Несущая пламя. Огненный ирис

Глава 31. Крысы

Рендир

Я скучал по Ирисии. Ни ночью, ни днем меня не оставляли в покое мысли о ней. Они приходили ко мне то блаженно упоительные, полные нежности и страсти, то бередящие незаживающие язвы на сердце, полные тревоги и печали.

Нигде я не находил себе места, ни в цитадели нашего ордена, ни на привычном ночном дежурстве. Пытаясь забыться сном, вновь и вновь представлял ее в своих объятиях, чувствовал уютное тепло ее тела, нежность бархатистой кожи. Вкушал самую желанную на свете сладость ее несмелых, но искренних поцелуев. Ощущал, как она тянется ко мне, подобно настоящему огненному ирису медленно раскрывает свой бутон, доверяясь и согреваясь жаром моей страсти.

Бесконечно злился на себя, винил за то, что посмел ее отпустить в Замок Хрустальной Розы. Как было не корить себя за то, что я уступил любимую девушку принцу… Бабнику и самодуру. Почему я не подошел к Ирис и не шепнул ей на ушко о трех полуголых принцессах, готовых Лернею ноги лизать по щелчку пальцев, как дрессированные диковинные зверушки? В решающий момент у меня словно язык отсох. Шокировали все эти слова о ее королевском происхождении, об отце архимаге. У меня в разуме от них все помутилось и перепуталось. Я перестал понимать, что правильно, а о чем даже и думать не следует.

Возможно ли, я сам невольно подтолкнул единственную возлюбленную к признанному бастарду? Не слишком ли часто я забывал, что Ирис не мне ровня, эта девушка подобна хрупкому цветку, с которым следует обращаться бережно и нежно. Я дерзил ей, насмехался и частенько вел себя грубо. Почему-то мне все время казалось, что у этого цветка очень острые и длинные шипы. Все примерялся, как бы их обломать, забывая о деликатном обращении. Став законной принцессой, Ирис и вовсе припомнит мне каждую колкость и малейшую причиненную боль, как телесную, так и душевную. К тому же принцессы выходят замуж за принцев, или, на худой конец, за кого-то из высшей аристократии. По закону место Ирис в королевском дворце. Уж точно не рядом с презренным простолюдином, которого посвятили в рыцари по высшему избранию, а не по сословной принадлежности.

Я не мог забыть то, как она смотрела на меня, садясь в расписную карету… Этот ее прощальный, исполненный страха и сожаления взгляд преследовал меня, вновь и вновь представал перед мысленным взором. В тот показавшийся вечностью краткий миг Ирис будто молила вмешаться. Не стоять, хлопая глазами, как глупый осел, а выхватить меч и взмахнуть им, ограждая ее от посягательств принца. Глупость, конечно, за такую немыслимую дерзость меня казнили бы на месте. Но зачем-то мне представлялся этот странный исход. Я видел в наивных мечтах, как принц покорно отступает к шикарной карете, а любимая девушка бросается в мои объятия, крепко-крепко хватает за шею и жадно целует у всех на виду.

Верный друг Деган, как только мог, старался меня спасти от самобичевания – отвлечь от горестных раздумий и помочь вернуться к прежней жизни. Но я был не в состоянии воспринимать его шутки или слышать советы. Подходил к концу пятый день с нашего расставания, а мне казалось, еще вчера мы с Ирис были вместе. Да я понимал, рано или поздно придется принять горькую правду и поверить в то, что у каждого из нас свое предназначение. Ирис часто это повторяла, споря со мной. О, как же не хватало мне наших забавных пререканий: о постной пище и придворных традициях! Я бы многое отдал за возможность вновь пережить эти яркие моменты.

С наступлением темноты мы с Деганом вышли на дежурство. Дождь лил не переставая, мы шли по почти что безлюдной улице, укрывшись непромокаемыми плащами. Вирналы совсем обнаглели, поселились в столице. Мы чуяли нутром, что кровожадные твари где-то рядом, но пока нам не удавалось их выследить. Как будто с потерей любимой девушки удача отвернулась от меня.

