Феномены Тени и зла в волшебных сказках

Вы видите, что в данном случае, когда великан склоняется к сотрудничеству, если он не является автономным, то он ведет себя как либидо — как такой всплеск энергии, который дает возможность человеку делать нечто сверхъестественное, достигать того, на что у него не хватает мужества, когда он находится в нормальном психическом состоянии. Можно сказать, что для достижения успеха нужна некая экстатическая энергия, похожая на героический энтузиазм, ибо для этого требуется именно великан, который действует совместно с человеческим сознанием, сотрудничает с ним. Но если он выходит из-под контроля, то совершает все то зло, о котором говорилось раньше.

В нашей сказке великан спускается со скалы, причем без всякой суеты — создается впечатление, что просто от злобы — превращает в камни шестерых принцев и их невест, чтобы они не смогли вернуться домой. Превращение в камень — это следующий шаг после замерзания и оледенения. Если эмоции становятся слишком сильными, человек становится холодным, но если эмоциональное напряжение еще немного повысится, наступает оцепенение, человек превращается в окаменелость. Можно сказать, что пациент находится в кататоническом состоянии, он окаменел под воздействием бессознательных эмоций. При выходе из этого состояния человек впадает сперва в ледяное оцепенение, за которым следует мощная эмоциональная разрядка. Чтобы окончательно выйти из этого трагического окаменения, нужно пройти через все стадии, которые к нему ведут. Существовавшая в греческой мифологии Медуза Горгона, у которой вместо волос были живые змеи, была столь ужасной, что всякий, кто отваживался на нее посмотреть, превращался в камень. Чтобы ее убить, Персею пришлось смотреть на нее не прямо, а через ее отражение в своем щите. Ему пришлось привнести элемент объективной рефлексии[145], чтобы не получить тот эмоциональный шок, который он получил бы, посмотрев на нее прямо. Наши принцы не владели этой мудростью. Они посмотрели на великана в упор и окаменели.

Кроме того, они забыли привезти невесту младшему брату. С другой стороны, если бы они ее нашли и взяли с собой, она бы окаменела вместе с ними. Тогда младший брат уже не повстречал бы свою невесту, поэтому все, что произошло, не оказалось для него злой шуткой. Но вне всякого сомнения, они проявили огромный наивный эгоизм. Они просто взяли себе невест, забыв обо всем остальном, и, соответственно, попались в ловушку великана из-за отсутствия рефлексии и способности задуматься над тем, что происходит.

Когда младший сын хочет отправиться на поиски своих братьев, он находит в конюшне только оставшуюся там жалкую, худую клячу, но принц садится на нее и едет, и это обстоятельство для нас очень важно. Ему не так жалко с ней расставаться, когда позже он отдает ее на съедение волку, а затем садится на волка верхом. В переводе на язык психологии это значит следующее: мы видим, что у короля, воплощающего доминирующее содержание коллективного сознания, осталось не так много инстинктивной энергии. Он потерял жену, возможно, это случилось давно, его шесть сыновей и шесть лошадей превратились в камень. Иначе говоря, речь идет о постепенном оскудении жизненной энергии и утрате жизнеспособности королевской семьи, и эта энергия постепенно накапливается в бессознательном.

Таким образом, младший сын отправился на поиски своих братьев удрученный, в состоянии пониженного жизненного тонуса и совершенно не уверенный в том, что может совершить великий подвиг и стать выдающимся героем. С самого начала проблема заключалась в избыточной маскулинности, поэтому мы видим, почему младшему сыну нельзя становиться героем: это привело бы к восстановлению прежней правящей установки, противопоставлявшей маскулинность живым инстинктам, любви и фемининному началу. Младшему брату лучше взять тощую клячу, которая не дает возможности сформироваться его героической маскулинной установке. Затем ему встречается умирающий от голода ворон, с которым юноша делит небольшой запас еды, которую он взял с собой.

В европейской мифологии ворон в основном является вестником, который приносит людям послания верховного бога. В норвежской мифологии он является аналогом двух вещих воронов Вотана: Хугина и Мунина, один из которых сидел на правом плече Вотана, другой — на левом его плече, и каждый из них рассказывал о том, что видел. Можно сказать, что они представляли собой экстрасенсорное восприятие Вотана или его абсолютное знание, его представление о происходящем. Вороны всегда знают, когда появится труп, чтобы поесть мертвечины, которой обычно питаются. Раньше вороны сопровождали целые армии в надежде поживиться телами убитых. Они были вестниками Вотана, и направление, в котором они летели, предвещало поражение или победу. Они не только сообщали богу о том, что происходило на земле; тот, кто мог понимать знаки, auguria[146], тот по поведению воронов мог понимать намерения бога.

