Несметное богатство[сборник]

На тяге

Лес поредел, впереди открылась поляна. Посредине ее виднелось несколько старых обомшелых пней, толстая поваленная осина. По краям росли молодые березки, клены, виднелись крепкие дубки. Вдоль поляны проходила малозаметная дорога, кое-где на ней еще лежал снег.

— Ну вот и пришли, — сказал мне охотник Саша. — Из года в год мы с братом здесь охотимся и всегда тут «тянут» вальдшнепы. — Он глядит вокруг, прищурившись, потом добавляет: — Сейчас самый разгар. Снега в лесу еще порядочно, погода стоит подходящая, а это верный признак хорошей тяги.

Мы присели передохнуть на сухую осину, наметили места для предстоящей охоты и полчаса спустя отправились в разные стороны…

И вот я с ружьем в руках у края вырубки. Рядом бежит говорливый ручеек, монотонно булькает вода. А птицы, не умолкая, все звенят и звенят, славят наступившую весну. «Фи-липп, фи-липп, при-ди, при-ди, чай пить, чай пить» — это напевы певчего дрозда.

«Пинь-пинь-пинь-р-р-р-ю-ю-у, пинь-пинь-пинь-р-р-р-ю-ю-у!» — задорные посвисты зяблика.

Где-то неподалеку барабанит дятел…

Медленно уходит апрельский солнечный день. Солнце опускается к горизонту, через частокол чернолесья видится багровое зарево заката. Вскоре и оно исчезает. Смолкают почти все птицы. Только неугомонные певчие дрозды еще подают свой звучный голос.

Слышу выстрел Юры. Еще. Я же пока весь в ожидании и напряжении. Никакой дичи нет. Может, думаю, место выбрали неудачное. Но тут я уловил что-то похожее на глухое хоркание. Звук нарастал. И вот уже знакомое: «хорх, хорх, хорх». Вальдшнеп. Он летит прямо на меня, низко опустив голову с длинным клювом и спокойно работая полусогнутыми крыльями. В полете он выглядит куда крупнее, чем на самом деле. Обыкновенная сова, не более.

Не успел я выстрелить, как внезапно с земли круто устремляется вверх еще один вальдшнеп, и они вместе продолжают спокойно лететь парой…

Я невольно опускаю ружье: нельзя разрушать птичью любовь. Пускай себе живут, украшая лес.

Еще пролетают одна за другой несколько птиц, но у меня уже не поднимаются руки.

Стало темно. Загорелись первые звездочки. Верхушки деревьев потеряли очертания.

Я сошел с места и направился к осине.

— Ты что же это, дядя Коля, не стрелял? — спросил Юра. — Я хорошо видел: на тебя налетели два вальдшнепа. Проглядел, что ли?

Я объяснил, что к вальдшнепу-самцу подлетела, по всей вероятности, самка и у меня не поднялась рука расстроить вальдшнепиную «свадьбу».

Пусть одним выводком будет больше на земле.