Сокровище Пущи

ГЛАВА 4

Утро «порадовало» ломотой и тянущей болью в мышцах. Огородные упражнения дали о себе знать, превратив непривычное к таким нагрузкам тело в развалину. Но разлеживаться в кровати и страдать не хотелось. Тихо ругаясь под нос, я выползла из-под одеяла. Поначалу каждый шаг отдавался неприятными ощущениями, но стоило расходиться – и стало легче. А когда я умылась холодной водой из колодца, боль совсем сбежала, оставляя меня в покое.

После завтрака я снова отправилась на реку, прихватив небольшое ведро и совок. Спустилась к тому же месту, где сидела вчера, и принялась копаться в песке у берега, словно настоящий золотоискатель. Копала и копала, просеивала, перебирала гальки. Но когда солнце стало припекать слишком сильно, пришлось признать: мой клад явно не здесь. В реке не нашлось ничего, даже самого завалящего глиняного черепка. Ладно, значит, с раскопками пока лучше покончить и вместо них приступить к сбору информации.

Моей первой жертвой стала не тетя Лида, а соседка из дома напротив – Людмила Васильевна. Помня о том, что она любит историю, я собиралась расспросить ее не только про сагаров, но и про своих предков по женской линии.

Аккуратный домик Людмилы Васильевны был одним из немногих в деревне, построенных из светлого кирпича. Весь двор занимали клумбы, где буйствовали цветы самых разных оттенков и размеров. Кажется, цветы росли даже за домом вместо традиционных грядок. А сама хозяйка этого великолепия как раз занималась поливом.

– Доброе утро, – поздоровалась я, постучав в калитку.

Людмила Васильевна поставила лейку и развернулась.

– Надо же, Феодора Андреевна, – узнала меня она. – Решили познакомиться с соседями?

– Что-то вроде того.

– Ну, заходите, раз пришли.

– Спасибо, – я кивнула и открыла калитку. – Можно просто Феодора.

Женщина уселась на лавку в тени дома и сняла широкополую белую шляпу, защищавшую ее от солнца.

– Десять утра, а уже припекает, – пожаловалась она, обмахиваясь.

– Надо бы не забыть полить укроп, – нахмурилась я, вспомнив про свои посадки.

– Огородничаешь? Это хорошо. А цветы нужны? Могу семян дать.

Я оглядела пестрые клумбы и задумалась. Почему бы и нет? Зелень – продукт полезный, но укропные грядки выглядят слишком скучно. Так что цветы мне точно не помешают. Только сначала то, за чем пришла.

– На самом деле я хочу поговорить. Мне сказали, вы собираете истории о Прилесье и знаете много интересного об этих местах.

Людмила Васильевна кивнула.

– Есть такое дело.

– Стыдно признаться, но раньше история рода меня интересовала слабо. Зато сейчас, в Прилесье, стало интересно, почему этот дом передается в нашей семье из поколения в поколение. Кто жил здесь раньше? Может, вы знаете?

– А как же, – хмыкнула старушка. – Все пошло с Анны Захаровны Лесниной, твоей… – она ненадолго задумалась, – прапрабабки. Ох, что это за история была… Мне моя бабка рассказывала, все у нее на глазах происходило.

– Да?

– Анна Леснина была ведьмой. Очень сильной ведьмой. Она многое умела, варила такие зелья, что всякую болячку вылечить могли. К ней даже из Старограда приезжали. Вот и прапрадед твой приехал тоже.

Я медленно кивнула. Да, отец предпочитал не вспоминать, что в моих предках была селянка, но история помнит о мезальянсе, который когда-то учинил граф Сергей Савельевич Чарский, женившись не просто вопреки воле родителей, но и на женщине не своего круга. Правда, никто не говорил мне, что прапрабабушка была ведьмой.

– То ли проклял графа кто, то ли просто хитрая хворь случилась, – продолжила Людмила Васильевна, – но лечила Анна его долго. И пока он тут жил, закрутилась у них любовь. Такая любовь, что Чарский позвал ее в Староград женой, а Анна согласилась бросить родную землю и то, чем занималась всю жизнь.

