За кровь и деньги

С другой стороны, Дагган вызвал интерес у некоторых крупных фармацевтических компаний. Однако этот интерес был далеко не полным. Не все фармацевтические компании хотели вести переговоры с Дагганом. AstraZeneca, крупный британо-шведский фармацевтический конгломерат, взглянув на Pharmacyclics, быстро отступила. Но Celgene, Novartis и подразделение Janssen компании Johnson & Johnson продолжали упорствовать. Переговоры продолжались несколько месяцев.

Помимо денег, Дагган хотел получить от любого партнерства с крупной фармацевтической компанией по PCI-32765 несколько основных моментов. Он настаивал на том, чтобы Pharmacyclics сохранила контроль над коммерческими операциями с препаратом в США. Дагган хотел, чтобы Pharmacyclics создала свой собственный отдел продаж в США и получала прибыль на крупнейшем в мире рынке, где он мог бы наклеить название Pharmacyclics на упаковку с таблетками. Для него также было важно сохранить регуляторную ответственность за препарат в США. Дагган планировал всегда присутствие сотрудников Pharmacyclics в зале заседаний FDA. Если препарат будет одобрен, то именно регуляторная стратегия Pharmacyclics позволит добиться успеха.

Для Даггана идея заключалась в создании жизнеспособной компании. Он сделал это первой целью в программном заявлении Pharmacyclics. Дагган также хотел, чтобы Уолл-стрит рассматривала ингибитор BTK как лекарство Pharmacyclics. Независимо от того, придет ли когда-нибудь время продавать Pharmacyclics, компания должна была выглядеть как жизнеспособное предприятие, а не просто поток роялти, стекающий со спины кита биотехнологий.

Как ни упорно Дагган торговался по этим пунктам, не все были готовы уступить ему. Цена, которую Дагган требовал за партнерство по PCI-32765, была недешевой и превышала всю рыночную оценку самой Pharmacyclics. Некоторые руководители компаний Novartis и Celgene, участвовавшие в переговорах, просто не собирались тратить большие деньги и позволять этим персонажам без опыта работы в области биологических наук - Дуггану и Маки Занганеху - руководить процессом.

Именно в компании J&J Дагган обнаружил наибольшую готовность к партнерству на своих условиях. Слова Питера Лебовица (Peter Lebowitz), руководителя подразделения Janssen Pharmaceuticals компании J&J по борьбе с раком крови, о том, что компания должна сделать все возможное, чтобы получить этот препарат, были услышаны на самом высоком уровне организации. Пол Стоффелс, руководитель отдела фармацевтических исследований J&J, начал прилетать в Саннивейл с Восточного побережья, чтобы напрямую вести переговоры с Дагганом.

Динамика власти в биофармацевтике менялась, и Стоффельс рано почувствовал это. Именно поэтому он нанял Лебовица. Крупные фармацевтические компании становились все более зависимыми от лекарств, разработанных более мелкими и узконаправленными биотехнологическими компаниями. Все меньше лекарств J&J создавалось собственными силами, и вскоре в ее конвейере разработок стали преобладать препараты, впервые созданные в других компаниях. Это были сейсмические изменения, которые только начали происходить в отрасли.

Крупный, с темными бровями, которые все чаще не сочетались с его седеющими волосами, Стоффельс быстро сблизился с Дагганом, и они вдвоем продвигали сделку. Юристы J&J и сотрудники отдела развития бизнеса спорили по пунктам договора. Затем состоялись финальные переговоры в офисе юридической фирмы Wilson Sonsini в Пало-Альто. По окончании переговоров Дагган и Стоффелс одновременно встали и схватили друг друга за руки, а их лейтенанты зааплодировали.

В результате сделки, заключенной Дагганом со Стоффелсом, они стали партнерами и получили от Pharmacyclics более 1 млрд. долл.

