Детектив и политика 1991 №5

* * *

Всю дорогу они ехали молча — только когда Малько затормозил у ее дома, она подала признаки жизни.

— Извините, я задремала…

Она повернулась к нему. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом, повинуясь властному инстинкту, Малько обнял ее и привлек к себе. Она не сопротивлялась. Он попытался раздвинуть ей зубы языком: на какой-то миг это ему удалось — но она сразу же опять плотно сжала челюсти и губы, хотя и не отодвинулась от него. Малько положил руку на ее обнаженную ляжку. Сильно вздрогнув всем телом, Симона съежилась, точно укушенная змеей. Малько снова попробовал раздвинуть ей зубы, но на этот раз она молча отодвинулась от него. Он не стал упорствовать.

— Как зовут человека, который должен возглавить переворот? — неожиданно спросила она.

Малько заколебался. Трудно было не ответить на столь прямой вопрос. Более того: если Симона почувствует, что он ей не доверяет, это повредит делу.

— Габриэль Жакмель.

Лицо Симоны Хинч исказилось, а губы задрожали, словно ее ударили. Несколько тягостных секунд она молчала — и вдруг, разрыдавшись, стала судорожно открывать дверцу машины.

— Уезжайте! — сдавленным голосом произнесла она. — Уезжайте — и никогда больше не возвращайтесь!

Малько замялся. Она хотела еще что-то добавить. — но только всхлипнула и стремительно выскочила из машины, стукнувшись головой о верхнюю кромку кузова. Когда Малько вышел из машины, она уже взбегала по ступенькам своего дома. Он бросился за ней, но дверь захлопнулась перед его носом. Он постучал: никакого ответа. Странно. Рекс Стоун упоминал о «неладах» между Жакмелем и Симоной Хинч, но, похоже, слово это было слишком мягким.

Дверь внезапно распахнулась. Стоя на пороге, Симона целилась в Малько из пистолета «лама». Лицо у нее было залито слезами, но глаза горели ненавистью.

— Мне очень хочется всадить вам пулю в живот, — прошипела она, — и если вы немедленно не уберетесь, я так и сделаю. Не появляйтесь здесь больше никогда!

Малько был в нерешительности. Пистолет подрагивал в ее руке. Она действительно могла выстрелить. Малько отступил. Он был очень зол на самого себя.

— Я вернусь, — сказал он. — Не знаю, чем я провинился, но если я причинил вам боль, прошу меня простить.

Она не ответила и проводила его глазами до машины.