Зет|Падение

Глава 20 Ёжик в тумане

Проход в те самые каналы был найден на удивление быстро. В который раз убеждаюсь, страх — величайший инструмент. Пока толпа напуганных и даже одичалых гостей в шесть сотен голов пыталась забиться всем скопом в узенький проход, я направился по ту сторону дворцовых стен.

Там горело всё, что только могло гореть, серый дым столбами поднимался по всей округе — так уж повелось, что в панике кто-нибудь обязательно да, например, разобьёт лампу, полную керосина, а потом он по случайности зажжётся… Всё веселье и праздничный настрой были вероломно прерваны и забиты в самые дальние уголки сознания появлением «Черной Смерти». Её кольцо опоясывало город, всё сужаясь к замку, заботливо подсказывая бегущим путь к «спасению». Марика сделала всё в точности так, как я и просил. Громадной высоты кучной вал пожирал улицы, дома, скотину и тех, кого удача обошла стороной, и лишь вереница белых-белых костей, что вскоре обратятся в пыль, тянулась за ним. Даже лучи столь всемогущего светила не могли прорваться сквозь тюрьму черноты столь абсолютной, что ночь ей и в подмётки не годилась.

Вскоре стадо наконец было согнано в загон — молитвы словно в купольном храме отражались от холодных стен, казалось, будто сами Боги вторили им, давая хоть крупицу ветреной надежды, те же, кто отчаялся, устал просить, безмолвно опустились на колени — их взгляд был пуст, пустота эта затягивала многих, одни представляли, какими лучшими людьми они, несомненно, станут в следующей жизни, другие сокрушались, что не успели ещё сделать всё, что хотели на этой бренной земле. Находчивые же бродили тут и там в поисках света, еды, места более глубокого… Но ни у кого, ни у единой души не возникало мыслей, как им дальше быть, как пережить эту заразу божью, как встать потом с колен, как возродиться и вернуть былую славу и богатства вновь. Верно, в их головах страна разорена, золотистые нивы, пушистые холмы, речные и озерные просторы и даже могучие леса обращены в ничто, земля блистает чернотой, полнится трещинами, из которых извергается пламя погибели, их собратья, друзья и семьи, оставленные где-то там, безвольной гнилой плотью выложили путь наказанию богов. Теперь их осталась лишь жалкая горстка… без надежды на спасение.

Правильно, не думайте о том, что будет дальше, не мечтайте, не молитесь и не смейте даже надеяться на что, всё это каким-то немыслимым чудом пройдет мимо вас. Вам же будет проще, уж поверьте…

— Молодец, ты хорошо справилась.

— Угу. Побыстрее закончи. Я хотела еще поплавать.

— …да, хорошо.

Я не смог сказать ей. Ничего. Ни про то, что, быть может, плавать ей придется в одиночестве, что, вероятно, то был последний раз, как мы виделись и разговаривали. Не смог сказать «прощай», не смог сказать, что ей делать дальше, если я вдруг не вернусь…

Ведь я уже знаю — близится конец. Конец всему. Конец вопросам, конец скитаниям, страданиям и радостным моментам, конец порядку и правлению безжалостного Бога. Я слышу хруст, как трепещет моя израненная душа, как она метается в агонии, как она молит прекратить. Наверное, я здесь единственный, кого окутывает буря, вечно жужжащий, противно клацающий своими жвалами шум, он колит, режет и кусает, а когда понимает, что этим меня уже не пронять, словно искусный стратег, меняет тактику. И вот меня одолевает крик, столь безжалостный, что хочется вырвать себе уши и раздробить голову, голоса напуганные, гневные, молящие сменяют друг друга. Иногда мне слышатся знакомые, я не могу вспомнить, кто они. Те, что пали от моей руки? Те, кого я просто знал? Быть может, это те, кто был мне дорог? Близится месть, месть за них, но я не могу вспомнить ни их голосов, ни взгляда, что когда-то смотрел на меня с любовью. Я даже не могу припомнить цвет волос и глаз, их рост, одежды! Две женщины, один мужчина, и больше ничего…

Я сам стёр их, мне пришлось. Наверное, это именно их голоса сейчас так отчаянно проклинают меня. За то, что я забыл, хотя мог помнить их всю жизнь. Я ведь мог просто помнить, прокручивать в голове все те радостные события, посещать могилы, делиться добрыми вестями, как и все. Мог ведь? Нет, наверное, даже до того, как потерял, даже если бы не потерял их, пошёл бы такому же пути. Судьба ли это, козни ли существ, что стоят гораздо выше простого человека? Или это просто я такой… странный?

