Сага о Северных островах

Я всё боялся, что кто-нибудь сломает «Соколу» киль, как это сделали мы с кораблями Лейфа и Кьелла, потому встал спиной к борту и вслушивался в звуки, приглушенные туманом. И многие ульверы сделали так же.

— Безднов туман, — проворчал я. — И сколько мы так простоим? Неужто три дня и три ночи сторожить будем?

— Да не, — вдруг послышался голос сверху. Офейг, что ли? — К полудню развеется.

— Откуда знаешь?

— Да знаю вот. Я такое всегда чую: дождь ли, мороз ли, ясно ли. Мать чуяла, и я вот тоже.

— Пойди Альрику скажи. Пусть порадуется.

Рядом скрипнул песок. Офейг спрыгнул с корабля и пошел куда-то в молоко, зовя хёвдинга. Но вскоре воротился с растерянным видом.

— Нет его нигде.

— Да он же тут ходил, корабль стерег.

Промаялись мы так, пока и впрямь не подул ветер и не разогнал туман. Тогда и Альрик отыскался. Он пришел со стороны прибрежных скал, хмурый, быстро оглядел корабль и сказал отчаливать.

Мы столкнули «Сокола» в воду, сели за весла и споро отошли от берега на несколько перелетов стрелы. После того хёвдинг сказал поднять весла и осмотреть, всё ли в порядке. Фридюр и сын сидели в своем крохотном домике. Рядом Булочка, впереди нас сидели Плосконосый и Живодер, дальше двое из наймитов, но сейчас на одном из их мест был Офейг. Его легко можно было угадать по длинным по пояс светлым волосам, которые он заплел в бабью косу.

Ледмар поднял доски, заглянул под палубу, нет ли где трещин. А я указал Альрику на Офейга.

— Рогатина пропал. Сбежал, пока туман стоял.

Хёвдинг безразлично пожал плечами.

— Дурень. А ты, Слепой, чего ж не ушел с ним?

Угрюмый наймит неохотно ответил:

— А куда уходить-то? И зачем? На тебя я уже посмотрел, понял, каков ты. А на острове поди узнай, каковы порядки.

— И что, Рогатина тебя не звал с собой?

— Звал. Но он и вправду дурень. Вечно бежит, ищет чего-то, думает, в других местах жизнь слаще и бабы толще. Он же меня к Йору и затащил, хотя сразу было видно, что дело тухлое.

— А теперь ты с ним не пошел.

— Не пошел. Ежели они сами к тебе в хирд просятся, да вон тот даже рану отхватил, убегая из родных мест, знать, несладкая тут жизнь.

— Добро. Теперь без роздыху в Сторбаш!

И мы снова налегли на весла.