1916 год. Сверхнапряжение

Сазонов критически отнесся к возможности осуществления этого проекта, в том числе и потому, что «устранение Фердинанда» не было гарантией переориентации Болгарии на Антанту: «Наконец, не надо себе делать иллюзий в отношении питаемых Болгарией к нам чувств. Среди болгар, особенно в руководящих кругах, у нас совершенно нет союзников»29. Кроме того, русский МИД опасался огласки планов переворота, которая могла привести к дискредитации Петербурга. Вскоре взгляды Алексеева изменились. 11 (24) апреля 1916 г. Базили докладывал Сазонову: «Мне не пришлось останавливаться на том, что в Болгарии в настоящее время у нас нет сторонников, кроме горсти цанковистов, и что вполне отсутствует почва для установления в стране благоприятного нам порядка. Полковник Татринов, повидимому, успел вполне убедить в этом начальника штаба. Пока не будет создана более для нас благоприятная обстановка, устранение Фердинанда, по мнению генерала Алексеева, бесцельно. Пока он предполагает ограничиться осторожным зондированием почвы и выяснением, возможно ли подготовить негласным путем привлечение на нашу сторону некоторых болгарских деятелей. При этом, по словам начальника штаба, будет соблюдена полная осторожность»30.

Подготовка русской армии к летнему наступлению

По окончании тревожной ситуации на русском фронте немцы вновь активизировались на Верденском направлении. Они даже перебросили в конце марта с русского фронта под Верден пехотную дивизию, не сняв при этом ни одной части из трех дивизий, расквартированных на Балканах1. В мае им удалось захватить высоты 304 и Mort Homme (Мертвый человек), вернуть себе захваченный французами на два дня Дуамон. 7 июня германская армия овладела фортом Во и приступила к штурму последней линии обороны Вердена – фортов Тиомон, Флери, Сувиль, Таван. 24 июня Тиомон и Флери пали. Однако взять Сувиль немецкой армии так и не удалось. Сил для развития успеха уже не было, а наступление русского Юго-Западного фронта окончательно остановило «Верденскую мясорубку». В октябре – декабре 1916 г. французы вернули себе утраченные позиции и восстановили линию фронта на момент начала германского наступления в феврале того же года2. Бои во Франции не рассеяли тревог русского командования. Оно должно было решить проблему летнего наступления.

Три русских фронта, протянувшиеся на 1200 км от Рижского залива до румынской границы, насчитывали в своем составе 11 армий, приблизительно 1732 тыс. штыков и сабель. Наиболее сильные русские группировки были: 1) на Северном фронте – 13 корпусов и 7–8 кавалерийских дивизий (около 470 тыс. штыков на 340 км), 2) на Западном фронте – 23 корпуса и 5–7 кавалерийских дивизий (около 750 тыс. штыков на 450 км). Таким образом, на петроградском и московском направлениях, где русским войскам преимущественно противостояли немцы, было сосредоточено 1220 тыс. штыков и сабель, 36 корпусов и 15 кавалерийских дивизий. Наиболее плотно эти войска были сосредоточены на тех участках, где активно шли бои еще в прошлую кампанию: на Рижском плацдарме (3 корпуса), у Двинска (4 корпуса), на Свенцянском направлении (9 корпусов) и на Виленском направлении (7 корпусов).

Юго-Западный фронт имел наименьшую плотность войск – 510 тыс. на 450 км, 19,5 корпусов и 11–12 кавалерийских дивизий. Его войска были распределены равномерно и имели перед собой преимущественно австро-венгерские части. Из 127 пехотных и 21 кавалерийской германо-австрийских дивизий, находившихся на Восточном фронте, /3 находилось к северу от Полесья, то есть против Северного и Западного фронтов3. Логика стратегии сокрушения самого сильного противника подсказывала наступление против немцев. С другой стороны, наступление против австрийцев в случае успеха обещало быстрый прорыв на простор, переход к маневренной войне, где техническое превосходство противника лишало его возможности успешной обороны.

1 (14) апреля в Могилеве было созвано совещание под формальным председательством императора. Фактически руководил его ходом Алексеев. Присутствовали три главнокомандующих фронтами: Северного – генерал-адъютант А. Н. Куропаткин, Западного – генерал от инфантерии А. Е. Эверт, Юго-Западного – генерал-адъютант А. А. Брусилов, – все они приехали вместе с начальниками своих штабов. Кроме того, в совещании участвовали генерал Н. И. Иванов, военный министр генерал Д. С. Шуваев, генерал-инспектор артиллерии великий князь Сергей Михайлович, адмирал А. И. Русин и генерал-квартирмейстер Ставки генерал М. С. Пустовойтенко4. Совещание шло с 10 утра до 17:30 с небольшим перерывом. Алексеев сделал доклад, анализировавший причины неудач Нарочской операции. В качестве одной из них было по справедливости названо крайне неудовлетворительное состояние дорог, последовавшее за весенней оттепелью.

Было принято решение отложить будущее общее наступление русских фронтов до конца мая или до начала июня 1916 г. Этот перерыв позволил бы подготовить тылы и довести численность войсковых частей до полного штата, что обеспечило бы увеличение перевеса над противником с 671 до 877 тыс. штыков. При этом численность русских войск на Северном и Западном фронтах уже превосходила германские показатели в 2 раза, на Юго-Западном фронте это превосходство было не столь впечатляющим – только на 1/65. Наштаверх высказал свои опасения по поводу возможности нанесения удара на Юго-Западном фронте с целью оттеснения России от румынской границы с последующим наступлением на рижском или минском направлениях. Вследствие этого он предложил свой план, который в целом был вариацией на тему проекта, породившего Нарочскую операцию. «Общее решение остается неизменным, – писал Алексеев, – атака противника. Главный удар наносят армии Западного фронта; вспомогательные атаки: Северный фронт примерно в Двинском районе, Юго-Западный на своем северном крыле»6.

