертвоприношение. После этого он не проявлял ни малейшей эмоциональной реакции. Он чувствовал, что его обвиняют в том, что он совершил религиозное жертвоприношение, геройский подвиг, преодолев свою собственную сентиментальность и жалость к маленькой девочке. Ничего не оставалось делать, как поместить его обратно в клинику, ибо он был абсолютно сумасшедшим. В данном случае мы снова сталкиваемся с сочетанием высочайшего религиозного идеала, ибо можно было бы сказать, что, мужчина, который думал, что подчиняется голосу Святого Духа, был по-детски религиозен, но при этом он не заметил того, что Святой Дух не мог повелеть ему совершить такое деяние.

Сочетание великана и церкви олицетворяет подобное сумасшествие; оно проявляется в психотической диссоциации, с которой ничего нельзя сделать, кроме как разрушить детское идеальное ядро, представляющее собой тайный источник деструктивности. В нашей норвежской сказке принцу не требуется принимать решений, да и он, очевидно, не может вынести тот приговор, который он приводит в исполнение. В этот момент именно волк обладает всей полнотой власти и приказывает раздавить яйцо. Мы говорили о том, что волк воплощает непоколебимую решимость, холодную ярость, в отличие от бесчеловечной бессердечности, которую воплощает великан. Волк символизирует темную, опасную твердость; если ее использовать в подходящий момент, иногда она становится совершенно необходимой в процессе индивидуации для мобилизации истинных ценностей против сил зла. Но если вы оказались в той ситуации, когда противоположности отстоят не слишком далеко друг от друга и вместе с тем оказываются настолько несовместимыми, то следует использовать возможность, связанную с тем, чтобы убить Дьявола и вынести бриллиант на поверхность, как это происходит в сказке о дровосеке.

Мне кажется, что в сказке о великане, лишенном сердца, находит свое выражение архетипический паттерн, который лежит в основе патологии, которая в психиатрии называется психопатией. Пациенты-психопаты часто кажутся совершенно бессердечными, бесчувственными, не соблюдающими никаких этических норм. За этими явно выраженными чертами присутствует скрытая инфляция, ибо они ведут себя так, словно имеют право лгать, мошенничать и убивать, лишенные какой бы то ни было самокритики и ничуть не сомневаясь в себе. Вместе с тем у них где-то глубоко внутри скрывается эгоцентричный ребенок, полный идеалистических обманутых надежд, которые своей трогательной невинностью притягивают других людей и побуждают их помочь бедному человеку и избавить его от страданий. Однако этот внутренний ребенок является паразитом — он совсем не развивается, а следовательно, проявление к нему сентиментальной жалости совершенно неуместно. Волк показывает, как в таких случаях надо поступать: с непреклонной решимостью он велит раздавить яйцо и убить великана.

Иногда аналитику нужно проявить похожую решимость. Что касается, шаманских ритуалов, которые совершаются в племенах, живущих в Приполярье, то в некоторых из этих племен люди говорят, что хорошим шаманом может быть только потенциальный убийца. Для того чтобы овладеть внутренним ядром и поворотной точкой в болезни отдельного человека и целого племени, требуется обладать твердой, стальной решимостью, однако это значит, что ему приходится ходить по лезвию бритвы, ибо один неверный шаг может означать убийство или разрушение. Шаман, который не интегрировал эту способность, не готов бороться с силами зла.

При аналитической работе с этим феноменом в конечной фазе лечения сталкиваешься с серьезной невротической диссоциацией, как это происходит в нашей сказке. Когда у людей наступает значительное улучшение, то, как и при выздоровлении после физического заболевания, в целом проблема близится к своему разрешению. Пациент, страдающий от диссоциации, связанной с проблемой противоположностей, не может сразу их интегрировать, но в процессе постепенного осознания истинной причины невротических симптомов у него постепенно создается возможность дальнейшего осознания и исцеления.

