Иосиф Трумпельдор. Гехолуц. Новый путь: Биография. Воспоминания. Статьи.

Глава 6. Еврейский Легион

После расформирования Сионского корпуса в мае 1916 года Трумпельдор еще несколько месяцев оставался в Александрии. Он не терял надежду сформировать из своих обстрелянных бойцов еврейскую регулярную воинскую часть, которая бы в составе британских войск участвовала в войне на Ближневосточном театре военных действий и в освобождении Земли Израиля от турецкого владычества.

Бои на Ближневосточном театре военных действий, непосредственно охватывавшем Палестину, вел Египетский экспедиционный корпус британской армии. Во главе британских сил стоял генерал Арчибальд Маррей, оказавший за год до этого поддержку Трумпельдору в формировании Сионского корпуса. В 1916 году Британия вела тяжелые и кровопролитные бои в Европе, и на ближневосточном участке фронта царило затишье. Британские войска на Синайском полуострове вели позиционные бои с турками, не предпринимая активных действий. Фронт стабилизировался в районе Рафиаха, буквально в преддверии Палестины.

Британское командование сочло инициативу Трумпельдора несвоевременной, предложив ему только мобилизовать в британскую армию часть бойцов Сионского корпуса. Для Трумпельдора такое предложение было неприемлемым, ведь его целью как сиониста было формирование отдельного еврейского воинского соединения, готового к вторжению в Землю Израиля.

Теперь оставалась надежда на Жаботинского, уже более года пробивавшего идею Еврейского Легиона в британских коридорах власти. К тому времени Жаботинскому удалось заручиться поддержкой своих планов у влиятельных британских чиновников в правительстве Великобритании и в Военном министерстве, и он настоятельно добивался приезда Трумпельдора в Лондон: предполагалось, что боевой опыт офицера окажет самое благоприятное впечатление на британскую общественность и британских военных, заинтересованных в формирование еврейского воинского соединения.

В сентябре 1916 года Иосиф оставил Александрию и на корабле отправился в Лондон. Морской путь был долог и опасен из-за "волчьих стай" германских подводных лодок, атаковавших караваны судов союзных держав в Средиземном море и Атлантике. Вслед за ним в Англию прибыли и 150 бывших бойцов Сионского Корпуса, мобилизованных теперь в британскую армию. Трумпельдор и Жаботинский надеялись, что эти обстрелянные воины станут костяком будущего Еврейского Легиона, сержантами и наставниками новобранцев. Была задача сохранить их в составе одного подразделения и не дать разбросать по различным воинским частям.

Найти решение проблемы помог старый друг Трумпельдора и Жаботинского полковник Паттерсон, в свое время командовавший Сионским корпусом. С его помощью удалось связаться с капитаном Эмери, служившим в секретариате премьер-министра Великобритании Дэвида Ллойд Джорджа, и решение было найдено: из прибывших солдат была сформирована отдельная рота в 20-м Лондонском полку, расквартированном неподалеку от Лондона в Винчестере.

Почти несколько месяцев шла канцелярская переписка о Еврейском Легионе между военным министерством, министерством иностранных дел, секретариатом Ллойд Джорджа, русским посольством, которое возглавлял граф Бенкендорф. Граф искренне поддерживал сионистов в деле создания воинской части. Лидеры сионистского движения получили серьезную поддержку от русского посольства в Великобритании, ведь Еврейский Легион предполагалось пополнить в первую очередь новобранцами из числа евреев-эмигрантов из России, имевших российское гражданство. Большое их число, бежавших от погромов в России, в то время компактно проживало в рабочем лондонском районе Уайтчепель.

Связи с русским посольством заметно окрепли, когда после Февральской революции в России на пост русского посла был назначен Владимир Дмитриевич Набоков, чья искренняя поддержка сионизма была хорошо известна.5 Русские власти положительно отнеслись к тому, что воинская часть, сформированная из российских граждан, будет сражаться в рядах британской армии против общего врага.

Одной из задач Трумпельдора и Жаботинского было заручиться поддержкой уайтчепельских евреев в формировании Еврейского Легиона. Среди них было сильно влияние социалистов и анархистов, ведших антивоенную пропаганду. На многочисленных собраниях и встречах Жаботинскому и Трумпельдору удалось переломить пацифистские настроения, и уайтчепельские евреи дали Еврейскому Легиону тысячи прекрасных солдат.

В январе 1917 года Трумпельдора настигло тяжелое известие из России от брата Самуила: оказалось, что полгода назад умер их отец, Вульф-Зеев Трумпельдор. Сообщение это долго искало Иосифа и стало тяжелым испытанием для него — он не мог себе простить, что в час кончины отца его не было рядом. Между тем дело создания Еврейского Легиона, несмотря на все проблемы, успешно продвигалось. Уже и авторитетнейшая британская газета "Таймс" в своей передовице поддержала формирование еврейского полка, после чего даже самые убежденные скептики примирились с мыслью — сионистская идея близка к воплощению. Чтобы подать пример, Владимир-Зеев Жаботинский, известнейший журналист и сионистский лидер, добровольно вступил в качестве рядового в британскую армию.

Наконец, в июне 1917 года состоялась принципиально важная встреча Жаботинского и Трумпельдора с военным министром Великобритании лордом Дарби, на котором было принято решение о создании Еврейского Легиона. Владимир-Зеев так описал эту историческую встречу с военным министром лордом Дерби:

"Я находился в отпуску в Лондоне, жил там на старой своей квартире в Челси, и туда мне раз доставили от руки написанное письмо генерала Вудворда, бывшего тогда директором организационного отдела при военном министерстве. Генерал просил меня пожаловать в министерство сегодня же в 2 часа на свидание с министром лордом Дарби. По первому слову письма — сэр — и по всему его содержанию я понял одно: ни генералу, ни министру неведомо, что "сэр " этот состоит теперь рядовым одного из пехотных батальонов британской армии.

