Несущая пламя. Огненный ирис

Глава 27. Инквизитор

Ирисия

Мы примчались к обшарпанному домишке на краю улицы. Рен первым заметил самодельную вывеску. Приколоченная гвоздями белая тряпка с красной надписью: “Пристанище для любовников” трепыхалась над щербатой дверью, привязанной за ручку на тонкую веревку. Дверь скрипела под натиском ветра, и, казалось, с минуты на минуту распахнется, если вовсе не слетит с петель.

Мы спешились. Рен привязал коня к фонарному столбу и накинул на нас волшебную иллюзию. Сам стал курносым блондином, а меня превратил в рыжеволосую девушку, у которой все тело, даже руки и ноги, покрывали веснушки. Из-за скрипучей двери выглянул седой коротышка с одутловатым багровым лицом и мясистым носом. Не проронив ни слова, Рен протянул ему горсть медяков, тот их забрал и развязал веревку. Впустив нас, хозяин, довольно звякая монетками в широком кармане засаленного халата, указал правой рукой на хлипкую лестницу, ведущую на второй этаж.

Судя по представшей моему взору грязной прихожей, в которой хорошо если мыли пол раз в год к великому празднику, а еще по мерзостному запаху, вызвавшему приступ тошноты, хозяин “Дома для тайных свиданий” чаще прикладывался к бутылке, чем брал в руки метелку или молоток. По краям ступеней лестницы и даже из балясин торчали гвозди. Хорошо, что Рен меня сразу о них предупредил. Сама я, охваченная дикой тревогой и борющаяся с тошнотой, могла бы не заметить и напороться на один из них.

– Здесь мы будем прятаться? – спросила я Рена, войдя в неприбранную комнату и посмотрев на кровать со смятыми одеялом и простыней. – Сидеть и ждать, пока опасность минует?

– Нет! – глаза Рена сверкнули в азарте, напугавшем меня до дрожи в коленках. – Сидеть нельзя. Нужно действовать. Играть роль, к которой ты не привыкла. Ирис, пойми, тебя выследили. Инквизиция знает, что ты в городе. Меня тоже видели. Неизвестно, что нас ждет, но мы должны постараться выжить в этом кошмаре.

Он скинул с меня плащ и посмотрел в глаза с такой страстью, что я почувствовала, будто проваливаюсь в адскую бездну, еще не совершив смертного греха.

– Ты знаешь, я не могу, – попятилась от него, понимая, что бежать некуда.

В окошко, и то не выпрыгнуть. В такое узкое пятилетнему ребенку не пролезть.

– И они, твои враги, тоже об этом знают. Всем в народе прекрасно известны правила жизни святой девы. Потому, Ирис, если ты хочешь, чтобы мы оба уцелели, не отправились на казнь, тебе придется нарушить самое главное из них. Другого пути нет. Хорошая игра или смерть. Не волнуйся, я постараюсь сдержаться и проследить за тем, чтобы все, что будет происходить, между нами, оставалось лишь игрой. Но вдруг… иного выхода нет?

– Выход должен быть всегда. Боги меня не оставят, – я нервно теребила сложенные перед грудью руки, будто выставив непробиваемую стену.

– Пойми… Для меня твоя жизнь дороже священного дара, – забрав у меня сумку, Рен спрятал ее под кровать и прикрыл уголком одеяла. – Я просто не могу отдать тебя на растерзание. Позволить тебе пожертвовать собой ради древних заветов. Пока мы живы, можем продолжать борьбу. Но если нас не станет, кто спасет мир? В пророчестве ничего не говорится о том, каким способом, с даром или без него, ты спасешь нашу родную землю. Не все герои обладали необычными способностями, но целые народы до сих пор живут благодаря их подвигам.

– Рен, и ты пойми, – я попыталась воззвать к остаткам его разума, по всей видимости, одурманенного страстью.

– Ирис, нет времени на споры. Хочешь ты того или нет, но я спасу тебя от инквизиции.