С каждым шагом голоса всё сильнее кричали, теперь я не слышал даже звука собственных шагов, не слышал биения сердца. И вот, в нос ударился запах сырости и затхлости, значит я уже на месте. Какая-то одурманивающая пелена закрывала мой взор, и я лишь смутно видел множества фигур, что копошились впереди. Это их мне нужно убить? Наверное, я уже плохо понимаю.

Кто-то подбежал ко мне и что-то прокричал в лицо, голос смешался с другими, а те будто взбесились, накинулись с новой силой, как стая воронов на холодный труп. Хватит. Хватит… Хватит кричать!

Легкий далёкий треск раздался совсем рядом, и сознание прояснилось, лишь немного. То треснула стена или моя голова? А где тот, кто говорил со мной? Плохо вижу. Ааа, нашёл. Вот ты где… ты и раньше был таким высоким? Я ощупал его тело, странно, но он не пытался меня оттолкнуть, что-то торчало у него из груди, что-то, от чего исходила моя магия. Неужели убил? Ну, когда-то надо было начинать…

Возможно, дальше раздавались крики, гневные возгласы, может, кто-то бежал от меня, а кто-то прямо ко мне. Я… плохо видел и слышал. Просто шёл на запах как дикий зверь. Чувствовал запах кожи, засаленных волос, духов, скрывающих пот. Когда-то он становился совсем близким, уже руками я мог ощущать тепло человеческого тела, под пальцами вибрировала кровь, текущая по жилам, хрустели позвонки и щёлкали хрящи. Немного усилия, и кто-то умирал, а по рукам сочилась горячая жидкость, и даже сквозь вечный шум я слышал треск и чавканье.

Иногда я мог ощутить ману, был даже благодарен её владельцам. Бывало, что-то стукалось в меня, задевало, пыталось оттолкнуть, мешало. Тогда весь коридор покрывался кривыми металлическими шипами, и больше меня там никто не останавливал. С каждым таким коридором, каждым поворотом и развилкой, голоса кричали всё сильнее. Так я понимал, что стал еще на шаг ближе… что убил кого-то.

«Зачем?», — вдруг прозвучал вопрос. Женщина, молодая. Это всё, что я мог понять.

На секунду я её увидел, кто сзади держал её за руки, приставив клинок к горлу. На щеках следы от высохших слёз, простая одежда, огрубевшие руки. Она смотрела на меня с упрёком, как-то отчуждённо, и продолжала смотреть даже когда-то её шею перерезали. Реки крови выливались из её тела, покрывали пол, заполняли собой канал, лезли на стены.

«Зачем?», — говорила она одними губами. Серое сменилось ало-красным. Красные полуразрушенные домики, красные лужи, снопы сена, красное пламя, что охватило всё вокруг меня. Вот, на тропе под головнёй лежал старик, обугленная кожа его дымилась, из под обрушившейся крыши пыталась выбраться женщина, ноги её были проколоты корягами, руками, покрытыми волдырями, она пыталась вытащить своё дитя. Там дальше была площадь, толпа испуганных людей собралась в кучку, а рядом с ними расхаживали несколько фигур, похожие на угли — все чёрные, истрескавшиеся, и сквозь проломы сиял ярко-оранжевый жар. Когда они открывали свои рты, оттуда валили хлопья пепла.

Совсем рядом в кустах сидел мальчишка с луком. Руки его тряслись, взгляд бегал из стороны в сторону. Вдруг он скривился, схватился за голову, но тут же прикрыл рот, чтобы не закричать. Угольные фигуры стали резать селян одного за другим. А мальчик продолжал сидеть и дрожать, алая слеза вытекла из его глаз, а когда топор занесли над женщиной он дёрнулся. Беспомощно. Бессильно. Упал на колени и лишь дрожал. Отвёл взгляд и отполз назад.

