Несущая пламя. Огненный ирис

Глава 13. Вороной конь

Ирисия

Рен разбудил меня, когда солнце уже встало и вовсю светило в чердачное окошко. Я потянулась в жестком кресле, разминая затекшую спину, и чихнула, невольно подняв пыль. Встав, подошла к окну и увидела, что Малка и ее соседка готовы уезжать. Хозяйка ждала, когда мы уйдем, чтобы она могла запереть дом. Телегу загрузили целой горой тюков с одеждой. Мне стало жаль маленького ослика, которому придется тянуть увесистую поклажу, да еще с двумя полными женщинами и ребенком.

Поторопив меня, Рен спустился с чердака, и я сошла следом за ним. Забежав на кухню, парень схватил со стола оставленные для нас хозяйкой бутерброды с колбасой и, поторопив меня жестом, вышел из дома. Я медленно сошла с крыльца, придерживая платье и край плаща. Почему-то мне казалось, вот еще секунда-другая, и зачарованная одежда слетит с меня, оставляя обнаженной на виду у людей, а главное, что у молодого мужчины. В монастыре сестрам не позволялось видеть друг друга голыми, кроме тех случаев, когда одна из них по болезни или старости уже не могла сама позаботиться о себе и другим приходилось ее купать и переодевать.

Я чувствовала себя странно и неуютно рядом с Реном, еще и потому что меня смущал каждый его взгляд, даже случайный, беглый, рассеянный. Не привыкла находиться так близко к парню, но понимала, что не могу сбежать от него, укрыться в дальнем темном уголке. Темный рыцарь подарил мне шанс на спасение, и чем дольше я о нем думала, тем отчетливее понимала, что мне нисколечко не хочется пуститься наутек, мечтая больше никогда его не видеть. Ловила себя на желании посмотреть на него первой, и порой этой тяге поддавалась. Поглядывала на симпатичного, крепкого, рослого парня еще очень робко, скрытно и немного недоверчиво – то ли к нему самому, как к надежному защитнику, то ли к новым для себя неизведанным чувствам.

Как только женщины уехали, их повозка скрылась из вида, Рен сразу же поманил меня рукой, и я пошла за ним к лесу, радуясь тому, что больше не одна в утомительных и опасных скитаниях. Парень поделился бутербродом, но я взяла только ломтик хлеба, оставив ему кусочки колбасы. Потом он дал мне сделать пару глотков из фляжки, которую наполнил в доме Малки.

Я видела, как Рен избегает лишний раз без необходимости прикасаться ко мне. Только собралась ему сказать, что в наших условиях древнее правило не так уж и важно, ведь снова настанет час, когда ему придется меня спасать от врагов, закрывать собой и прижимать к своему телу. А потом вдруг передумала и промолчала. Дар речи будто бы спрятался от моих мыслей о врагах, среди которых люди, монстры и темные силы, питающие злые колдовские чары.

Сделав глубокий вдох, я постаралась успокоиться, чтобы просто наслаждаться солнечным светом и теплом, от которого питалась дарованная богами сила.

– Мы идем в трактир, где я остановился. Дорога через лес безопаснее. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше, – объяснил Рен и, дурашливо подбросив, закинул в рот кусочек колбасы.

– Но мы ведь не можем все время идти пешком, – вспомнив о том, какие испытания выпали на долю моих несчастных ножек в день побега из монастыря, мне стало их жаль.

– Все верно, Ирис. Нам без лошади не добраться до столицы. Попробую одолжить тощую кобылу у старого трактирщика. Надеюсь, у нее сил хватит хоть на треть пути, а там попробуем обменять на животинку порезвей.

– Я думала, у каждого рыцаря должен быть верный боевой конь, – не подумав, ляпнула я,

– Следи за языком, детка, – Рен приблизился ко мне в пару шагов и резко схватил за щеки, цедя прямо в лицо. – Хоть я достаточно сдержан по своей натуре, но точно не потерплю подколов и издевок. Что-то не нравится – гуляй одна и на свободе. Если не повезет, на собственной шкуре испытаешь ту причину и поймешь, отчего у меня нет коня.

