Старая столица

Рюсукэ, не произнося ни слова, смотрел на раскладываемые товары. Приказчик лишь изредка поглядывал на помрачневшего Рюсукэ и сразу же прятал глаза.

Рюсукэ ушел перед ужином, опасаясь, что его пригласят разделить трапезу.

Вечером раздался тихий стук в решетчатую дверь. Его услышала только Тиэко. Она впустила Наэко в дом.

— Спасибо, Наэко, что пришли, хотя к вечеру сильно похолодало.

— Тиэко, можно мне поздороваться с вашими родителями?

— Обязательно! Они будут рады вас видеть. — Тиэко обняла девушку за плечи и повела в дальнюю комнату. — Ужинать будете? — спросила она.

— Спасибо, я недавно поела суси[81].

Наэко, поздоровавшись с Такитиро и Сигэ, замолчала. Она чувствовала себя неловко. Родители Тиэко даже не стали ее ни о чем расспрашивать — настолько они были поражены ее удивительным сходством с Тиэко.

— Тиэко, пойдите наверх. Там вы сможете спокойно говорить, никто вам не помешает, — выручила их Сигэ.

Тиэко взяла девушку за руку, через узкую галерею провела к себе в комнату и зажгла огонь.

— Наэко, подойдите сюда на минутку. — Они встали рядом перед трюмо. — Похожи! — воскликнула Тиэко, ощутив, как в ее сердце поднимается горячая волна. Они поменялись местами и снова поглядели в зеркало. — Поразительно! Похожи, как две капли воды.

— Так мы ведь двойняшки, — спокойно ответила Наэко.

— А что, если бы у людей рождались только двойни?!

— Произошла бы ужасная путаница. — Наэко отступила на шаг, на глаза ее навернулись слезы. — Ах, никто не знает, кому какая судьба назначена, — прошептала она.

Тиэко подошла к девушке и ласково положила ей руки на плечи.

— Наэко, останьтесь у нас. Родители так будут рады… Одной мне здесь очень тоскливо… Я понимаю: жить в горах среди криптомерий привольней…

Наэко пошатнулась и, не удержавшись на ногах, присела. Она горестно покачала головой, по ее щекам катились слезы и падали на колени.

— Барышня, — прошептала она, — мы с вами привыкли к разной жизни. Я не смогла бы здесь, у вас. Но я решила хоть раз, единственный раз прийти в ваш дом. Хотя бы ради того, чтобы вы увидели меня в кимоно, которое подарили… И потом, вы ведь ко мне в деревню приезжали дважды…

— …

— Барышня, мои родители подбросили вас, когда вы были еще младенцем. Не знаю, почему они выбрали именно вас.

— Я об этом давно уж забыла и даже не вспоминаю о том, что они у меня были, — искренне ответила Тиэко.

— Они понесли за это наказание. Так мне кажется… А я — в ту пору малютка — ничем не могла вам помочь… И все же простите меня.

— Но разве вы, Наэко, в чем-либо виноваты?

— Нет, не виновата… Но я уже вам говорила, помните? Наэко никогда не сделает такого, что хоть чуточку может повредить вашему счастью, — сказала она и едва слышно добавила: — Постараюсь, чтобы вы меня больше не видели.

— Нет-нет, я не хочу этого! — воскликнула Тиэко. — Почему вы так незаслуженно обижаете меня?.. Вы несчастливы, Наэко?

— Нет, мне просто очень грустно.

— Счастье коротко, тоска бесконечна… Давайте ляжем и поговорим еще. — Тиэко начала доставать из ниши спальные принадлежности.

— Счастье… Какое оно? — прошептала Наэко, помогая ей. Потом вдруг замерла, подняв глаза к потолку.

Тиэко тоже прислушалась.

— Дождик? Мокрый снег? Снег с дождем? — спросила она.

— Скорее всего, легкий снежок, — ответила Наэко.

— Снег?..

— Снег, но еще не настоящий. Он падает почти неслышно.

— Понимаю.

— Такой снежок иногда бывает у нас в горах. Работаешь, склонившись над бревнами, а он незаметно так белым покровом ложится на листья криптомерии. Глянешь вверх — и кажется, будто нежданно распустились белые цветы. А на деревьях, которые зимой облетают, он покрывает ветви целиком, даже самые тонкие. И такая красота кругом.

— …

— Он скоро кончится, а может, перейдет в мокрый снег с дождем или в дождик.

— Давайте откроем ставни и поглядим, — предложила Тиэко, но Наэко остановила ее, обняв за плечи:

— Не надо. Напустим в дом холода… И мечта развеется.

— Призрак, мечта. Вы так часто говорите это, Наэко.

— Мечта?.. — Наэко усмехнулась. Ее прекрасное лицо опечалилось.

Тиэко начала стелить.

— Позвольте мне хоть раз приготовить вам постель, — встрепенулась Наэко.

Они постелили рядышком, но Тиэко первая скользнула к Наэко под одеяло.

— Ой, Наэко, какая вы теплая.

— Это, наверное, оттого, что много работаю, да и живу не в городе, а в горной деревушке…

Она нежно обняла Тиэко:

— Нынче ночью похолодает, как бы вы не замерзли. — Сама Наэко, кажется, вовсе не чувствовала холода. — Мелкий снежок будет сыпать, потом перестанет, потом снова… Нынче ночью…

Послышались шаги на лестнице. Такитиро и Сигэ поднимались в соседнюю комнату. «Наверное, будут спать под электрическим одеялом: холодно старикам», — подумала Тиэко.

— Тиэко, теперь эта постель согрелась, я пойду на другую, — шепнула ей Наэко.

Позднее Сигэ слегка раздвинула фусума и заглянула в комнату, где спали девушки.

На следующее утро Наэко проснулась очень рано. Она тихонько разбудила Тиэко и сказала:

— Барышня, эта ночь была самой счастливой в моей жизни. А сейчас я пойду, пока меня здесь никто не увидел.

Наэко угадала: ночью выпал легкий снежок. Наверное, он то сыпал, то переставал. И теперь холодно искрился в утреннем свете. Тиэко поднялась с постели.

— Наэко, вы ничего не захватили на случай дождя. Погодите минутку. — Она выбрала свой самый лучший бархатный плащ, добавила складной зонтик и высокие гэта[82] и вручила Наэко.

— Это мой подарок. Приходите еще! Наэко покачала головой.

Ухватившись за решетчатую дверь, Тиэко долго провожала взглядом удалявшуюся фигуру девушки. Наэко не оглянулась. На волосы Тиэко упали снежинки и тут же растаяли. Город еще спал.