Ворошенный жар (сборник)
![Ворошенный жар (сборник)](/uploads/covers/2023-07-19/voroshennyj-zhar-sbornik-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Елена Ржевская
- Жанр: Публицистика / Биографии и Мемуары / Военная проза
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Ворошенный жар (сборник)"
3
Улица Гагарина, 68. Небольшой деревянный дом. Анна Григорьевна Кузьмина, ее муж Федор Матвеевич, ныне староверческий церковный староста. Во время службы в церкви стоит за свечным ящиком.
Большой торжественный иконостас в красном углу.
Старик Федор Матвеевич ослабел, лежит в зале на постели поверх одеяла в одежде и в валенках, высунутых между железными прутьями кровати.
Это глядя на него в храме, ребятишки смеялись: «Бабушка с бородой». Борода большая, клочкастая. Уж какая ни есть. Грех прикоснуться к ней ножницами.
Анна Григорьевна заметно моложе, лицо худенькое, смуглое, подвижное. На ней аккуратная вязаная кофточка, легкий платок в разводах на голове. Она только с работы, из яслей. Доверчиво ведет меня на кухню, соединенною с залой проемом. Наливает по тарелкам горячих щей, ставит на стол, накрытый клеенкой.
Я слегка приторможена, ведь попала к истым староверам, как же поганить их посуду. Они исстари отличали себя от прочих и замкнуты были и верой и предрассудками. А теперь вот подупа́ло. Нет той строгости. Две одинаковые глубокие тарелки с зеленой окаемочкой перед нами. Хоть к этой присядь, хоть к той — нет в доме для иноверца отдельной посуды, как бывало.
— Я очень верующая, — сказала Анна Григорьевна — Конечно, говорят, что Бога нет. Но Бог мне очень помогал. Я пришла менять к знакомой в деревню. «Партизанка!» — немец на меня. «Милушка, что теперь будет тебе и что мне будет?» — обмерла знакомая. Передвигаться запрещено. За самовольное передвижение драли, расстреливали как партизан. «Ты же меня знаешь, — говорю, — и я тебя знаю». Я пошла к коменданту, все рассказала. Напустился: «Вы должны были взять пропуск». — «Разве дадут пропуск? Не дадут. Так и так с голоду умирать». Отпустил на первый раз. Бог мне помог.
В войну детей сберегла, но старшего, Асика, Александра, шестнадцати лет, угнали немцы.
И вот после войны горе одно за другим.
— Отец! — окликнула она. — Асик утонул в сорок шестом году? Это он тогда только вернулся, на проверке был. А еще сынок — Герик, Георгий, в войну он двухгодовалый скелетик. Говорили: «Все равно похоронишь. У него уже все в мохе». Выходила. А после войны, одиннадцать лет ему уже было, с соседским мальчишкой снаряд нашли — подорвался. Отец ему: «Сначала садись по-русски читай, потом будешь по-славянски». — «Ну, дед, молись и молись. Каждый день. Когда ж и погулять ему?» И вот как я была за это наказана. Он когда стал одеваться, у меня такая скорбь на душе. «Не ходи, Герик!» Все пальчики ему перецеловала. Ему осколком порвало сонную артерию. Это Толик, соседский, разорвал снаряд.
Помолчала. Сказала тихо, доверчиво:
— Грехи наши горят и сгорают страданиями. Терпение надо. Муж говорит: коснеть в скорби по отошедшим — язычество и безбожие. Надо, говорит, верить в промысел божий… А душа от боли замирает, сколько переживаний, прямо ужас! Из какого только железа сделаны.