Том 6. Проза 1916-1919, пьесы, статьи

Драматург

– Ваша драма, почтеннейший, прекрасна, поверьте моему слову. Но, вы знаете – условия сцены…

Драматург (мрачно). Переделать?

– Вот, вот. Кончик, знаете, изменить бы. Там у вас барыня умирает, этакая почтенная барыня, даже жалко, ей-Богу… А вместо нее ухлопайте вы эту, как ее, черта…

– Сумасшедшую?

– Вот, вот. Какого черта, на самом деле! Пожила, и довольно.

– Да как же я ее ухлопаю ни с того ни с сего?

– Голубчик! При вашем таланте…

Драматург задумывается и что-то мрачно вычисляет по пальцам. На десятом пальце он останавливается и спрашивает:

– А… а того… деньжонок вперед не дадите? Мне, собственно, не нужно, но так уже принято. Тогда и старуху ухлопаю.

– Все, конечно, получите, о чем говорить, о Господи! Только если вы согласны ухлопать эту, как ее, черта, то, батюшка! (хлопает по коленке) нельзя ли весь пятый акт побоку?

– Побоку?

– Ну, на что он? Пятая спица в колеснице, да и только. А кстати, и заглавие бы другое…

– Другое?

– И уже если вы хотите, чтобы действительно вещь – выкиньте вы совсем этого адвоката.

– (С ужасом.) Героя-то?

– Ну какой он герой. Кукла фарфоровая, и больше ничего. А также устройте-ка вы в первом акте пожарчик.

– Пожарчик?

– Или нет… Батюшка, какой я придумал вам великолепный сценический эффект! Какой эффект! Тридцать лет думай, не придумаешь. Ах, какой эффект!

Бегает по кабинету и, остановившись перед зеркалом, делает себе ручкой. У драматурга разгораются глаза. Он затворяет плотнее дверь, опускает драпри, опускает огонь в лампе и шепчет:

– Говорите.

– (Шепотом.) В третьем акте героиня, как ее, черта… рожает. (Сжимает руку.) Но рожает на сцене!

– ?!!

– Да, да! И притом – троешку!

Драматург (шепотом). Она не замужем.

– (Шепотом.) Ничего. Понимаете, она родит за сценой, а на сцене цыганское пение: «Ночи безумные» или в этом роде. А когда она родит третьего и, по-видимому, собирается еще, ее муж…

– (Шепотом.) У нее нет мужа.

– А, черт! Что вы, дочь, что ли, выдаете! Так вот ее муж хватается за волосы, качает головой, вот так, и говорит: «Вот тебе клюква!» Или нет, это неудобно. Что бы он такое сказал? «Быть или не быть»… Да придумайте же!

Драматург (растерянно). Не могу.

Получив обещание денег, драматург приходит домой и садится за работу. В продолжение ее горько плачут: правда, жена драматурга, талант драматурга и различные поставщики драматурга – дровяник, портной, лавочник. Пятый акт отброшен, старуха ухлопана, адвокат-герой лишен практики, но с родами драматург ничего поделать не может.

Так – и несет.

– Голубчик! В этом и будущем сезоне поставить не можем. Вот годика через три-четыре.

– А того… ну да как их… вообще, как принято: деньжонок?

– Голубчик! Откуда? Рад бы душой…

Здесь, собственно, начинается драма.