– Крысы! Мерзкие вонючие крысы! Они большие и страшные! Какой ужас! – причитая во весь голос, нам навстречу шла растрепанная старуха в грязном заплатанном платье.

Развязавшийся платок болтался у нее на шее. За собой она волочила по мостовой что-то округлое, похожее на дыню или тыкву, в тряпичной сумке с длинными ручками.

Пожилая женщина явно была не в себе. Она тянула скрюченные пальцы к редким прохожим, и те отшатывались в брезгливом испуге.

– Подойдем к ней? Посмотрим, может, ей нужна помощь? – мне стало жаль несчастную безумицу, мокнущую под холодным дождем.

Подумал отвести ее в ближайшую ночлежку для нищих.

– Рен, мы не служба по борьбе с вредными букашками и зверьками, – Деган недовольно зыркнул на меня из тени капюшона, сверкнув белками глаз. – Пусть днем обращается в нужную контору. К ней придут и выловят крыс. Раз те так замучили.

– По ней не похоже, чтобы у нее были деньги на избавление от крыс. Ты хоть знаешь, какие в таких конторах цены?

– Мы тут при чем? – хмыкнул Деган. – Или ты от своей святоши заразился вселенским милосердием?

– Не смей так говорить об Ирис! Понял? Не то поплатишься за длинный язык, – пригрозил я.

Друг замолчал, я опередил его и подошел к старушке. Та утихла, присела на скамейку и перестала кричать, лишь всхлипывала, что-то еле слышно бормоча себе под нос.

– Вам помочь? – я склонился к ней.

– Крысы! Гадкие крысы! – прошипела она, ощерив беззубый рот.

Взмахнула рукой, отпустив сумку, и я увидел кровь на ее пальцах: застывшую, не смытую дождем. Я подхватил сумку, открыл и замер, разинув рот на полувздохе. Там лежала объеденная не то крысами, не то бродячими псами, голова светловолосой девушки.

– Внученька моя! – указав на нее нерасгибающимся пальцем, старуха истерически затряслась. – Родненькая!

Мы с Деганом тщетно пытались узнать у несчастной старухи, где она нашла голову мертвой внучки и есть ли там другие части тела. Безумица лишь непрестанно причитала об огромных крысах. Повезло, что я заметил у нее на шее медный жетон, привязанный к тонкой бечевке.

“Это наша бабушка. Ей девяносто лет, и у нее не все в порядке с головой. Если она ушла далеко от дома и потерялась, просим вас отвести ее на улицу Миртовую, третий дом. Красные бегонии в саду”.

Нам вдвоем пришлось тащить рыдающую старушку к ней домой, подхватив под руки каждый со своей стороны. Сумку с головой ее внучки я нес, закинув за спину. Сад с красными бегониями мы нашли довольно быстро. Из длинного невысокого домика вышли не подозревающие о трагедии родители и младшая сестра убитой. Стали нас благодарить за то, что помогли бабушке добраться домой.

– Наш дом поделен на две семьи, и соседи с характером, – теребя фартук, объяснялась белокурая женщина. – Мы не можем удерживать бабушку дома. Когда ее не пускают гулять, она кричит во весь голос. А так ходит на свалку, приносит оттуда всякое старье. На прошлой неделе куклу тряпичную нашла, еще раньше сковородку. Увлечение у нее такое, ничего не поделать.

– У вас две дочери? – спросил я.

Всегда трудно начинать подобный разговор, подводить людей к принятию трагических известий.

– Да, а в чем дело? – мужчина заподозрил неладное. – Наша младшенькая – вот она. В народную школу пошла в прошлом году.

– А старшей нашей дочке-то как повезло, – восторженно похвасталась женщина. – Ее приняли на королевский отбор невест. Сам кронпринц Лерней пригласил во дворец. Ах, какой он красавчик да умник!

– Как вас зовут? – процедил я сквозь зубы, едва владея собой. Понимал, что нужно держаться.

– Ширтел, – первым представился мужчина, а имен женщины и девочки я не расслышал.