Решительно произнеся эти слова, Рен толкнул меня на постель. Я не смогла сопротивляться. Силу света истратила на уничтожение вирналов. А своей собственной, простой человеческой, не хватало дать отпор сильному, с детства натренированному в боях парню. Чуть не в мгновение ока Рен избавился от легких кожаных доспехов. Не дав мне возмущаться вслух, он запечатал мои губы требовательным, тягучим поцелуем. Я могла лишь мычать и брыкаться, но и такое сопротивление сошло на нет, когда темный рыцарь навалился на меня и стал поспешно избавлять от зачарованного наряда, не забывая с удивительной нежностью быстро проходиться по моей кожей кончиками пальцев – холодных, еще не согревшихся после бушующего за этими стенами урагана. Каждое их касание вызывало невероятно приятный озноб, от которого не хотелось поскорее избавиться, закутавшись в теплый плед.

Я понимала, насколько все это неправильно, что для меня это на всю жизнь запрещено, непозволительно. Но с каждым мгновением все труднее было противостоять искушению, такому сладкому и очаровательному. Рен приподнял меня, удерживая под спину и прильнул губами к обнаженной груди. Я застонала, стыдясь непривычного звучания собственного голоса, не думала, что когда-либо стану вести себя настолько пошло и бесстыдно. И в то же время понимала, что несмотря ни на какие страхи и сомнения, должна доверять своему защитнику. Совсем как в тот вечер нашего знакомства, когда он спас меня от казавшейся неминуемой гибели.

Рен обещал, что не посмеет покуситься на самое ценное, лишить меня божественного дара. Но если и этого потребуют обстоятельства, я должна быть готова ко всему. Мой любимый рыцарь прав, если мы погибнем, то и пророчество уже не сможет исполниться. Боги тоже должны это понимать и быть ко мне снисходительны. Тем более, мы с Реном искренне любим друг друга, а боги с начала времен благословляют чистую взаимную любовь их смертных подопечных.

Темный рыцарь стянул с себя рубашку и нижние штаны. Приподнявшись, опираясь на руки, я окинула взглядом его красивое тело, неизбежно охватив и то, что было ниже пупка. Да, я имела представление о мужском анатомическом строении из учебников, которые хранились среди прочей светской литературы в обширной монастырской библиотеке. Но в тот миг я все равно почувствовала жгучий стыд, а еще легкий страх, не имеющий ничего общего с настоящей паникой. Я боялась – и нет.

Стыдилась до малиновых щек, но почему-то втайне хотела испытать все то же, что и самые обычные девушки – те, кому не запрещено влюбляться и создавать семью. Наверное, Рен стал бы самым лучшим мужем, о котором только можно мечтать. Ведь он сотню раз мог отказаться от моей защиты и предпочесть собственную безопасность, но не сделал этого. Он был готов оставаться рядом со мной до самого конца. Так разве не заслужил желанную награду?

Я снова заметалась в будто разрывающих мою душу на части мучительных сомнениях о том, что хорошо, а что плохо, что правильно, а что неправильно, что допустимо, а что порочно. Мне бы, наверное, и нескольких часов не хватило на то, чтобы разобраться во всем этом и понять, чего же хотят от нас боги. Они мне ниспослали видение, которое привело к вирналам, и вновь словно затаились, наблюдая за нами и не вмешиваясь. Знать бы наверняка, чего они ждут и смогут ли простить меня за грех. Или быть со своим единственным возлюбленным вовсе не грешно, даже для меня?

Не успела я найти ответ хотя бы на один из множества вопросов, что вместе составляли запутанную головоломку, как Рен одним простым действием избавил меня от душевных терзаний. Обняв еще крепче, прижал к себе и поцеловал с такой силой и страстью, что у меня из легких вышибло весь воздух. Я не могла в те пугающе прекрасные минуты ровным счетом ничего: ни дышать, ни думать, ни тем более хоть как-то сопротивляться мужским ласкам, что становились все смелее и порочнее. Пальцы Рена уже скользнули туда, где находиться им было не дозволено…

И в этот пикантный момент я каким-то чудом сквозь собственный стон услышала шаги по скрипучей лестнице. Поняла, что Рен заметил приближение незваных гостей намного раньше меня и столь необычным способом решил от них отвлечь, а еще добавить правдоподобности в наш маленький, но яркий спектакль.