– Родители графа не одобрили этот брак, – пробормотала я.

– Ух, и еще как не одобрили. – Глаза женщины горели, словно она сама все это видела. – Анне с мужем пришлось вернуться в Прилесье, да только они и тут ее доставали. Приезжали, грозились, мол, приворожила сыночка, наследства все лишали. И сменили гнев на милость только тогда, когда Анна родила мужу одаренного сына.

– Борис Сергеевич Чарский по прозвищу «Ледоруб», – выдала я. – Боевой маг огромной силы, генерал, герой войны с Северным Каганатом.

– Да, правильно, – довольно улыбнулась Людмила Васильевна. – Всего у Анны с Сергеем было двое детей. Борис и Анастасия. Борис выучился, потом пошел по военной стезе. Анастасия вышла замуж за аристократа из Старограда и осталась вместе с ним в столице. Анна и Сергей прожили жизнь в мире и согласии, часто приезжая в Прилесье, но из их потомков насовсем сюда никто не вернулся.

Я задумчиво побарабанила пальцами по скамейке. Да, все так. Борис Чарский прославился на военном поприще, род Чарских и сейчас известен своими боевыми магами. Анастасия, от которой пошла моя линия, удачно вышла замуж. Никто не попрекал их происхождением. Прадеда уважали за подвиги. А прабабка родила мужу одаренных сыновей и дочь. Впрочем, такое повторялось в каждом поколении. Мальчики приумножали магию отца, а девочки рождались без всякого дара, но сильная кровь позволяла выносить и родить одаренное потомство. Так что ни бабушка, ни мама проблем с замужеством не имели. Я тоже считалась завидной невестой. Только с «женихом» не повезло.

– Жалко, что ведьминский дар никому из нас не передался, – вздохнула я.

– Анна была готова отказаться от него ради любви. Наверное, это ее, да и ваше наказание.

– Наверное.

– А ты чего в Прилесье-то приехала? – хитро прищурилась женщина. – Про Анну узнать? А может жениха поискать?

– Отдохнуть, – махнула я рукой, не собираясь откровенничать. – Каникулы же.

– Ну да. То-то букет свадебный к тебе прилетел.

Я содрогнулась, вспоминая букет невесты и связанную с ним примету. Только этого не хватало. Нет, я не против брака в целом. Но скорое замужество пока светит только с Рылинским. Так что искренне надеюсь, что в моем случае примета ошиблась. Ну или все приглашенные на свадьбу девушки подождут еще несколько лет, пока мне не найдется нормальный жених.

– Кстати, у меня еще один вопрос, – решила перевести тему. – А не было слышно в этих краях что-нибудь про сагаров?

– Про сагаров? – переспросила она задумчиво. – Было слышно, да.

Я подобралась. Неужели удалось нащупать ниточку?

– В прошлом году это было, в самом конце лета. На берегу Плисы нашли человечий череп в старом шлеме. Километр вниз по течению от Прилесья. Наш участковый, Зудин, примчался туда, но быстро стало понятно, что череп-то совсем древний, а значит, расследовать ничего не нужно. Марина Константиновна, она детей истории учит в школе, даже углядела на шлеме сагарские узоры. Да только не было тут никаких сагаров никогда. Поэтому на находку махнули рукой.

– И где она сейчас? – спросила я осторожно.

– Так у Маринки в школе. У нее в кабинете целый шкаф, как в музее.

– Надо же, – пробормотала я задумчиво. – Спасибо. Это было очень интересно.

Людмила Васильевна поднялась и отправилась в дом. Вернувшись, сунула мне в руки несколько бумажных кулечков.

– Маргаритки, календула и ромашка. Замочи, сажай прямо и грунт и полить не забудь.

– Хорошо, – улыбнулась я.

Такими темпами у меня тоже скоро может быть полный огород грядок и клумб. Вот только сейчас я сажать ничего не стала. Под цветы сначала нужно освободить от сорняков землю, а у меня совсем другие планы, связанные с загадкой сагаров. Поэтому, спрятав семена в рюкзачок и попрощавшись с соседкой, я отправилась искать учительницу Марину Константиновну.

