Бусы из плодов шиповника

– Ну, что? По последней? – обратилась ко мне ИИ, слегка успокоившись, но с каким-то не свойственным ей азартом. – Пока зять не приехал и не осудил нас…

– Мама! Ну сколько можно об одном и том же!..

– Вперед! – махнул я рукой, погружаясь в новую волну смеха и чувствуя, как жуткое напряжение, неудовлетворенность последних недель, а может быть, и лет эти добрые теплые волны радости, смывая, уносят стремительно куда-то далеко-далеко, за край горизонта.

Из соседней комнаты тоже донесся тоненький детский смех. Потом: «Мама! Ты знаешь, она ведь живая!..» – крикнула девочка звонким голосом из комнаты, в которой она играла с черепахой.

Это сообщение вызвало новую волну веселья.

Но теперь уже смеялись все! Я, девочка, Инга Ивановна, Татьяна, тоже подсевшая к нашему столу и тоже, как и ее мать, но только не фартуком, а тыльной стороной ладони смахнувшая вдруг набежавшую слезу.

«Видимо у них это наследственное, слезы радости, или радость сквозь слезы… Хотя раньше я этого что-то не замечал».

Не смеялась по-прежнему только черепаха. И в редких паузах нашего смеха мы слышали из соседней комнаты деловой цокоток ее черепашьих «копытец».

Она обследовала свое новое обиталище.