Один из спешащих к нам наверх мужчин тихо ругнулся, должно быть, напоровшись на торчащий из перил гвоздь. Но неприятная мелочь не остановила его. Он же и выбил ногой дверь, сломав хлипкую щеколду. Предстал перед нами, зажимая пальцами кровоточащую ладонь. На нем были черный плащ инквизитора с характерными широкими плечами и большая шляпа. Следом показался второй, чуть помоложе, тот предпочел заглянуть в комнату, не переступая порог.

– Что вы себе позволяете, господа?! – с непритворным возмущением вскрикнул Рен. Меня укрыл простыней, а сам принялся поспешно надевать штаны. – Не будь со мной дамы, я бы выразился покрепче. Не знал, что инквизиция у нас теперь занимается супружескими изменами? Надеюсь, обойдемся простым штрафом без доноса жене и недели в каталажке? Еще неизвестно, что страшнее – тюрьма или гнев моей благоверной.

Инквизиторы переглянулись в растерянности. На лицах у них читалось: “Нам тут делать нечего. Уходим”. Исполнить простейший замысел им не позволил некто очень могучий. Тот, кто одним махом втолкнул успевших развернуться мужчин в комнату, да с такой силой, что оба еле на ногах удержались. Рен выхватил спрятанный под одеялом меч.

– Беги, как только сможешь, – шепнул он мне и подтолкнул, чтобы спустила ноги с кровати.

Я не смогла найти туфли быстрым растерянным взглядом. Они куда-то закатились.

– Остолопы! – громогласным басом прорычал великий инквизитор, пристыживая подчиненных. – За что только магами зоветесь? Не чуете иллюзорные чары! Не видите прямо у себя под носом беглую еретичку и ее пособника.

Нахмурив густые брови и прищурив неповрежденный глаз, он смотрел на меня магически восстановленным белесым, и от этого жуткого взгляда пробирала ледяная дрожь от макушки до пят.

– Взять их! – приказал мессир Григир, но инквизиторы не спешили приближаться к нам.

Опасались гуляющих слухов о том, что я силой мысли способна сотню человек отправить в загробный мир.

– Девчонка по ночам бессильна! – рявкнул великий инквизитор, указывая на меня рукой в дорогой замшевой перчатке.

В его словах была лишь доля правды. Но, к моему огромному сожалению, в этот вечер я действительно извела всю силу света без остатка. Зато у Рена оказался небольшой запас огненной магии. Легкий взмах его руки, и огонек догорающей свечи превратился в широкое пылающее кольцо. Оградив нас, оно подпалило плащи младших инквизиторов, но у их предводителя оказалась слишком мощная защита. Огонь даже не коснулся его. Мессир Григир выхватил меч из ножен и шагнул к нам. Рен кинулся ему навстречу, клинки скрестились со страшным лязгом. Мне очень хотелось помочь Рену, вынужденному отступать под натиском громилы, но его взгляд убедил меня послушаться и бежать. Обернутая простыней, я воспользовалась замешательством двух младших инквизиторов, пытающихся освободиться от плотно застегнутых горящих плащей. Проскочила между ними за дверь и буквально слетела вниз по уродской опасной лестнице. Зацепилась краешком простыни за гвоздь и вырвала клок из своего ненадежного “платья”, с трудом удержав его за узел на груди.

Хозяин дома для свиданий попытался задержать меня, раскорячившись в дверях. Я засадила ему локтем в челюсть, спасибо урокам леди-рыцаря Алоры, и двинула коленом в пах, а потом уже с легкостью отпихнула в угол, освобождая проход. Завывания пропитого хмыря были мне как бальзам на душу. Маленькая победа вселила уверенность в том, что я в очередной раз спасусь от преследования. Вот только знать бы, как там Рен? За него моя душа непрестанно болела, даже смоченная этим сладким бальзамом. Я молилась о том, чтобы любимый рыцарь сумел отбиться от врагов.