1916 год. Сверхнапряжение

Эти небольшие кораблики (водоизмещение от 500 до 1200 тонн) обладали хорошими мореходными качествами и прекрасно подходили для выполнения целого ряда работ – траления, высадки десанта, перевозки грузов на необустроенный берег и т. д. Их грузоподъемность колебалась в пределах 60–80 тыс. пудов (960-1280 тонн), практически нулевая осадка носа позволяла подходить непосредственно к берегу. Корабли имели и артиллерию для непосредственной поддержки десанта – одно 75-мм орудие на носу и от двух до четырех 47– или 37-мм орудий по бортам. «Эльпидифоры» могли принять от 500 до 800 человек десанта, причем погрузка людей на этот корабль занимала всего 15–20 минут48. В том числе благодаря этим судам высадка около 35 тыс. человек под Трапезундом вместо нескольких суток заняла несколько часов49.

С 1 (14) апреля началась подготовка к наступлению. Вслед за пластунами к отряду прибыли линейные корабли «Ростислав» и «Пантелеймон», которые должны были обеспечить основную артиллерийскую поддержку наступления50. Все участники операции отмечали высокую подготовку расчетов и эффективность огня, почти мгновенно подавившего турецкие батареи. Этому успеху способствовала русская авиация, которая предварительно провела разведку обороны противника51. Полностью подавить сопротивление противника не удалось – турецкая пехота оказала сопротивление, но без поддержки артиллерии она не могла долго удержать позиции52. Под прикрытием тяжелой корабельной артиллерии пластуны уверенно двигались вперед. Уже 3 (17) апреля Ставка сообщила о том, что турки сбиты с укрепленных позиций на левом берегу реки Кара-Дерэ, в 25 верстах от Трапезунда53.

Операция под Трапезундом стала, кстати, и первым боевым испытанием для бывшего «Меджидие» под русским флагом – артиллерия русского крейсера «Прут» активно и успешно работала по берегу54. Основной удар наносили линейные корабли. «Ростислав» и «Пантелеймон» своим огнем свели попытки турецкой пехоты удержаться на заранее подготовленных позициях практически на нет. «Окопов почти нет, а их было несколько ярусов, – вспоминал результаты действий корабельных орудий один из офицеров десанта. – Все разрушено, исковеркано и завалено. Надежные укрытия и блиндажи не выдержали огня морской артиллерии, и только куски толстых бревен и балок, торчавших из-под земли, свидетельствовали о том, что здесь было укрытие или блиндаж, быть может, похоронившие в своих недрах не один десяток несчастных солдат»55.

Комбинированное наступление армии и Черноморского флота было весьма успешным, а потери – незначительными. И такой результат был достигнут, несмотря на то что в Трапезунд были переброшены свежие

турецкие части под командованием немецких офицеров56. Основной успех был достигнут на позициях под Кара-Дерэ. К 4 (17) апреля русские авангарды, пройдя около десяти тяжелейших верст по горным позициям, вышли к передовым укреплениям города57. Ляхов запланировал взять Трапезунд 7 (20) апреля, но турки сорвали эти планы. Город был занят без штурма, утром 5 (18) апреля на подступах к нему русские войска встречала делегация во главе с американским консулом, греческим митрополитом, муллой и местными чиновниками. На позолоченном блюде они несли ключи от города58. Турецкий гарнизон быстро отступал, оставив на береговых позициях 22 орудия, в том числе 14 – 6-дюймового калибра. Позже в Трапезунде было найдено одно полевое орудие, свыше 1000 винтовок, 53 зарядных ящиков и прочие трофеи59.

5 (18) апреля 1916 г. Ставка сообщила об очередной победе на Кавказском фронте: «Трапезунд взят. Дружная боевая работа войск Кавказской армии и Черноморского флота увенчалась овладением нами этим важнейшим укрепленным пунктом Анатолийского побережья. Доблестные войска Кавказской армии, после кровопролитного боя 1 апреля на реке Кара-Дараси, безостановочно теснили турок, преодолевая невероятные трудности и всюду сокрушая упорнейшее их сопротивление. Искусные действия флота дали возможность блестяще провести смелую десантную операцию и оказывать постоянную огневую поддержку сухопутным войскам, оперировавшим в приморском районе. Новой победе способствовала товарищеская поддержка, оказанная остальными войсками Кавказской армии, действовавшими на прочих направлениях в Малой Азии»60. Трапезунд почти что не пострадал от обстрелов61. Турки очистили его еще в ночь на 3 (16) апреля. Целый день в городе практически не было власти. До вступления русских войск греческое население начало грабеж оставленных уходящими турками домов62.

Мусульманское население массами уходило вслед за своими, оставшиеся в живых христиане «восторженно приветствовали наши войска»63. Высаживавшиеся с кораблей войска на пристани, покрытой лавровыми ветвями, встречали делегации от духовенства и горожан, из окон летел дождь цветов64. Над греческими домами были вывешены греческие и русские флаги, над турецкими – белые. Русская администрация во главе с генералом Ляховым вынуждена была срочно принять меры к восстановлению порядка65. Греческое население сводило счеты со своими обидчиками – оставленные турецкие дома горели66. Так пострадала значительная часть города, нормальное функционирование водоснабжения и канализации оказалось под угрозой срыва67.

Следующим после установления прочного контроля над городом шагом было расследование преступлений турецких властей – в городе и его окрестностях в ходе так называемой депортации было истреблено около 10 тыс. армян68. Это были жители города и окрестных сел (до войны в Трапезунде проживало около 50 тыс. человек, из них 6 тыс. армян и 8 тыс. греков)69.

