Письма к разным лицам

Повторю еще весь путь: нам, приступая к Господу в покаянии, надо оплакать грехи, исповедать их искренно с изъявлением решительного намерения не поблажать более себе, и получить таинственное в грехах разрешение от Господа чрез уста духовника; затем начать труд самоозлобления для подавления греховных привычек и в наказание за прежнее своеволие. Когда греховные движения поутихнут и совесть безжалостная насытится произвольными лишениями, тогда Господь сжалится над кающимся и даст ему ощутить всепрощение, которое было за ним только по вере. Нарочно повторяю это, чтоб кто, наслушавшись вашего новшака, в самом деле не возмечтал, что коль скоро верует, то уж не о чем более заботиться, – позволительно питать убеждение, что и грехи прощены и жизнь вечная наша.

Первые слова этого пункта, что для спасения следует приять в себя Христа, можно бы оставить не оговаривая. Но как тут говорится о приятии только Христа Спасителя, как и во всех пунктах, то нельзя не оговорить: точно для спасения необходимо приять в себя Христа Господа, но неразлучно со Отцем и Святым Духом. Дух Святый приходит возбуждать чрез слово благовестия или вообще чрез божественное слово чувства греховности, опасения за свою вечную участь, раскаяния, решения начать жить исправно, и уверовавшего в Таинстве Крещения облекает во Христа, а в Таинстве Покаяния – возоблекает. Все сие по благоволению Отца. Когда затем получивший таким образом начало новой жизни по духу ее преобразует с помощью благодати и душу, и тело, и станет весь чист, тогда и вся Пресвятая Троица воссиявает в верующем нераздельно, воссиявает Само Божество триипостасное. И се муж совершенный, достигший меры возраста исполнения Христова. Нарочно это я тебе и твоим прописываю, чтоб не сбились вы там с толку неопределенными фразами своего новшака.

Смотри-ка еще, какие средства указывает он к приятию Христа: «нужно сознать себя грешником, уверовать во Христа, возблагодарить Его, сознать себя спасенным навеки». Это что-то слишком идеально и отрешенно – по-духоборчески. Все это надобно иметь; но без Святых Таинств Церкви – Крещения, Покаяния, Причащения, никто не может одними умовыми движениями приять Христа. Чаяние сего или уверенность в сем есть пустая мечта, обольстительная и пагубная; ибо уверяя, что прият Христос помимо способов, Им Самим учрежденных, помимо которых Он не приемлется, она отклоняет от употребления сих способов, оставляет человека без Христа, без Коего и спасения нет. Вот как непрестанно толкуя о Христе ваш новшак отдаляет от Него.

7. Таким образом мы принимаем в себя Христа, Который уже, не взирая ни на что, никогда не покидает нас, но всегда пребывает в нас.

– «Таким образом приемлем Христа», т. е. таким, как он выше сказал, мысленным, духоборческим и хлыстовским. Нет, не таким образом приемлется Христос Господь, как уже я не раз говорил. Сам Господь иной от этого установил образ приятия Его, и помимо сего, Им установленного образа, другим каким-либо приять Его не надейся никто. А это: «принятый Христос, не взирая ни на что, уж никогда не покидает нас», откуда взято? Неужели Христос пребудет и в том, кто грехами своими, после принятия Его учиненными, кровь Его попрал и Самого Его распял? (см. Евр. 6: 6, 10: 26–29). Грехи ведь делают душу и тело смрадными. Как же это наш новшак дерзает держать Господа в сем смраде? В плен, что ли, Он попал, быв восприят человеком? Бог Сам свидетельствует, что грехи наши отлучают Его от нас. Так и Христос Господь оставляет согрешившего, в коем был прежде. И благоволение Отца отходит от него, и благодать Духа отстраняется. Там начинают властвовать другие духи. «Христос никогда уже не покидает нас; мы причастники жизни непременно», – что это за речи? Разве полагает он, что по приятии Христа человек уже грешить не может? Но это уж слишком произвольно. Непонятно это внушение. Если сам он о себе так думает и других учит так о себе думать, то вот и еще черта самопрельщения. Христос в нас, прибавим благодать Духа Святаго и благоволение Отца, – дотоле, доколе человек воздерживается от грехов и не отдаляет Их. Но Они, присущи бывая в нем, не вяжут его свободы. Почему всякий может пасть, на какой бы высокой степени совершенства ни стоял. А падет, Они отстранятся – и останется человек один с грехами своими и теми, кои ввергли его в грех, вместо милостивого Бога и Спаса нашего.