В христианской мифологии ворону отводится неоднозначная роль. Когда во время потопа Ной плавал по поверхности вод в своем ковчеге, он сначала выпустил ворона, чтобы узнать, есть ли поблизости земля, но ворон все время клевал трупы и забывал возвращаться назад. Тогда Ной выпустил голубя, который принес ему ветвь[147], и таким образом Ной узнал о том, что поблизости находится земля. Исходя из этого в Средние века отцы церкви посчитали, что ворон служит воплощением Дьявола и зла, а голубь — воплощением Святого Духа и Божественной благодати. С другой стороны, святого Иоанна с Патмоса[148] и пророка Илию[149] кормили спускавшиеся с неба вороны. Отцам Церкви было сложно соединить эти два аспекта, но, наконец, они сказали, что ворон воплощает глубинные, темные и нетрадиционные мысли о Боге, которые были у Иоанна Богослова или которые пришли к нему, когда он находился в ссылке и отшельничестве на острове Патмос. Поэтому в Средние века этот архетипический символ был разделен надвое: на светлый и темный аспект. Он одновременно является символом Дьявола и темной мистической связи с Богом. Вызывает немалое удивление, что в греческой мифологии ворон является птицей бога солнца Аполлона и одновременно олицетворяет его зимнюю, северную сторону — Борея[150].

Таким образом, ворон является посланцем наименее познанной, наиболее темной, наименее яркой и наименее заметной стороны великого бога. Меланхолия, глубокие мысли и злой умысел находятся бок о бок; воздействие одиночества является предпосылкой одержимости злом, а для отдельных выдающихся людей, которые знают, как с ним справляться, — предпосылкой для достижения внутреннего центра. Ворон может привести и к одержимости злом, или к существенному внутреннему осознанию, которое всегда связано с темной стороной солнечного бога — то есть к мыслям, которые в данный момент не доминируют в коллективном сознании и на которые коллектив смотрит как на зло. Когда некто покидает коллектив и, оставаясь в одиночестве, погружается в свои собственные глубины, им создается новое содержание, которое представляет собой мешающую свету, бездеятельную установку управляющего сознания. Тогда возникает вопрос: либо это содержание действительно является злом, либо это просто темное, скрытое осознание, необходимое на данный момент. В нашем случае ворон воплощает такой полезный аспект человеческой психики, который умирает от голода. Иначе говоря, эта та ее сторона, которой до сих пор пренебрегали и которую оставляли без внимания, но, накормив ворона, младший сын добавил некоторое количество энергии в эту область психики.

Затем ему повстречался лосось, который барахтался на высыхающей речной отмели. В кельтской и норвежской мифологии лосось символизирует то же самое, что ворон, а именно мудрость и знание будущего. В кельтской мифологии герои отправляются именно к мудрому лососю, живущему в ручье, чтобы узнать что-то и об окружающем мире и о Запредельном. Но у лосося есть и другая черта. Ранее в этих странах лосось был основной пищей, а следовательно, он воплощает и подпитывающий аспект. Он придает жизненную силу и сообщает не только о неизвестных процессах, происходящих в основе психики, но и дает приток подпитывающей энергии. Это символ здоровой жизненной силы. Поражает поведение лосося, когда каждый год весной они поднимаются в верховья рек в особые места водоемов, чтобы оставить потомство, некоторые из них погибают от истощения; такое поведение несомненно представляет собой проявление исключительного героизма. Отсюда возникла идея о том, что лосось является символом contra naturam'63, так как он может плыть против течения и демонстрировать крайне неразумное с утилитарной точки зрения поведение. Он воплощает героические усилия в борьбе с ленью или с тем, чтобы делать что-то на скорую руку, ибо и то и другое никогда не позволили бы лососю упорно двигаться в верховья рек. За это время десять-двадцать раз лосось пытается преодолеть речные пороги. Он приходит в полное изнеможение, отплывает от порога, поплавает по кругу, а затем снова пытается преодолеть порог, и так продолжается, пока он не добьется своего. Вполне естественно предположить следующее: чтобы мужчине достичь более высокого уровня сознания, ему нужно приложить точно такие же усилия.

Образ лосося обладает этим в высшей степени символическим смыслом, так как является воплощением божественной мудрости, побуждающей мужчину прилагать усилия к достижению более высокого уровня осознания, но вместе с тем воплощает и эротическую сущность. Лосось прилагает усилия, чтобы доплыть до места нереста. Поэтому он служит воплощением жизнелюбия и любви, и вместе с тем — мудрости, которая включает в себя любовь.

Лосося нужно столкнуть обратно в воду. Его барахтанье на отмели — это обычное положение дел, но пока принц не начал действовать, в королевстве все оставалось в запустении. Даже лосось, символ мудрости, утратил свою связь с водой.

По сравнению с лососем следующее животное еще ближе к человеку. Волк — теплокровное животное и ближайший наш со- [151] родич. Он был таким голодным, что едва волочил ноги. Он два года ничего не ел, поэтому умоляет принца, чтобы тот отдал ему на съедение лошадь. В норвежской мифологии волк, как и ворон, является одним из спутников Вотана. Он также сопровождает все сражения, и, куда бы раньше ни отправилась армия, туда по воздуху летели вороны, а лесами пробирались волки. В прошлом от них исходила угроза смерти, которая сопутствовала угрозе, исходившей от войска. Быть может, вследствие своего родства с собакой, привязанной к человеку, волк не только несет на себе проекцию темного опасного зверя, но и поразительного острого природного ума. Опять же, в греческой мифологии волк принадлежал Аполлону, богу солнца, воплощавшему сознательное начало. Волк по-гречески звучит как lykos, что близко к латинскому lux — свет (по-немецки Licht), возможно, из-за его глаз, которые светятся в темноте. Следовательно, несмотря на свой ночной образ жизни, это животное относится к силам света. У настоящего волка поразительно развит природный ум. Может быть, кроме всего прочего именно это приводит к тому, что он является носителем природного света.