Две компании договорились о сотрудничестве в разработке препарата PCI-32765. J&J приобрела половину будущей мировой прибыли препарата за 975 млн. долл. в виде авансовых и веховых платежей, включая 150 млн. долл., выплаченных сразу же. Janssen, принадлежащая J&J, также согласилась покрыть 60% всех расходов на разработку. По сути, J&J будет оплачивать разработку препарата.

Даггану удалось добиться того, что Pharmacyclics сохранила за собой контроль над коммерческими и регуляторными операциями в Америке. Доходы от продаж препарата в США будут учитываться Pharmacyclics и отражаться в ее финансовой отчетности, а J&J будет заниматься в основном коммерциализацией и регуляторной деятельностью за пределами США. Pharmacyclics даже сохранила за собой роль в производстве препарата. Даггану не удалось выиграть несколько технических моментов. Ему не удалось сохранить за собой единоличный контроль над некоторыми функциями, такими как отчетность по безопасности препарата и медицинские вопросы, но это были мелочи. С точки зрения Даггана, сделка с J&J должна была профинансировать участие Pharmacyclics в разработке PCI-32765, обеспечить компании международное присутствие для продажи препарата, которое Pharmacyclics никогда не смогла бы создать самостоятельно, и придать препарату авторитет, который может исходить только от такой известной фармацевтической компании, как J&J.

Дагган назначил Фардиса ответственным за отношения с J&J. И для Даггана, и для Фардис это партнерство символизировало важный шаг в достижении поставленных целей. Быстрое продвижение Фардис по карьерной лестнице в Pharmacyclics сделало ее одним из самых важных людей в компании.

Компания Pharmacyclics сохранила возможность дать PCI-32765 официальное непатентованное название, и у Даггана было свое видение этого. Дагган считал, что названиям непатентованных препаратов, которые соответствуют общепризнанной номенклатуре, не хватает изюминки. Он понимал, что после утверждения препарата отдел маркетинга поможет дать новому лекарству броское фирменное название с большой буквы и запоминающейся каденцией. Но существовали правила. В непатентованном названии препарата компании Pharmacyclics должно было присутствовать обозначение "тиниб" для обозначения ингибитора тирозинкиназы и "бру" для обозначения киназы, которую он блокирует, - тирозинкиназы Брутона. Как же сделать привлекательным такое многозначительное слово, как "брутиниб"?

Дагган хотел, чтобы препарат воспринимался как новаторский продукт. Как и многие другие руководители, Дагган восхищался Стивом Джобсом и тем, как он сделал свои технологические гаджеты повсеместно распространенными, например iPhone и iPad. Дагган взял строчную букву "i" из продуктов Apple и поставил ее перед необходимым компонентом своего противоракового препарата - ибрутинибом.

Глава 10. Переход на голландский язык

Через несколько дней после того, как Ахмеда Хамди выпроводили из Pharmacyclics, он начал сочувствовать Франциско Сальве, которого Боб Дагган также бросил на произвол судьбы. В самые тяжелые моменты Хамди казалось, что он стал мишенью и его обманули. Но именно в этот момент Сальва обедал с Хамди и делал все возможное, чтобы изменить ситуацию к лучшему для них обоих.

"Забудьте о Pharmacyclics", - сказал ему Сальва. "Чем вы действительно хотите заниматься в ближайшие пять лет?"

Хамди задумался над вопросом Сальвы. "Я действительно хочу разработать хорошие лекарства", - ответил он.

"Так давайте так и сделаем", - пробурчал Сальва.

Хамди с недоумением посмотрел на Сальву. "Ты что, с ума сошел? Как мы собираемся найти наркотик или финансировать его?" Сальва на мгновение задумался. "Ты уже делал это в Pharmacyclics. Почему ты не можешь сделать это снова?"

Сальва, так же как и Хамди, понимал, что это в основном счастливые разговоры. Вероятность того, что им удастся добиться чего-то подобного в Pharmacyclics, была близка к нулю.