– Рен, отпусти. Не пугай так, – промычала я, едва шевеля прижатыми его пальцами губами.

Успела десять раз пожалеть о необдуманных словах.

– Видишь ли, крошка, укусы вирналов ядовиты, – неохотно пояснил Рен, – как для людей, так и для всякого зверья. К примеру, человек погибает почти мгновенно. Конь или олень может чуть дольше промучиться.

– Да, мне крупно повезло, – я попыталась закрыть неприятную для нас обоих тему. – Ни один из тех двух монстров не успел меня цапнуть.

– Ты вообще из ряда счастливчиков, – с какой-то издевкой прошипел Рен и резко отдернул руку, словно обжегся. – Если вспомнить, какие силы, известные и тайные, были пущены за тобой в погоню… Хорошо бы нам и дальше сопутствовала удача.

– Я верю, что боги за нами присматривают и берегут, – указала я пальцем в ясное небо.

Парень нахмурился, давая понять, что не очень-то он верит в защиту богов. Я заметила, что в солнечных лучах его глаза не казались такими непроглядно темными, как ночью. У них был приятный оттенок чайной заварки, крепкой и свежей. Поймав себя на мысли, что снова нарушаю древние заветы, открыто и смело смотрю в глаза мужчине, я отвела взгляд и стала смотреть на миленькие голубые цветочки, растущие вдоль утоптанной лесной дороги.

– Молча идти скучно. Пока нет поблизости посторонних ушей, расскажи-ка ты мне, что умеешь делать, – попросил Рен. – Чему тебя обучали монахини, кроме песнопений и молитв?

Для меня стало полной неожиданностью, что темный рыцарь вдруг разбил, казалось бы, надолго повисшее между нами молчание. А я только увлеклась трелями певчей пташки. Ну вот, придется снова думать, что говорить, как смотреть на собеседника. Не будешь же отвечать на вопрос, уставившись куда-то в сторону, продолжая тупо пялиться на занятого шумной работой дятла или яркие шляпки мухоморов средь зеленой травы.

– Мне нужно понять, какие твои навыки могут пригодиться для нашего теперь общего выживания, – Рен поторопил меня с ответом.

– С чего бы начать… Наверное, с самого важного занятия для странника. Того, что тренирует выносливость. Я часто поднималась высоко в горы, когда пасла коз, – начала ему рассказывать, пробудив болезненные и горькие воспоминания о привычной жизни. – Поначалу, когда я еще была маленькой девочкой, для меня было очень тяжело пробираться по сыпучим песчаным тропинкам и острым камням. Помню, как сбивала ноги в кровь. Зато с годами я привыкла, и, можно сказать, научилась скакать по горным склонам не хуже козы. Без пастушьей закалки мне бы не удалось сбежать из монастыря.

– Вот и я, представь себе, точно так же подумал… Прямо сразу после нашей необычной встречи. Юная герцогиня не смогла бы далеко уйти, окажись она на твоем месте, – рассмеялся Рен. – На первой же кочке споткнулась бы и закатила такую истерику, что горы бы задрожали от ее оглушительных воплей.

– Да, вышла бы забавная сценка, – улыбнулась я.

– Сражаешься ты неплохо для дилетанта, – похвалил Рен. – Тебе бы опытного наставника из наших – и мог бы выйти толк.

– Меня учили защищаться от разбойников, – я проводила взглядом большую стрекозу.

Мы почти дошли до озера? Надо же, как быстро. В компании Рена время для меня полетело, как та стрекоза, наконец-то перестало ползти со скоростью улитки. Я не могла отрицать, что мне нравилось идти рядом с парнем. Какие бы ужасные слухи ни ходили в народе о темных рыцарях, кроме мрачной одежды, почти неизменной задумчивой хмурости и немного ревожащей вспыльчивости, я пока не видела в нем ничего того, что могло бы сильно напугать. Рядом с ним ко мне начало возвращаться чувство уверенности в завтрашнем дне.

– Ты можешь ездить верхом? – спросил Рен, не позволив затянуться молчанию.