Перед приходом русских войск греческое население старалось укрыться в городе, а турецкое – покинуть его. В результате в Трапезунде осталось около 15 тыс. жителей, в основном это были греки. Следствие, проведенное русскими властями, установило факт массовых убийств70. Доклад представителя Союза городов князя А. М. Аргутинского-Долгорукова, опубликованный в русской прессе, представляет собой свидетельство преступлений: «…армяне же поголовно были турками вырезаны и потоплены в море. Спаслись от этой участи лишь 100–120 четников, ведших партизанскую войну, и несколько сот детей; вырезаны и потоплены армяне и в окрестных деревнях. По общим отзывам, жестокости, которые применялись к армянам в Трапезунде, превосходят своим изуверством все то, что применялось турками по отношению к армянам в других местах»71.

По рассказам свидетеля событий – американского консула, турки устроили вполне традиционную для своих нравов кровавую баню. «Его рассказ о зверствах, совершенных турками, переносит нас во времена Средневековья, – отмечает 6 (19) апреля 1916 г. в дневнике А. И. Верховский. – Были, например, случаи, когда они живого человека распинали на деревянном кресте и пускали плыть в море. Плавай, пока не умрешь. Или, связав целую семью веревкой, отца бросали в воду первым, и он тянул за собой всю семью»72. Истребить удалось не всех. В городе еще при турецкой власти оставались только дети, которых укрыли греки. В первые же дни Аргутинский нашел около 50 детей, спасенных таким образом73.

При русском управлении было проведено статистическое исследование Трапезундского округа – к ноябрю 1916 г. в нем проживало 62 699 человек, из них 42 233 турок, 20 301 греков и всего 165 армян74. Город постепенно восстанавливался, на его территории по приказу начальника укрепленного района генерал-майора А. В. Шварца начали действовать нормы русского законодательства, была установлена свобода богослужения. При этом мусульманская община города не получила назад 10 мечетей, некоторые ранее были переделаны из церквей75. 7 (20) апреля прибывший в Трапезунд Юденич принял на его центральной площади парад76.

Необходимо было стабилизировать Кавказский фронт на его новых позициях, тем более что, подтянув подкрепления, турки попытались отбросить его назад. В конце апреля, подтянув войска из района Проливов, они начали теснить русские части77. Наиболее серьезный контрудар был нанесен по выступу Кавказского фронта в районе Мамахатуна. 17 (30) мая русские войска оставили этот город78. Через два дня противник попытался перейти в масштабное контрнаступление на Эрзинджанском направлении, которое было отбито79. Правда, фронт вынужден был оттянуться назад, что привело к новой волне армянских беженцев. Колонны по 200–250 человек иногда сопровождались наемниками-курдами. «Несчастные беженцы с трудом шли, дорога была трудная, приходилось идти по снегу и местами по колено в грязи и, конечно, без всякой обуви. Имущества у них почти не было никакого, несли, что могли, на себе. Женщины тащили на себе грудных и малых детей»80. С 26 мая (8 июня) в сводках Кавказского фронта все чаще стало повторяться: «без перемен»81.

Начало и завершение (около 70 верст) шоссе Трапезунд – Эрзерум были поставлены под контроль русской армии. Его середина – около 150 верст в районе Байбурта – находилась еще у турок82. Теперь они не могли пользоваться опасной, находящейся под постоянной угрозой Черноморского флота, но единственной удобной и кратчайшей морской коммуникационной линией, связывавшей тыл 3-й армии с Константинополем. Ближайшей базой снабжения турецких войск в Западной Армении становилась железная дорога в Анатолии, отдаленная на 700 верст, или порт Александретта, отдаленный от Эрзерума на 470 верст. Тоннели в горных хребтах Тавра по-прежнему не были достроены, несмотря на максимальные усилия, которые прикладывались турецкой стороной. Задачи снабжения армии многократно усложнялись – грузы и подкрепления в весеннюю распутицу должны были следовать по перевалам и бездорожью83.

Пока у турок находился Байбурт, шоссе Трапезунд – Эрзерум оставалось закрытым и для русской армии, что значительно снижало ее возможности в Малой Азии. Тем не менее она сделала все возможное для успеха группы генерала Ляхова. «Особенность нашей операции на приморском направлении, – отмечал корреспондент «Нового времени», – заключалась в систематическом энергичном преследовании врага, не дававшем туркам остановиться и оправиться. Кроме того, все группы наших войск, действовавших на кавказском театре, то есть на эрзинджанском, битлисском, байбуртском, урмийском направлениях, способствовали успеху операции на эрзерумском направлении. Группы эти, действуя все время чрезвычайно активно, не давали туркам сосредоточиться настолько, чтобы оказать серьезное противодействие нашему продвижению по побережью»84.

Русское наступление продолжалось и в Персии. Вслед за Исфаганом русские войска овладели следующим важным пунктом на пути к Багдаду – это был город Керманшах. Здесь они уже начали сталкиваться с турецкими частями85. Тем не менее, даже с учетом помощи, оказанной турками, сопротивление персидской жандармерии по-прежнему было незначительным86. Их союзники-курды ограничивались партизанскими действиями в горах87. «Пока наши успеют пристреляться по невидимым целям, – писал участник боев, – курды, выхватив несколько жертв, бросаются впопыхах наутек… А там появляются совершенно неожиданно в другом месте. Трудно с ними бороться: они как у себя дома в горах. В атаку же идут плохо и очень охотно сдаются в плен»88. Эти действия могли приостановить движение русских войск, но не остановить его. Перед ними открыто была постановлена задача выхода в район Багдада для соединения с англичанами.