Что обо мне подумают, если у меня есть мечта

Если мое слово для вас хоть что-то значит, вы прислушаетесь к нему и не станете повторять моих ошибок. Наркотики – это пиздец. И надеюсь, после моей истории у вас пропадет желание их пробовать.

Жаль, что тогда подобного мне никто не сказал и некому было предостеречь. Я решила, как и все, что ничего страшного не произойдет. Ведь тогда мне было не 12 лет. Я уже была осознанным человеком, и окружали меня в целом тоже осознанные люди, которые употребляли экстази раз в месяц под четким контролем. Никто там не перебарщивал и не ловил стремных побочек. Но им просто везло…

В общем, я побаловалась примерно три-четыре раза за три месяца, и самое интересное произошло перед Новым годом. В четыре часа утра меня унесло в жесточайший бэд-трип…

Как только ты принимаешь экстази, у тебя начинается сумасшедшая эйфория. Ты всех в мире любишь, все в мире такое доброе и хорошее. Но уже следующим утром ты попадаешь в серотониновую яму. Все то счастье, которое ты испытывал вчера ночью, было как бы заимствовано из твоего будущего. Ты взял у себя кредит, только не бабки, а свою энергию, счастье, светлые эмоции. И занял под охеревший процент. За сегодняшнюю эйфорию с тебя возьмут в три раза больше завтра. И это в лучшем случае.

Несмотря на это, первые разы прошли по лайту: суперсчастье, а потом легкий депреснячок, который я почти не ощущала. Последствия были, но не сильнее обычного похмелья.

Я рассказывала, что в какой-то момент стала стеснительной, зажатой, скромной. Так вот экстази снимало с меня эти штуки, и эффект надолго сохранялся. Поэтому люди и сидят на всем этом – наркотики помогают им быть такими, какими бы они хотели стать.

А вот в последний раз случился треш. Это был один из худших дней в моей жизни, потому что я как будто попала в какую-то игру, в которой мне нужно разгадать загадку, чтобы выжить.

Так что же произошло? Мы собрались в однокомнатной квартире. Все приняли. Началась эйфория, счастье, радость и бла-бла-бла. Сначала полет был нормальный, а потом я захожу на кухню, и меня спрашивают: «Будешь курить?» Я беру сигарету и понимаю, что не чувствую ее, как не чувствую ни своих рук, ни ног. Я словно выхожу из тела и начинаю видеть себя сверху.

Я возвращаюсь в комнату, а там люди плывут в лодке. Я смотрю на это и думаю: «А почему они плывут в лодке? Не понимаю». Отправляюсь в ванную комнату, смотрю на себя в зеркало, и мне в голову приходит такая мысль: «Что-то здесь не так».

Выйдя из ванной комнаты, я натыкаюсь на подругу, которая меня спрашивает:

– Ты как?

– Кажется, со мной что-то не то, – отвечаю я.

Иду на кухню.

– Илона, будешь курить? – спрашивают меня опять.

Я беру сигарету, не чувствую ни ее, ни рук, ни ног, смотрю на себя как бы сверху, кладу сигарету, иду в комнату, там люди плывут в лодке, я спрашиваю себя: «Почему они плывут в лодке?», отправляюсь в ванную комнату, смотрю на себя в зеркало и думаю: «Что-то со мной не так», выхожу и натыкаюсь на подругу, которая меня спрашивает:

– Ты как?

– Кажется, со мной что-то не то, – отвечаю и снова отправляюсь на кухню.

– Илона, будешь курить?

Лодка, ванная комната, подруга, кухня, лодка, ванная комната, подруга, кухня…

И это продолжается 14 часов подряд! Я попала в петлю, где, как мне казалось, я должна была разгадать какую-то тайну, чтобы выбраться из дня сурка. Не каждый круг был идентичен другому, некоторые детали отличались. Иногда стенки шкафа-купе превращались в губы, и я думала: «Может быть, они мне что-то говорят? Дают какую-то подсказку?» Или мне начинало казаться, что поднялся потолок и мальчики с кухни, которые уже тысячу раз предложили мне закурить, как-то забрались на следующий этаж чужой квартиры и с потолка мне шепчут код, чтобы мне выбраться из моей западни. Но я, как бы ни вслушивалась, не понимала их и не могла разобрать, что они бормочут. Даже когда я легла спать, я продолжала наматывать круги и пыталась разгадать загадку. При этом мне казалось, что если я эту загадку не разгадаю, то умру. Меня просто отключат от питания, как кофеварку или комп, и я вырублюсь навсегда.

Я пробегала в петле до восьми вечера следующего дня. Придя в себя, насколько можно было в моей ситуации прийти в себя, я почувствовала себя лучше. Но мой бэд-трип только начинался. Вот тут и накатили жесткие последствия употребления.

Меня будто подменили. Когда я вернулась домой и встала под душ, я осознала, что мне страшно мыться с закрытой шторкой. У меня просто не поднималась рука ее закрыть.