Главной целью наступления был выбран Вильно. На направлении главного удара в зоне Западного фронта было создано шестикратное превосходство (480 тыс. против 80 тыс.), наступление должно было начаться из района Молодечно на Ошмяны и Вильно. Вспомогательный удар должен был нанести Северный фронт, получавший пятикратное превосходство в живой силе (213 тыс. против 43 тыс.), из района Двинска на Митаву. Немцы рассматривали рижский плацдарм, который удерживала русская армия, как наиболее чувствительное место всего своего Восточного фронта, и если бы наступление на Митаву удалось, то весь он должен был податься назад. ЮгоЗападный фронт должен был нанести отвлекающий удар на Ровно, через две недели должны были начать два других фронта. Весь резерв тяжелой артиллерии и снарядов и весь небольшой армейский резерв (два гвардейских корпуса) Ставки направлялся на Западный фронт.

Куропаткин и Эверт вовсе не были убеждены в успехе ввиду недостатка снарядов к тяжелым орудиям. Они предпочитали придерживаться оборонительной тактики, тем более что великий князь Сергей Михайлович и Шуваев заявили о том, что в изобилии будут подаваться только легкие снаряды. Брусилов энергично отстаивал идею общего наступления. После колебаний и обсуждений командующие пришли к выводу о необходимости провести наступление по всему русскому фронту. 1 (14) мая наступление должно было начаться на Юго-Западном фронте, и не менее чем через две недели его должны были поддержать соседи. Юго-Западный фронт, который также усиливался одним корпусом, должен был наносить основный удар в обход Ковеля, в глубокий тыл германскому фронту7.

«По моему мнению, – писал перед наступлением Алексеев представителю России при союзном командовании генералу Я. Г Жилинскому, – атака должна быть одновременной, хотя я не буду настаивать на этом, если Верховное командование союзников имеет по этому поводу какие-либо особые соображения. Необходимо лишь одно: чтобы общая мысль связала операцию на итальянском, французском и русском фронтах»8. Планы Ставки были грандиозны, но перед стратегическим наступлением она фактически оставалась без свободных резервов. В подготовке его она предпочитала не спешить и готовность запланировала на начало июня. Впрочем, на этот раз французы и англичане не торопили русское командование. Собиравшийся в Россию военный министр фельдмаршал лорд Г Китченер даже телеграфировал в Могилев свою просьбу не начинать наступления до его приезда9. Эта просьба была почти что выполнена – фельдмаршал погиб 23 мая (5 июня), в день начала русского наступления под Луком, у берегов Шотландии при взрыве крейсера «Хемпшир», направлявшегося в Архангельск10.

5 (18) апреля, вернувшись из Могилева, Брусилов собрал в Волочиске совещание командующих армиями (8, 7, 9 и 11-й) своего фронта вместе с начальниками их штабов. На совещании мнения разделились. Командующие 8-й (А. М. Каледин) и 7-й (Д. Г Щербачев) армиями сомневались в успехе. Командующий 11-й армией генерал В. В. Сахаров и временно заменявший командующего 9-й армией А. М. Крымов (генерал П. А. Лечицкий был болен) поддержали идею наступления. В результате был намечен срок готовности к наступлению – 15 (28) мая 1916 г.11 7 (20) апреля Брусилов издал директиву командующим армиями, копия которой была отправлена в Ставку. Атаку должен был провести весь фронт от р. Прут до р. Стырь, ближайшей ее целью было овладение позициями противника и нанесение поражения его живой силе. В качестве ударной, несмотря на мнение ее командующего, была выбрана 8-я армия12.

Австрийское главное командование было уверено в стабильности своего Восточного фронта. Поэтому с начала 1916 г. оттуда снимались наиболее надежные части и тяжелая артиллерия, которые направлялись на Итальянский фронт. Там начальник австро-венгерского Генштаба Франц Конрад фон Гетцендорф готовил большое наступление. Оно должно было начаться в апреле, в разгар распутицы в Галиции. Конрад не хотел рисковать, и поэтому запоздавший приход весны на востоке заставил его отложить атаку на западе почти на месяц13. Сроки начала наступления несколько раз переносились и из-за дурной погоды, грозившей сорвать атаку в горных перевалах. Но 15 мая 1916 г. оно все-таки началось. «Бомбардировка, с которой началось австрийское наступление, – отмечал британский журналист, – стала неприятным сюрпризом для оборонявшейся армии»14.

Всю зиму в тяжелейших условиях горной войны в Альпах итальянские войска старались добиться успеха в отдельных небольших операциях и им удалось частично потеснить противника. На участке прорыва длиной около 30 миль было сконцентрировано до 2 тыс. тяжелых и средних орудий, включая 12-дюймовые шкодовские гаубицы и 420-мм орудия. По данным русской разведки, с Восточного фронта была снята не только часть австрийских дивизий (они были отправлены в Италию), но и несколько немецких дивизий, отправленных затем во Францию. Под Трентино итальянцы потерпели тяжелое поражение – австрийцы имели хорошие шансы прорваться в венецианскую долину. Уже 19 мая армия эрцгерцога Евгения добилась успеха. 21 мая итальянцы начали отступление, противник не давал им возможности закрепиться и организовать оборону15. Итальянцы бросили на угрожаемый участок все, что могли. С 17 мая по 22 июня только по железным дорогам они перевезли на это направление 18 тыс. офицеров, 522 тыс. солдат, 71 полевую, 34 горные, 81 тяжелую и 31 сверхтяжелую батарею (всего 888 орудий)16.