8. Принявшему в себя Христа несвойственны смертные грехи; за грехи вообще он подлежит лишь временным наказаниям.

– Если первое положение разумеется под таким условием: пока Христос в нем, то, конечно, это справедливо. Но если полагается, что сие бывает по какой-либо необходимости, то тут нет истины. Первый бесплотный пал; бывший между апостолами пал; сколько примеров падения святых, мужей высокой жизни и чудотворцев?!

Стало быть, нелепо мечтать о безгрешности человеков вообще заурядных. Правда, святой Иоанн Богослов говорит, что рожденный от Бога не согрешает. Но тут же прибавляет: но блюдет себе (1 Ин. 5: 18). И выходит, что он не согрешает, потому что блюдет себя. Не станет блюсти, и согрешит. Свобода всегда остается за человеком. И он может пасть, как бы высоко ни стоял и как бы близко к Богу ни был поставлен.

Последнее положение: «грехи вообще, по ходу речи, исключая смертных, подлежат временному наказанию», – верно. Это такие грехи, в которые и праведник семь раз на день падает. Они все, как только сознаны бывают, очищаются внутренним покаянием; которые же из них остаются незамеченными, те отпускаются при общей молитве о грехах, неведомыми оставшихся, каждый вечер. Но все же и за них должно удовлетворять правде Божией. Милость Божия и устрояет сие, посылая временные очистительные скорби и лишения. Грехами и малыми шутить не следует. Кто считает важным праздное слово, или взгляд, на что-либо увлекшийся, или смех несдержанный и т. д.? Видим, однако ж, в словах Господа строгое их осуждение вообще у всех людей; у приявших же Господа и извинительные грешки могут оказаться не извинительными. Потому благодарно приемли, когда посещает скорбь.

9. Вера во Христа, как дар Божий, никогда не отнимается у принявших в себя Христа; потому что дары Божии непреложны и вечны. Также остается при них и не отнимается у них благодать искупления.

– Дары Божии непреложны. Правда ли? Если дары Божии даются не безусловно, а под условием предания себя Богу и божественным порядкам, расположение же сие может измениться по свободе человека; то нельзя говорить решительно, что дары Божии непреложны. В силу нарушения сего условия они могут быть взяты обратно. Над получившим мнас и ничего на него не приделавшим, какой произнесен суд? Возьмите от него мнас (Лк. 19: 24). Тот же суд и над верующим, когда он оказывается в чем-либо неверным вере. Вера – дар, но не безусловный и не непосредственный. Дару веры предшествует своеличная вера с покорением ей ума, возжелание веры и взыскание ее. То правда, что вера, яко дар, могуща, возвышенна, но не вяжет свободы ума. Ум может восстать на нее, придумать извороты и отложиться от ней, а затем увлечь к отложению и волю, и сердце, и всего человека. Где же после сего держаться дару веры? Он и отходит или вземлется.

И опыты таких отпадений во все времена бывали и теперь есть. Что же и говорить о неотъемлемости веры? И вообще о неотъемлемости чего-либо, как будто по некоей роковой необходимости, даже в области благодатной, утвердительно говорить не приходится. Потому что тут благодать действует совместно с свободой и действует под условием самоохотной покорности свободы. Прекратись сие условие, прекратит и благодать свое действие.

