Русская идея от Николая I до Путина. Книга II - 1917-1990

Закат

Этим, я думаю, и объясняется быстрый закат «Памяти». Ничего ведь, кроме «антисионизма» не было в ее идейном арсенале. Никаких «реформ, способствующих укреплению мощи державы», о которых говорит Лебедев, она не предлагала. Они и в голову не приходили ни Васильеву, ни конкурировавшим с ним национал-патриотам. Пусты были их идейные закрома. Миновали безвозвратно времена ВСХСОН и «Вече». О Шиманове они, небось, и не слыхали. Даже единственная массовая акция, которую удалось им организовать и на которой, собственно, и основана была их претензия на всемирную славу, публичная манифестация 6 мая 1987 года, посвящена была вполне тривиальному протесту — против воздвижения монумента на Поклонной горе.

И в историю вошла эта манифестация лишь тем, что была первой в постсталинском СССР, которую не разогнала милиция. И тем, конечно, что после нее Васильева принял первый секретарь Московского горкома КПСС Б. Н. Ельцин. То был звездный час «Памяти». Но и лебединая ее песня.

А.П.Баркашов А.Г. Дугин

На самом деле триумф ее продолжался не намного дольше. чем всплеск подросткового русского фашизма. Но она пришла после него. И невольно застолбила в народном сознании его кровное родство с «антисионизмом», который, собственно, и был синонимом национал-патриотизма. И потому лишь отчасти прав Лебедев, что «результатом [пропаганды «Памяти] было самоустранение молчаливого большинства советского общества от политической активности». Тем более, что вообще умолчал историк о недавнем всплеске русского фашизма, сыгравшем во всей этой истории решающую роль. Кто-то, наверное, и впрямь «самоустранился», но подавляющее большинство очень быстро переплавило свое разочарование в «антисионизме» в голубой воды антикоммунизм. Что, если не коммунизм, породило этого монстра?