Мы устроили с Трумпельдором военный совет. Как тут быть? Увидев на мне солдатскую фуражку, не испугаются ли министр и генерал такой беспримерной неслыханности, как политическое совещание между главой военного министерства и рядовым пехотинцем? Я готов был просить Трумпельдора заменить меня, но он не доверял своему английскому красноречию.

В конце концов мы решили ехать вдвоем. Ровно в два часа, у дверей кабинета директора организации в военном министерстве, я передал ординарцу генерала Вудворда наши визитные карточки. Нас сейчас же пригласили войти. Я собрался с духом, выпятил грудь, маршем вступил в кабинет, как полагается, с фуражкой на голове, вытянулся, отдал честь и представил Трумпельдора и себя.

Должен сделать генералу комплимент: хотя лицо его выразило совершенно гомерическую степень изумления, на словах этого он не показал. Он сказал: "Oh, yes... я доложу министру", — и вышел, не глядя на нас. Зато у министра он просидел больше пяти минут. Трумпельдор подмигнул и пробормотал:

— У них тоже военный совет.

Наконец вышел из того кабинета секретарь и пригласил нас в кабинет. Тут уже я, слава Богу, мог снять фуражку: лорд Дарби — штатский, стоять навытяжку необязательно.

Министр оказался высоким, широким барином, в теле, классического, хотя в жизни теперь очень редкого, джонбулевского типа, с полнокровным лицом; говорил он с акцентом, который в Англии называют помещичьим, т. е. произносил окончание "ng" просто как "п" — speakin', antin'. У простонародия это считается недостатком, но для лорда это, говорят, шик. Впрочем, очень милый, веселый и приветливый господин.

Мы уселись; генерал сидел в углу и молчал.

— Премьер-министр поручил мне, — сказал лорд Дарби, — расспросить вас о подробностях вашего плана еврейской боевой единицы.

Я рассказал: слава Богу, знал эту премудрость уже наизусть и со сна мог бы ее изложить без запинки.

— I see, — ответил министр. — Теперь другой вопрос. Считаете ли вы, что создание такого контингента послужит серьезным толчком к большому притоку волонтеров?

Ответил ему Трумпельдор с настоящей солдатской точностью:

— Если это просто будет полк из евреев — пожалуй. Если это будет полк для Палестины — тогда очень. А если вместе с этим появится правительственная декларация в пользу сионизма — тогда чрезвычайно.

Лорд Дарби мило улыбнулся и сказал:

— Я — только военный министр.

Трумпельдор мило улыбнулся и сказал:

— Я только отвечаю на ваш вопрос.

— I see. Теперь третий вопрос: я слышал, что в 20-м Лондонском батальоне есть группа солдат-сионистов, из бывших чинов Zion Mule Corps.

— Так точно, 16-й взвод, — сказал я, — там я и служу; а капитан Трумпельдор командовал ими в Галлиполи.

Министр и генерал переглянулись и тут только присмотрелись к солдатскому обличаю Трумпельдора и к его неподвижной левой руке; потом Дарби слегка наклонил голову в знак молчаливого признания, а генерал еще больше выпрямился на своем стуле в углу.

— Что же, по-вашему, полезнее, — продолжал министр, — сделать из этого взвода группу инструкторов для будущего еврейского полка или послать их в распоряжение сэра Арчибальда Маррэя в качестве проводников для предстоящих операций на юге Палестины?

(В то время английские войска уже перешли Синайскую пустыню; генерал Маррэй (Murrey), тогдашний главнокомандующий египетской армией, стоял недалеко от Газы.) Трумпельдор сказал:

— Насколько я знаю своих бывших солдат, в проводники они вряд ли годятся. Генерал Маррэй легко найдет гораздо лучших знатоков страны. А для роли инструкторов они вполне подходят.

— Но ведь в Галлиполи они служили в транспорте, — вмешался генерал, — а полк предполагается пехотный.

— Полковник Паунол, — сказал я, — очень доволен их успехами в строю, в службе и в штыковом бою; а кроме того, все вместе они говорят на четырнадцати языках, и это понадобится.

— В жизни не предполагал, — рассмеялся министр, — что есть на свете целых четырнадцать языков.

Рассмеялся и Трумпельдор. Мне при генерале смеяться не полагалось, и я доложил очень серьезно:

— Так точно, милорд, есть — а чтобы сговориться с евреями, и этого недостаточно.

— Ладно, — сказал министр. — Очень вам благодарен, господа. Относительно имени нового полка, полковой кокарды и всего прочего сговорится с вами генерал Геддес, директор отдела вербовки. Он вас вызовет.

Мы откланялись и ушли".

По предложению Трумпельдора и Жаботинского командиром Еврейского Легиона был назначен старый и испытанный сторонник сионизма и еврейских военных формирований британский полковник Джон Генри Паттерсон, первый командир Сионского корпуса. На совещании у начальника отдела вербовки Военного министерства генерала Геддеса был решен вопрос о форме будущих еврейских солдат. Сошлись на том, что воинская форма будет стандартная британская, только вместо фуражки — колониальная шляпа, вроде как у бойскаутов. Кокарда — семисвечник ("менора") с еврейской надписью "Кадима", что в переводе с иврита значит и "вперед", и "на восток".