Второе положение сего пункта, что остается неотъемлемой и благодать искупления, – тоже неверно. Благодать искупления пребывает, пока жива вера, и ревность жить по вере, держащая человека постоянно в подвиге самораспинания ради Господа, коим прививается человек ко кресту Господню. Замри вера и такая ревность, а это возможно в свободной всегда твари, отойдет и благодать искупления. Святой Павел почитает возможным для уверовавшего и приявшего искупление не только это, но и попрать кровь искупительную и второе – распять самого Искупителя, как же остаться в таком благодати искупления? Следовательно, несправедливо называть ее неотъемлемою.

О любви сказано, что она николиже отпадет, а при ней неотлучна и вера с упованием. Но такая любовь – верх христианского совершенства, для всех достижимого, но не всеми достигаемого. Не о всякой любви так можно сказать. Наша обычная любовь такова большей частью, что покажи только чечевицу, которая повкуснее, и мы готовы бываем отступить от своего любимого, хоть не навсегда, а только на этот случай.

Но и такое отступление – все же отступление. Таким образом, о неотменности и непреложности в отношении к человеку речь неуместна очень.

10. Принявшему в себя Христа и потом согрешившему нужно лишь покаяться, и он тотчас получает непосредственное прощение, так как Христос есть неисчерпаемый источник милосердия и прощения.

– Это говорится затем, чтобы внушить, что христианину согрешившему не нужно исповеди и Богом установленного (авторизованного) разрешения от духовного отца в Таинстве Покаяния; а довольно вздохнуть в сердце о грехе, и он прощен тотчас, как вылетит вздох из груди. Даже и твердого намерения воздерживаться от греха при сем не требуется. Уж это чересчур льготно. Даже в обычных наших житейских порядках так легко не обходятся проступки, например, слуг и детей.

Грех всякого человека есть великое оскорбление Бога, написавшего в сердцах наших закон Свой. Грех христианина несравненно более оскорбляет Бога, так как христианин и ведение заповедей яснейшее и полнейшее получил, и приял благодать, укрепляющую его на исполнение сих заповедей, и обетование богатейшее на исполнение положенное слышал и знает. Христианин же, приявший в себя Христа Господа, что есть высшая степень христианского совершенства, греша, оскорбляет Бога, надо сказать, безмерно. Апостол так и определяет, что он кровь Христову попирает, даже распинает Самого Христа, принятого в себя, и Духа Святаго оскорбляет. И, несмотря на такую неописанную страшность греха, христианину-грешнику говорится: «Ничего, вздохни только, и ты прощен». Говорится так во имя неисчерпаемого милосердия Христова. Воистину Он бесконечно милосерд; но нисколько не поблажник. Не по Его разве внушению апостол написал выше помянутый суд над христианином грешником? Не от Его разве лица изрек он такой приговор? Над блудником коринфским святой Павел произнес страшный приговор предать такового сатане, разве не по Господню внушению? Вот почему и в древней Церкви явные грешники несли долгие и тяжелые епитимии. И получали прощение уже после того, как заявляли и искренность своего раскаяния и твердость намерения чуждаться прочее греха, не словом, а делом. Строгость сия в Святой Церкви и доселе держится в покаянных канонах, по коим духовники налагают епитимии. И не думай никто получить прощение, не выполнив епитимии. Духовники-поблажники не добро, а зло делают кающимся, не налагая епитимии. И при епитимии чувство прощения от Господа не вдруг приходит, а надо много потомить себя и сокрушением, и лишениями, и слезами, чтоб возвратилась милость Божия в сердце христианина-грешника. Так бывает; соответственно сему идут и законы церкви о покаянии. Господь Спаситель всегда примет кающегося, но милость Свою вполне возвращает не вдруг: потрудись и докажи, что глубоко, а не мимолетно сокрушаешься, и опять милость Божия осенит тебя.