Потом я начала пенить шампунь на волосах и поняла, что не могу закрыть глаза. Не могу, потому что, если я это сделаю, меня убьют. Такой страх во мне был. Охренеть! А я у себя дома находилась так-то. Просто прикиньте абсурдность ситуации. Тогда в ванной я стояла и думала, что моя жизнь уже не будет прежней. В моей голове что-то сломалось – бесповоротно.

С этого момента начался мой «адский январь». Так я прозвала этот месяц. На новогодние праздники все мои друзья разлетелись кто куда. Парень тоже уехал. Брови в январе никто не делает, все отдыхают. Универа, ясное дело, тоже нет. Короче, есть я, из головы которой начали лезть разные ужасы, и Сургут. Просто представьте. Вас кошмарит даже от какой-то хреновой занавески в ванной, и все это еще происходит в городе, где на улице –50, сами вы сидите в квартире в 28 квадратов, где очень холодно и ты вынужден кутаться, а за окном почти всегда темно. В антураже зимнего Сургута мое состояние сильно ухудшалось.

В общем, я как-то дожила до утра, открыла глаза и стала лежать амебой перед ноутбуком и смотреть сериалы – «Теория большого взрыва» или «Как я встретил вашу маму». Мне вообще было похрен, что смотреть. Я просто лежала, а серии сменялись друг за другом.

Во мне было ноль энергии, ноль интереса к жизни. Мне было не грустно, не страшно, не хорошо – никак. Вот просто ничего! Так продолжалось до двенадцати ночи. Потом ко мне ложилась моя мама (напомню, что мы жили в однокомнатной квартире с одной спальней). Так вот, мама ложилась, выключала свет, и тогда меня начинало кошмарить. Что с открытыми глазами, что с закрытыми – перед моим лицом происходило что-то дикое. Какие-то пасти, укусы, отрубания рук, казни людей… Я смотрела на дверь, на которой висело полотенце, и четко видела мужика, стоявшего ко мне спиной.

Откуда эти образы взялись в моей голове? Я всегда была девочкой на позитиве, ужасами не увлекалась. А тут в мою голову будто бы загрузили постороннюю инфу – картинки и сцены, которые я никогда в жизни не видела. Как будто из-за употребления я подключилась к миру, где обитает непонятная хрень.

От страха у меня началась сильнейшая тахикардия, мне становилось даже сложно лежать. Приходилось постоянно мерить себе пульс. Он был примерно под 200 ударов в минуту. Потом я узнала, что это были панические атаки. Я перепробовала все успокоительные, какие только можно, – валерьянку, пустырник, успокоительные чаи, травы, таблетки, капли. А потом просто сидела. Включала свои сериалы и просто сидела до семи утра, пока меня не выключало физически и я не падала со стула. Потому что только в таком состоянии я могла уснуть без ужасов перед глазами. Я приемлемо чувствовала себя лишь при включенном свете. Без этого – с закрытыми глазами, с закрытой душевой шторкой, с закрытой дверью или при выключенном свете – я будто переносилась в другой мир, где обитали демоны.

Что касается моей мамы, однажды она сказала: «Не понимаю, что с тобой, но очень верю, что ты справишься».

Да, она не понимала и не могла понять. Моя мама – не пьющий, не курящий человек, который не знает, что такое панические атаки, тахикардия, она никогда не сталкивалась с подобными ужасами. Так прошел месяц.

Потом, когда друзья, парень и работа вернулись, все это более-менее устаканилось. Я больше ничего не пробовала. Я продолжила общаться с той компанией, просто ничего не употребляла. У меня не было зависимости, желания повторить. Хорошо, что мозг и здравый смысл оказались сильнее. Я не хотела снова пережить то, что пережила.

Кстати, у той компании вскоре у всех по очереди начало происходить то же самое. Сначала они на меня смотрели с непониманием, типа что за фигню я несу. Я пыталась объяснить, но даже самые опытные ребята не понимали, что со мной случилось. Пока это не коснулось их самих.

То, что наркотики не мое, не единственное, что я вынесла из этой истории. Когда я размышляла над петлей, в которую угодила и из которой пыталась выбраться 14 часов кряду, я поняла: она очень метафорична. Метафорична в том плане, что многие из нас проживают жизнь именно в петле, пытаясь разгадать, как из нее выйти. Для кого-то петля выглядит так: дом, работа, дом, работа, дом – и так по кругу. Кому-то петля приходит в виде абьюзивных отношений. Но то, что из подобной петли времени надо выбираться, – факт.

Когда я прожила весь этот кошмар, мне захотелось просто уехать и начать жизнь с чистого листа. Перечеркнуть треш и дичь, забыть обо всем плохом, не ходить в бесполезный универ, уйти на заочку, не тусоваться в старой компании, которая напоминает тебе о неприятных эпизодах жизни. Хотелось все это обновить. И окружение, и город…