– Прошу вас, Ширтел, подойдите и посмотрите сюда, – я приподнял сумку со страшным содержимым. – Жена и дочь пусть остаются в стороне.

Отец убитой заглянул в сумку, и мне показалось, что он вот-вот упадет в обморок. Мужчина резко побледнел и глаза начали закатываться. Деган придержал его за руку, окутывая весь сад успокаивающей магией, и усадил на садовую лавочку рядом со старушкой.

– Чисса… Ее убили, – прохрипел безжизненно бледный Ширтел.

Его жена и дочь молча разрыдались, обнявшись.

– У вас есть лошадь? – спросил я главу семейства.

– Две у соседей, – ответил мужчина, переведя дыхание. – С той стороны дома к ним постучите. Может, уступят служивому.

– Где свалка, на которую ходит ваша бабушка?

– Там, на окраине, сразу за дубовой рощей, – отец убитой указал мне путь и тихо прибавил. – Убейте эту гниду. Этого выродка. Не принц, а…

Дальше он или постыдился бранного слова, или попросту не смог продолжать говорить, сраженный горем.

“Вирнал”. Фраза сама продолжилась в моих мыслях. Это казалось невероятным, но теперь у меня сложились части головоломки. Я понял, почему не мог почувствовать принца, как обычного человека, пронюхать, настолько у него прогнившая душа. Да потому что эта тварь человеком не была! Как только удалось ему замаскироваться, проникнуть во дворец и выдать себя за наследника престола? Зато я узнал, почему затаились вирналы и чего они ждали. Коронации!

Я должен спасти Ирис! Вырвать ее из лап чудовища!

– Дег! Вызови к ним лекаря из наших. Сам бери вторую соседскую лошадь и скачи за мной на свалку, – отдав распоряжение другу, я побежал за угол дома.

Когда я добрался до свалки, моему взору предстало кошмарное зрелище, слишком тяжелое даже для моих закаленных как сталь нервов. Крысы сновали по обглоданным костям, вгрызались в оставленные нетронутыми головы, кисти рук, ступни. Мне с первого взгляда стало понятно, что всех этих девушек и парней сожрали вирналы. Убитых молодых людей было не меньше сотни, и то не считая сожженных магическим огнем останков, превратившихся в прах. Проливной дождь потушил пламя и сохранил достаточно улик. Я узнал темнокожую иностранку с янтарными глазами. Ту, что сидела у ног принца.

Сердце у меня словно замерло и куда-то провалилось, дышать я мог через раз, и то с трудом. Отринув прежний скептицизм, готов был молиться всем известным богам, чтобы спасли и сохранили живой и невредимой мою возлюбленную. Гнал прочь так и лезущую в голову отвратительную мысль, показывающую обглоданные останки моей ненаглядной святой девы. Нет, я этого не допущу!

Отборы невест и гвардейцев оказались ловушкой. Не напрасно я чуял подвох. Знать бы, сколько тварей проникло во власть. Или королевство уже полностью им принадлежит? Для чего им понадобилась Ирис? Если принц забрал ее с собой, значит, она еще может быть жива. Самое главное, чтобы мне удалось успеть ее спасти.

Деган приехал на свалку не один. С ним были двое рыцарей из наших и слуга магистра Орнилла. Они занялись изучением улик, а я поскакал в цитадель. Понимал, что медлить нельзя. Никто, кроме наставника, не мог помочь мне проникнуть в неприступную крепость – Замок Хрустальной Розы.

Роза… Цветок… Тюльпан.

По пути я вспомнил пророчество Карниллы Лиреколь. Теперь мне было понятно, почему сделанный из ноизила черный тюльпан не расцвел в руках Лернея. Вирнал не мог взять его голыми руками, яд впитался бы через кожу.

Но кто… Кто истинный принц, бастард короля Ливеральда? Почему графиня искала меня, а не кого-то другого, чтобы передать драгоценный цветок?

Я постарался вспомнить все, что могло быть связано с черным тюльпаном и принцем, и в памяти всплыл давно забытый разговор с матерью. Тогда мы все вместе сидели у очага в нашем уютном доме: мама, я и Райса.