Вечером того же дня Хамди позвонила Ракель Изуми. После взлетов и падений в Pharmacyclics Изуми не могла представить себе жизнь со скучной корпоративной работой . На Изуми давило личное финансовое давление, но ей было необходимо ощутить прилив сил, чтобы стать частью биотехнологического авангарда. Она прочитала статью одного знакомого, работавшего в Онкологическом институте Хантсмана в Солт-Лейк-Сити. "У него есть ингибитор BTK. Ты хочешь получить его для аутоиммунных показаний или для множественной миеломы?" - спросила Изуми. спросила Изуми.

"Подождите", - сказал Хамди, опешив. "Что ты хочешь сказать?"

Идзуми повторила про себя.

Она хотела получить лицензию на препарат в Онкологическом институте Хантсмана и начать испытания на пациентах с ревматоидным артритом. Именно для лечения этого заболевания ибрутиниб был первоначально разработан химиками компании Celera Genomics. Основываясь на том, что она узнала об ибрутинибе, Изуми решила, что этот ингибитор BTK также может быть использован при множественной миеломе, разновидности рака крови.

Хамди подумал, что его обманули. "Ты сегодня разговаривал с Франциско?"

Идзуми этого не сделал.

"Я только что разговаривал с Франциско. И он хочет найти комплекс и основать компанию", - сказал Хамди.

Хамди удивлялся их высокомерию. Но решимость Изуми и Сальвы ошеломила его. Многие биотехнологи за всю свою карьеру так и не создали ни одного успешного препарата. Какова вероятность того, что молния ударит дважды?

На следующий день Хамди, Изуми и Сальва встретились в Сан-Карлосе, штат Калифорния, в Le Boulanger Bakery & Café, магазине сэндвичей на Лорел-стрит, главной улице города. Пока троица обсуждала свою новую несбыточную мечту, Хамди позвонили.

Это был Уэйн Ротбаум.

Хамди включил громкую связь. Ротбаум был прям, как всегда.

"Ахмед, что ты делаешь дальше?"

Сальва вызвал сон. Изуми опознал наркотик. Деньги были у Ротбаума. Все сложилось вместе - почти случайно - менее чем за сорок восемь часов.

Беженцы из Pharmacyclics создали новую компанию - Aspire Therapeutics. Они регулярно встречались в баре отеля Rosewood Sand Hill в Менло-Парке, который не только был популярным местом встреч в Кремниевой долине, но и предлагал бесплатный Wi-Fi. Бесстрашное трио не упускало из виду практические аспекты своего стартапа. Им нужно было начать все с самого начала, создать широкую базу инвесторов, которые поддержали бы их начинание, и заново представить себя на рынке. Для этого было только одно место - конференция J.P. Morgan Healthcare Conference.

В большинстве стран Америки JPMorgan Chase & Co. известен как крупнейший банк страны. Но в биофармацевтической отрасли J.P. Morgan означает одно: самую важную конференцию и мероприятие по налаживанию контактов в году - отраслевой Суперкубок. В январе 2012 года Хамди, Изуми и Сальва отправились в паломничество на север, в Сан-Франциско, на конференцию.

В 2012 г. в J.P. Morgan официально представляли инвесторам 395 фармацевтических компаний . Aspire Therapeutics в их число не входила. Вместо этого компания Aspire была приглашена на Biotech Showcase, менее престижную параллельную конференцию. Если конференция J.P. Morgan проходила в роскошном отеле Westin St. Francis на Юнион-сквер в Сан-Франциско, то Biotech Showcase - в отеле Parc 55 Wyndham, расположенном в четырех кварталах. Тем не менее, Сальва снял номер и назначил несколько встреч, чтобы рассказать об ингибиторе, разработанном в Институте рака Хантсмана.

Одним из тех, кто вошел в номер, был Эдвард ван Везель.

"Вы ребята из Pharmacyclics?" - спросил он с голландским акцентом.