Есть некоторые люди, очень простые и искренние по своей природе (как простой крестьянин), которые в этот момент просто «сбрасывают» свои невротические симптомы, как старую кожу, и полностью исцеляются. В таких случаях анализ оказывается очень коротким, ибо, когда пациент осознает, что с ним происходит, у него полностью проходит болезнь. Аналитик счастлив и готов опубликовать этот случай, рыдая от восторга, как здорово все получилось. Но в действительности так бывает редко! Это может случиться только по милости Божьей. Как правило, в период, когда нарастает улучшение, пациент тем не менее продолжает цепляться за свое невротическое поведение, причем до такой степени, что именно в тот момент, когда аналитик может поверить, что человек, страдающий психозом, неврозом навязчивости или шизофренией, уже вылечился, и приходит к заключению, что теперь-то его пациент практически здоров, — нужно быть к нему особенно внимательным, чтобы не произошло самоубийство. Ибо теперь пациент начнет осознавать с возрастающим ужасом, что в будущем ему придется жить нормальной жизнью. Таким образом, в этот момент наступает кульминация, когда улучшившееся состояние вместе с тем становится более опасным. Посмотрите на кофейную пену: мелкие пузырьки притягиваются друг к другу и, кружась, пляшут друг возле друга, пока не становятся ближе и ближе; они никак не могут встретиться, но вдруг сливаются в один большой пузырь. Именно так ведут себя противоположности в психике. Они притягиваются друг к другу, но в момент их соединения человек испытывает потрясение, и даже огромное потрясение, если этот невроз длился долгое время.

Юнг как-то сказал, что в такой момент пациент проявляет огромное сопротивление лечению, так как не может допустить, что двадцать пять лет его жизни прошли впустую! Если вы всю жизнь употребляли наркотики, в течение двадцати пяти лет жизни скрывались от себя и от реальности, то трудно допустить, что все ваше прошлое представляло собой невротический танец. Именно поэтому люди сначала делают первый шаг, но потом любой ценой стремятся возвратиться к своей болезни.

В такое время требуется безжалостная волчья решимость, непоколебимая жесткость и хирургический скальпель. Если вы потеряли двадцать пять лет жизни, то хотите потерять и те несколько лет, которые у вас остались? Человек обязательно должен испытывать некую безжалостность по отношению к своей болезни, вопреки своей склонности ей потакать. Но иногда ему это трудно сделать, а значит, требуется другому принять за него решение, что, собственно, и было сделано.

В некоторых случаях требуется определенность, если человек имеет латентный психоз. Если психотической является относительно небольшая область психики и сознательная личность обладает этической силой, то такого человека можно лечить так, как если бы он страдал неврозом, и пытаться интегрировать больную и автономную часть психики. Это приведет к серьезному кризису, зато — и к полному исцелению, то есть к достижению целостности, или интеграции. Но есть и другие случаи, когда пораженная психозом область психики оказывается большой, а сознательная личность маленькой и слабой; и если стремиться к тому, чтобы их соединить, то получится, что пораженная область психики ассимилирует оставшуюся ее часть и латентный психоз примет открытую форму.

С нашей точки зрения в этом случае в качестве лечения следует предпринять так называемое регрессивное восстановление Персоны; закрыть человеку доступ к бессознательному, отвлечь его от психологии, помочь ему адаптироваться к коллективным социальным нормам чисто внешним способом, с помощью Персоны. Не нужно будить спящую собаку. Как правило, таким людям помогало то, что они сами это почувствуют и скажут: «Вам не кажется, что от анализа мне стало хуже? Вам не кажется, что нездорово все время заниматься своей внутренней чепухой?» В таком случае лучше набраться мужества и сказать: «Да, вы совершенно правы. Все, чем мы занимаемся здесь, в психологии, — это сплошной мусор, и этим занимаются только невротики. Здоровые люди, такие как вы, должны вернуться в мир, устроиться на работу или заняться чем-то еще», — и вежливо и доброжелательно увести их с пути к бессознательному.

На семинаре Юнг рассказал об одном случае, когда он консультировал доктора медицины, который, будучи врачом-терапевтом общего профиля, решил стать психиатром. Он хотел пройти у Юнга обучающий анализ, и в одном из ключевых сновидений, на основании которого Юнг принял решение, сновидец вошел в пустой дом, прошел одну комнату, потом другую, где было темно и жутко; везде было совершенно пусто: ни живого человека, ни животных, ни картин, ни мебели. Он прошел через целый лабиринт пустых пространств, пока не пришел в самую последнюю комнату. Когда он открыл дверь, то в центре помещения он увидел маленького ребенка, сидящего на ночном горшке, который размазывал по себе собственные фекалии. Юнг понял, что ядро этого сорокапятилетнего доктора медицины по-прежнему оставалось в инфантильном состоянии и что между его псевдовзрослым сознанием и его сокровенным инфантильным ядром была слишком большая дистанция. Противоположности не могли соединиться, и, что еще хуже, между ребенком и его сознанием не было абсолютно ничего: ни фигур, ни картин, ничего вообще, — были только эти два полюса! Юнг убедил этого мужчину, что ему следует вернуться к своей профессии врача-терапевта общего профиля и оставить в покое бессознательное. Тот послушался, вернулся к своей профессии и тем самым избежал катастрофы.