– Только на нерасторопном и ленивом муле, – я заулыбалась, вспомнив упрямую и шкодливую животину. – На монастырском подворье не держали лошадей. Им было бы трудно взбираться в горы. А мулы и ослы легко проходили по узким и сыпучим тропкам.

– А чем еще ты занималась? У тебя были любимые увлечения? – Рен прищурил правый глаз.

– О-о, много чего умею. Люблю прясть, шить одежду, простыни и полотенца, вышивать красивые иконы с золотыми нитями и бисером, – хвалиться грех, но я обрадовалась шансу рассказать о привычном труде. – А еще зимой вяжу на спицах теплые вещи. Люблю печь хлеб и пироги, готовить постные блюда. Не боюсь испачкать руки, потому не брезгую ухаживать за скотом, работать в саду и огороде.

– Но самое полезное сейчас для нас – твое владение кинжалом, – подчеркнул Рен. – Умение держаться в седле тоже пригодится. Вряд ли нам уступят двух лошадей или коня с повозкой. Надеюсь, разрешишь тебя посадить впереди и придерживать. Или любое прикосновение к святой деве под строгим запретом?

– Так было до моего бегства, – я расстроенно повесила голову, пожала плечами. – Народ меня считает исчадием ада. К тем, правда, тоже не следует прикасаться, но… Рен, я могу свалиться с ретивого скакуна.

Будто в ответ на мои слова из леса донеслось конское ржание, а потом послышался топот копыт по дороге. Мы с Реном спрятались в кустах и стали ждать, кто проедет мимо. Из-за крутого поворота выскочил оседланный вороной конь без всадника. Весь взмыленный, с багровыми глазами и пеной у рта. Не удержавшись на ногах, он упал и подняться не смог. Так и лежал, судорожно суча ногами и изрыгая пену, когда мы с Реном подошли к нему.

– Конь отравлен, – темный рыцарь склонился над головой несчастного животного, держась подальше от копыт. – Укус вирнала? – неуверенно предположил он. – Но эти монстры днем спят. По светлому они не охотятся.

– Смотри, – я заметила торчащий из крупа дротик со сломанным древком и указала на него пальцем. – Думаю, ты сможешь вытащить. Тебя же учили обрабатывать раны? А я постараюсь исцелить коня.

– Ирис! Не трогай! – взволнованно крикнул Рен. – Он может укусить или лягнуть. Мы не знаем, что это за яд. А вдруг конь бешеный?

– Таков мой долг перед богами – спасать тех, кому я могу помочь, – оттолкнула его руку, не дав себя придержать и остановить. – Пусть даже передо мной будет не человек, а животное или птица, я все равно не имею права равнодушно пройти мимо и оставить божью тварь умирать.

Я присела на корточки возле головы затихающего коня, который выглядел породистым и ухоженным. Приложив ладонь к горячему лбу отравленного животного, я взмолилась богине Солнца, чтобы она ниспослала мне свое благословение и целительную силу. Золотистый свет начал разливаться от кончиков моих пальцев, проникая под шкуру коня. Тот успокоился, совсем притих, повинуясь исцеляющей силе. Взглянув на Рена, я увидела, как парень проводит, должно быть, привычную для воина маленькую операцию, делая метательным ножиком разрез, чтобы извлечь наконечник дротика.

Не скажу, сколько минут прошло, пять или больше. Мне показалось, мы с Реном быстро управились каждый со своей задачей, и теперь могли созерцать плоды благих трудов. На месте раны от попадания отравленного дротика виднелся лишь розовый шрам, пока не заросший шерстью. Спасенный конь встал на ноги и, мотнув головой, заржал уже бодренько, не страдальчески.

– Его всадник убит, – я прикоснулась к седлу, потом взялась за уздечку. – Отчетливо чувствую смерть. Наверное, тот человек был богатым дворянином. Видишь, какая дорогая упряжь со стальными заклепками… Кто же на него напал? Разбойники? – я обратила полный тревоги взгляд на задумчивого парня, и наши глаза встретились. – Или…