«Зачем?», — спросила меня эта женщина.

Зачем? Причина слишком много. Разве мог я поступить иначе?

«Мог. Посмотри», — мальчик смахнул слёзы и убежал, ветер тормошил его волосы, тряс одежду, пока весь этот ало-красный покров не исчез. А голова женщины полетела с плеч.

«Зачем?», — улыбнувшись, спросил меня бородатый мужчина, над которым опять был занесён клинок. — «Не такого я для тебя желал… все мы»

Вы? Желали? Я даже не могу вспомнить, кто вы такие. Ааа, это вы кричите? Это из-за вас я так страдал?

«Быть может, ты и прав… Прости. Поверь, мы не желали»

Поздно просить прощения, поздно. И его голова отделилась от тела. Вдруг кровавая земля пошла рябью и извергла из своих пучин туманную фигуру, маленькую, но глаза пылали смертным хладом. Прошло несколько мгновений, и все убийцы валялись у его ног. Кривая улыбка разошлась на его лице, изорвала его трещинами. Так и надо, такое мне по душе.

«ЗАЧЕМ?», — хором произнесли головы.

А, я вспомнил. Вспомнил, зачем. Я вспомнил вас. Вспомнил, как вы беспомощно трепались в руках разбойников. Вспомнил как ТЫ смотрел, но не смел двинуться с места, смотрел, как убивают твою жену. Принимал это как данность. Ведь так должно быть. «Убийца убивает», а?! Сколько из было?! Четыре, пять? Ваших детей, друзей, соседей убивали и жгли заживо. А вы смотрели?!! И спрашиваете — «зачем»?! И до сих пор вы продолжаете мешать всегда, всегда, всегда! Вы отговариваете, кричите «так нельзя» … Несчастные рабы. Если бы вас не убили, ничего бы не началось. ВЫ позволили этому случиться! ТАК ЧТО НЕ СМЕЙТЕ МНЕ МЕШАТЬ.

Коридор за коридором я прорывался сквозь наваждения и воспоминания, но крик не отступал. С каждым разом он всё матерел, грубел. Сквозь алую пелену мелькали четыре цвета: желтый, синий, красный и зеленый. Вот вы где. Что-то блеснуло в свете факела, в глазу неприятно зачесалось, а крики стали приглушенными. Тело стало ватным, конечности еле слушались. Что это? Рука, как одеревенелая, лишь со второго раза согласилась подняться. Пальцы ощутили холодность метала, остроту тонкого лезвия… и прошли сквозь него, как через воду. Шипящие расплавленные сгустки упали на пол, выдрал оставшийся кусок из головы, и в тело вновь вернулась сила.

Четыре цвета остались где-то там позади, распотрошённые на полу. Опять мелькали коридоры, повороты и фигуры, которых с каждым разом становилось всё меньше. И чем ближе это число становилось к нулю, тем больше меня засасывал вихрь голосов. «Зачем-зачем-зачем» — стонали они. Я ведь уже ответил. Что вам еще надо?!

Еще один коридор, но из него нет выхода. Впереди виднелись очертания стены — та самая, за которой скрывались бесчисленные ряды стальных дверей со свитками. Жаль. На вас, бедолаг, не хватит времени. Если выживу, обещаю — вернусь за вами и подарю покой.

Кто-то жался в углу, но не смотрел на меня. Я приблизился почти вплотную, так чтобы видеть лицо. Безжизненная маска, стеклянные глаза. Так вот, каким будет последний? Хоть бы побрыкался…

«Блиньк!», — раздался знакомый звук.

Имя: Зет

Возраст: 42

Раса: человек (может быть изменено)

Редкость дара: ошибка

Дар: охотник (основной), убийца, температурный маг, Уроборос, воин Ареса, маг созидания, Тень, Пожиратель душ (дар располагает возможностью приобретения «особых» привилегий — прав Администратора. Необходимое условие — поглощение астральной энергии)