Ночные врачи

Что бы это ни было, оно, казалось, оживилось при ее приближении. Охваченная любопытством, которое она не могла объяснить, она начала тянуться к нему. Внутри яйца плавал какой-то предмет, заставляя его пульсировать, ожидая ее прикосновения. Майлз встал между ней и яйцом, заставив ее остановиться. Он попытался подойти поближе, но движение внутри капсулы замедлилось, пока они совсем не затихли в их присутствии. Взгляд Майлза несколько раз метался между ней и капсулой. Затем он снова посмотрел в сторону прохода, откуда они пришли. Во всем этом не было ничего правильного. Она тоже раздумывала, не повернуть ли назад, пока не поздно. Но она ничуть не приблизилась к пониманию происходящего. Она указала в сторону следующей камеры. Майлз тяжело сглотнул и пошел следом.

В комнате стояло несколько криоподов, похожих, но гораздо длиннее тех, что перевозили жителей Нью-Алленсворта на планету. За ними висели доспехи нескольких Хищников, выставленные напоказ с видом трофейных черепов. Конденсат покрывал внешнюю сторону каждого лицевого щитка. Ньота провела рукой по одной из них, чтобы очистить стекло. Избитый Хищник. Его кожа, темная и чешуйчатая. Вдоль лица, покрытого глубокими крапинками, на лбу был выгравирован какой-то племенной орнамент. По лицевой пластине расплывалось светящееся фосфорно-зеленое пятно.

Хищник неожиданно открыл глаза.

— Твою мать. — Ньота выскочила из камеры. — Он... Он все еще жив!

— Что за... — крикнул Майлз.

— Мертвые они менее полезны, — сказала доктор Сэнгер сзади них, похоже, не удивившись их появлению. Чад бесшумно шел позади нее. — Добро пожаловать в Мед Лабораторию номер два.

— Вы знали что мы тут?!

— Это сложно не заметить, — доктор Энн, продемонстрировала планшет, где на экране было видно как Ньота и Майлз ползут по земле, а затем прыгают в яму.

— Я же говорил, глупая затея, — произнес Майлз.

— Что вы с ними делаете? — спросила Ньота указывая на комнату с Хищником.

— Нам повезло, что эти образцы были доставлены к нам для изучения целыми. Мы просто классифицируем и систематизируем природу и параметры их физиологии.

Все вокруг Ниоты было медицинским экспериментом. Сохраняемые как предметы любопытства, мавзолейная экспозиция экзотов. Как драматическое представление, доказывающее неполноценность тел пришельцев. Коллекция черепов. Омертвевшие конечности. Расчлененный материал. Еще больше осколков пластин, которые Хищник собрал в качестве брони после своего побега. Настоящий ГУЛАГ, в котором они не были свободны даже в смерти.

— Но это варварство! — Ньота вспомнила пытки, на которые были способны любопытные ученые. Видеть, как глубоко проступает их черная кожа; повторяющиеся сожжения тел для исследования. Ее пальцы прошлись по металлическому саркофагу, но она не выпускала доктора Сэнгера из поля зрения.

— Не всякое лечение можно считать неэтичным медицинским экспериментом. Даже само слово происходит от латинского "ex", означающего "из", и "periculum", означающего "опасное испытание". Именно этим мы здесь и занимаемся. Испытание для опасных существ. Чтобы собрать все знания, которые мы можем получить, и использовать их для улучшения...

— "Вейланд-Ютани".

— Я собиралась сказать "человечество", но и так тоже можно. Вещи могут быть болезненными или рискованными, но пока эффект более полезен, чем вреден, мы все пожинаем плоды. Кроме того, Хищники — ничто по сравнению с моим настоящим призом. Мой главный экспонат пока засекречен.

По жесту дверь отсека открылась, показав существо ростом около пяти метров. Его тело имело металлический блеск, как у бронированного насекомого в толстых стенах клетки ALON. Две пары рук и придатков существа, похожие на массивные ноги насекомого, почти машинной конструкции, фиксировались в его защитной структуре. Чешуйки на большой голове, защищенной костяным выступом, почти короной. И странные человеческие губы. Внешний рот состоял из отдельных сегментов. Монстр покоилась на биомеханическом троне, сделанном из того же материала, что и его корона, которая также поддерживала ее. Это была Она.

— Дамы и господа, следующая ветка эволюции! Прошу любить и жаловать — "Internecivus raptus, с латыни означает "убийственный вор". Я прозвала эту королеву "Хоттентот".

Глаза доктора Сэнгера застыли с чувством восхищения.

— Идеальный симбиоз Хищника и существа, что мы называем "Чужие". Эта королева собрала лучшие качества этих двух видов.

Королева Чужих застыла в неподвижности. Капли кислотной слюны свисали с ее зубастых челюстей, а блестящий слой покрывал черную шкуру. Раздался резкий, внезапный щелчок, и Королева дернулась, показывая что все еще жива и опасна. С диким свистом громадная пасть Королевы раскрылась, обнажая вторичную ротовую полость внутри первой. Клыки твари заскрежетали, глотая воздух. Королева Чужих стала предпринимать попытки освободиться от неразрывных цепей, которыми ее сковали – конечности тряслись, зубы скрипели, цепи звенели, пока существо в бессильной злобе мотало головой. Эти усилия продолжались не долго, через некоторое время Королева поняла их бесполезность, или просто устала и выбилась из сил. Она уже не очень активно повисла на цепях. Несмотря на свою необъятную громаду и сверхъестественную силу, в этом зале она всего лишь пленница, рабыня жестокого, и слегка сумасшедшего ученного. Раздались новые звуки — это было шипение и шорох маханизмов придвинутых к Королеве. Электрические и химические импульсы передавались по десяткам трубок и проводов, тянущихся в самую глубь тела Королевы Чужих, чтобы привести в действие специфические части анатомии монстра. Нижнее брюшко Матки задрожало. Красная жижа бурлила и булькала под прозрачной кожей на хвосте. Покрытая панцирем плоть над тазом сокращалась в конвульсиях, и сгустки комковатой слизи хлынули на наклонный металлический желоб. Она рожает, — догадалась Ньота.