– О, тетя Лида, доброе утро, – обрадовалась, завидев соседку, которая как раз выходила со своего участка с бидоном в руках.

– Доброе утро, Феодора, – поздоровалась та, когда я догнала ее.

– А вы случайно не знаете, где сейчас Марина Константиновна? – спросила, пристраиваясь рядом и приноравливаясь к ее не слишком широкому шагу.

– Олешева? Знаю, конечно, – ответила та. – Она как раз в школе дежурит.

– Отлично. Мне нужно к ней.

– Тогда нам по пути.

– А вы куда?

– К Савельевым, за молоком. – Тетя Лида махнула рукой куда-то в сторону центра деревни. – У меня ж коровы нет, только птица. А молоко у Савельевых хорошее, не чета магазинному.

– Наверное, – вздохнула я.

– Не наверное, а точно, – хмыкнула соседка. – Тут вообще в магазине если что и брать, так это муку, сахар да соль. У Савельевых корова. У меня яйца. Баба Матрена коз держит, а ее дочка с зятем варят сыр. Хлеб почти каждый сам себе печет.

– Кулинарное раздолье, – невольно улыбнулась я. – Жаль, я до хлеба пока не доросла.

– Какие твои годы. Научишься еще. Хочешь, я тебе свою книжку с рецептами дам? Там есть и хлеб, и пироги, и заливное.

– Пироги – это хорошо.

– У тебя ж и печь есть, – продолжала агитировать тетя Лида. – А самые вкусные пироги – они именно в печи выходят.

Я задумалась. Печь казалась мне агрегатом страшным и непонятным, к которому не подступишься просто так. Но, скорее всего, в ней нет ничего сложного. Так почему бы не попробовать? Тем более, времени свободного у меня много. Не одним же огородом заниматься.

– Давайте свою книжку, – махнула я рукой.

Мимо нас проехал небольшой автобус, обдав облаком черного дыма. Я шарахнулась в сторону, морщась из-за вони, которая особенно сильно резала нос в чистом деревенском воздухе. Но без автобуса, пусть даже такого старого и вонючего, деревне явно никак. Тут далеко не каждый мог позволить себе личный транспорт. Вот и сейчас от остановки в разные стороны расходились люди, приехавшие из Маркова. По-другому они до Прилесья бы не добрались.

– Лидия Юрьевна! – всплеснул руками идущий нам навстречу мужчина – один из пассажиров.

Худой старик с большим рюкзаком на спине бодрой рысью подбежал к соседке и приложился к ее руке. С его головы слетела пробковая шляпа, открывая седые волосы, торчащие во все стороны, но мужчина, не смутившись, поднял ее и нахлобучил обратно.

– Роман Арнольдович, – усмехнулась тетя Лида. – А вы снова к нам.

– А как же, – заухмылялся тот. – Пока мои старые кости в состоянии донести меня до Пущи, буду приезжать.

– Смотрю, в этот раз вы обзавелись костями помоложе.

До нас доплелись двое слегка замученных парней с огромными рюкзаками на спинах. Один – полноватый блондин – устало сбросил свою ношу на траву и принялся обмахиваться кепкой, изнемогая от жары. Второй – невысокий и крепко сбитый – надвинул козырек пониже, чтобы спрятаться от солнца. И только Роман Арнольдович сохранял бодрость.

– Пора готовить смену, так что в этом году я с новенькими, – сообщил он и ткнул пальцем в блондина. – Максим Коломейев, прошу любить и жаловать. – Названный Максимом еле заметно кивнул. – И Семен Локотков. – Тот даже не посмотрел в нашу сторону.

– А это Феодора, – представила меня тетя Лида. – Моя новая соседка.

– Чрезвычайно рад. – Старик подпрыгнул и схватил меня за руку, чтобы приложиться к ней поцелуем. – Фокин Роман Арнольдович, к вашим услугам.

От резкого поклона его рюкзак завалился вперед, чуть не опрокинув своего носителя. Как и со шляпой, Роман Арнольдович не обратил на это внимания, выпрямился и махнул своим спутникам.