Коллективная вина. Как жили немцы после войны?

* * *

Вот такие выводы о возможности жизни за границей: если уехать, то рано или поздно, ты окажешься брошенным на произвол судьбы на чужбине, где, возможно, останется лишь покончить с собой. Решение это можно принять лишь понимая, что дома опасность будет только нарастать. Два равнозначных, в сущности, варианта, однако, они различны по эмоциональному своему наполнению. Опасность на родной земле легче вытерпеть, потому что здесь вся вина лежит на других, в то время как отъезд – это действие, следовательно, в случае неудачи или трудностей это будет лишь наша вина и ответственность.

Бывает, что люди эмигрируют для того, чтобы защитить от опасности других, любимых людей на родине. В этом случае, если бы они предложили помощь, мы сознавали бы всякий раз, принимая ее, что способствуем их гибели. Их предусмотрительная осторожность – имеющая все основания – приводит к тому, что сами мы вряд ли когда-нибудь должны будем думать об осторожности. И все же тяготит ужасная дилемма: все наше существо противится тому, чтобы подвергать опасности близких. Тяжелее всего от того, что оценка опасности не может быть объективной. Одни могут оценивать ее более грозной и абсолютной, чем другие. Нет выхода. Мы сами должны видеть, какой опасности себя подвергаем – и невозможно, чтобы мы шли на нее, когда этого не хотят наши близкие. Если бы кто-нибудь здесь, в этой стране, в нашей семье сказал без всяких условий: «У нас для вас всегда найдется комната и что поесть – это нам не может запретить никакая власть; когда же вас будут арестовывать, унижать, бить – против этого мы уже ничего сделать не сможем» – может быть, тогда у нас было бы больше желания остаться, а может быть, наоборот, сильнее захотелось бы уехать.