Матка билась, гремя цепями. Затем она с чудовищным усилием подняла голову, напряглась под продетыми в ее гребень крючьями и испустила тонкий пронзительный визг, открывая мясистый клапан на внутренней поверхности хвоста и выпуская оттуда кожистый мешок. Покрытое слизью яйцо легко покатилось и оказалось затем в каменной выемке. Ее потомство перешло в глубины Мед Лаборатории номер два.

— Мне пришлось скарифицировать края отверстия, — сказала доктор Сэнгер. — И чтобы яйца откладывались сразу туда куда нужно.

— Это звучит неоправданно жестоко.

Гладкая луковицеобразная голова Королевы повернулась к Ньоте. Она наклонила голову в сторону существа. Возможно, это было ее воображение, но Королева, казалось, повторяла ее движения.

— Не по их стандартам. Оно не чувствует боли, как мы, и уж точно не настолько, чтобы оправдать хлопоты и риск, связанные с применением анестетиков. — Доктор Сэнгер больше не скрывала ликования в своем голосе.

Ньола сразу вспомнила свою юность. Когда рассказывали истории о белых врачах, "ночных докторах", которые похищали, препарировали и проводили различные эксперименты и опыты над чернокожими.

— Далее я хочу ввести в их тела радиацию, чтобы измерить количество, которое задерживается в их тканях.

— Это бесчеловечно!

— Серьезно? — Бровь доктора Энн поползла вверх, — А где ты здесь видишь людей?

Что-то зашипело слева от Ньоты.

Позади нее вдоль стены стояли три клетки, на столе перед ними, в дразнящей недосягаемости, лежали хирургические инструменты. В них копошились существа, мелькали части, которые ее разум пытался соединить в единое целое. Черные, склизкие тела. Плоский гребень шипов. Вытянутые цилиндрические черепа. Руки с острыми когтями. Сегментированый хвост с шипами на конце. Один из них повернулся, прислонил морду к прозрачной перегородке и оскалился на Ньоту. Внутренние челюсти служили ему языком. Уменьшенные версии этого вида, они все равно были намного выше Ньоты. Но эти существа были искалечены. Пластины их брони отсутствовали, были отрезаны. Их насекомовидные суставы представляли собой набор странных углов и торчащих кусочков.

Все они были изменены, подделаны. У некоторых отсутствовали конечности. На одном из столов Ньота заметила отрубленную голову Хищника. По комнате были разбросаны проекции существ в жестком свете, как они должны были выглядеть, если бы были целыми. Каждый из испытуемых превратился в отвратительное подобие того, чем он должен был быть. Поток данных шел рядом с изображениями, включая трехмерную визуализацию нити ДНК, вращающуюся вокруг центральной консоли.

— Эти существа чисты. Первобытные, хищники. Без эмоций и морали. Только животные инстинкты и желание выжить любой ценной. — Лицо доктора Сэнгера сияло, охваченное блаженным видением. — Эти ксеноморфы существуют исключительно для того, чтобы размножаться и уничтожать угрозы для них. Их кожа состоит из поляризованных кремниевых клеток; их кровь сродни кислоте. Они... великолепны.

— Я ничего не понимаю, — прошептала Ньота.

— Все начинается с простой истории. Когда—то существовал вид, который, по мнению некоторых военных, можно было использовать в качестве биологического оружия. В течение долгого времени изучались доказательства самого существования этого оружия. А потом на одной из фаз развития существа, которую некоторые люди в просторечии называют стадией facehugger, была получена версия патогена под названием "Plagiarus Praepotens". Он заставляет ДНК хозяина переписывать себя и развивать следующую стадию существа, э-э-э, а когда особь понимает что ей грозит опасность, то покидает своего носителя через грудную клетку. Мы изучали воздействие этого существа в течение всего периода его жизни от беременности до старения.

— Все дело в создании оружия? Это просто новый вид убийства людей?

— Мы продвинулись в наших исследованиях гораздо дальше, чем просто милитаризация ксеноморфов. — Доктор Сэнгер восхитилась моделью ДНК, а затем провела пальцем по консоли, чтобы вызвать изображение одной из капсул. — Как патоген, этот геномный паразит принимал различные формы. Его жизненный цикл был достаточно прост: дождаться появления хозяина, яйца... насильно имплантировать себя, не просто переписывая ДНК хозяина, чтобы обеспечить ему надлежащие условия для роста, но посредством морфического резонанса, обеспечивая двусторонний перенос генов в процессе беременности внутри хозяина, что позволяло ему принимать некоторые физические характеристики хозяина. Таким образом, он генетически запрограммирован на адаптацию к любой среде, в которой окажется. Чудо скрещивания, гибридизации и инженерии. На заключительном этапе он должен превратиться в тот вид Чужого, в котором больше всего нуждается на данном этапе потомство...

Майлз кашлянул. Хриплый лай раздался так внезапно, что он не успел задушить его рукой. Кашель превратился в удушливый вздох. На нем выступили капельки пота. Капилляры в его глазах набухли, сосуды лопались, оставляя зрачки красными. Он схватился за грудь, пытаясь отдышаться.

— Майлз! — крикнула Ньота, пытаясь освободить его дыхательные пути, пока он метался. Она едва могла прижать его за руки.