Сага о Северных островах

* * *

Когда мы подходили к Мессенбю, я подошел к Альрику и сказал решение о Хандельсби. Он кивнул.

— И уйдем сегодня же до заката.

А вот с этим Беззащитный не согласился

— Лучше на день-два задержаться, — увидев мои нахмуренные брови, пояснил: — Нужно же придумку Херлифа рассказать людям. Пусть парни погуляют, выпьют и расскажут, как дело было. Да и не соберем мы за день новых хирдманов.

Он прав. Но меня все равно резануло его возражение. Наверное, я мог бы настоять на своем, но он прав, а я нет. Но я хёвдинг, а он больше нет.

— Ладно, — с некоторым трудом выдавил я. — Значит, на второе утро.

Уже на пристани Альрик объявил, что все могут отдыхать пару дней, но чтоб на второе утро были на «Соколе». Я хотел подождать, чтоб Слепой и Коршун ушли, и потом поведать остальным парням новость, но эти двое не торопились. Слепой так вообще не дернулся уйти с палубы, так что в этот раз не вышло.

Мне в Мессенбю делать было нечего. Я рвался в Хандельсби, хотел поскорее заказать новое оружие. Интересно, что Кормунд выкует теперь, когда я почти хельт? Наверное, это будет огромный боевой топор с шириной кромки в ладонь. Или полторы? С железной рукоятью! С вытравленными рунами!

— Прибыли наконец! — раздался знакомый голос. — Дождались! Крюк уж думал, бросили нас, забыли! Ого, как все выросли, окрепли…

Росомаха, раскинув широко медвежьи руки, шел прямиком к нам. Он по-хозяйски хлопал по плечам и спинам идущих навстречу ульверов. Точно скотинку подбадривает. Зарится на моих волков, сволочь!

— Эх, жалею, что не настоял тогда! Неужто бы и мы так осильнели?

Не настоял? Да тебя чуть не палкой с корабля прогоняли!

Он подошел к Альрику, приобнял за плечи.

— А добычу славную взяли? Делить не захотели, да? Понимаю. Легким серебром особо не похвалишься.

Вот же урод! Смогу ли я одолеть его в поединке? Он всего-то на руну больше. На руну и одно твариное сердце. И я не знаю, каков его дар. Альрик неуверенно сказал, что вроде Росомаха чует слабости противника, а у сподручных обычный дар силы. Только я не верил ни замутненной памяти Беззащитного, ни словам пришлого хельта.

А еще Росомаха говорит так, что вызвать на бой не за что, но каждое слово словно грязью пачкает. Легкое серебро — это серебро, взятое силой. Например, если бы мы напали на кого-то слабее себя, убили и забрали добро. И хотя мы почти так и сделали, но то нельзя считать ограблением, ведь силы Скирре были почти вровень с нашими, а еще мы напали не ради добра, а ради мести. А серебро? Ну так не оставлять же его там.

— Какая добыча! — рассмеялся Альрик. — Хорошо хоть рунами обзавелись, и то хлеб! Я ж говорил, то долг был мой старый. За долги не отдариваются.

Может, просто выкинуть его, и дело с концом? Но он ведь и не сделал ничего дурного. Да, поил Альрика, но у того своя голова на плечах, сам думать должен. Глупости говорит? Видарссон тоже умом не блещет. Перечит хёвдингу? Так и я не раз перечил. А еще он хельт, а хельт — это полезно для хирда. Но я решил ничего не менять по другой причине: любопытно, что он хочет сделать. Может, он обычный хирдман, просто нрав таков? Или он думает напасть на целый хирд вчетвером? Пусть попробует, мы недавно одного такого хельта порубили.

Так я ничего и не стал менять. И на второе утро три десятка хирдманов без одного дружно поднялись на борт «Сокола».

— Обождите! Меня! Меня забыли!

Стуча босыми пятками по доскам, к нам бежал парень о семнадцати зимах и четырех рунах. Вихор на голове так и подскакивал.

— Возьмите с собой. Я больше никогда…

И он замолк под тяжелым взглядом Простодушного.

Я посмотрел на Альрика, тот на меня. Ну, коли так…

— Есть у нас старый обычай, — медленно заговорил я. — Коли хотя бы три человека не захотят тебя брать, так нет тебе ходу в хирд. А если согласны, так станешь нашим братом.

Херлиф резко оглянулся на меня, что-то понял и ухмыльнулся. А Росомаха умолчать не смог:

— Зачем нам этот мальчишка? Четыре руны. Опыта меньше, чем мышиного дерьма…

— Но голос подавать могут лишь те, кто был в последнем походе, — я прервал его речи. — Остальные пока не проверены ни кровью, ни морем. Ну, скажи, почему стоит тебя взять?

Неви замялся, забормотал:

— Я того… всё могу. Стряпать могу, рыбу ловить…

— В носу ковырять, задницу подтирать, — в тон заговорил Энок.

Мальчишка вовсе смутился. Неужто его боевой дух помер вместе с Фастгером? А ведь кроме духа ничего в нем и не было.

Живодер, шепелявя и коверкая слова, сказал по-нашему:

— Взять! Я резать спину, сделать большую храбрость и корень!

Рысь тоже странно поглядывал на меня и потирал шрамы на шее, словно вспоминал что-то. Потом сказал:

— Малые руны — не беда. Пусть побегает с нами.

Неожиданно заговорил Слепой, голоса которого я почти не слыхал:

— Нет. Сдохнет почем зря.

Херлиф только начал говорить, как Неви его перебил:

— Во мне благодать Фастгера! А значит, я его наследник! Как сын… — тут Неви запнулся, сообразив, что Плосконосый был едва ли его старше. — Как младший брат!

После этого замолчали все. То ли от наглости, то ли еще почему.

— Еще кто-нибудь против него скажет? Нет? Тогда запрыгивай на борт.

Довольный парень мигом перемахнул к нам с причала. А из всего имущества только отцов нож на поясе.