Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других "отклонений"

В середине 80-х гг. под руководством А. А. Габиани было проведено панельное исследование наркотизма в Грузии с изложением сравнительных результатов обоих исследований в книге «Наркотизм: вчера и сегодня»*.

* Габиани А. Наркотизм: вчера и сегодня. Тбилиси, 1988.

В 1988-1989 гг. А. А. Габиани провел широкое социологическое исследование наркотизма на территории Латвии, Приморского и Ставропольского краев, Горьковской, Новосибирской и Львовской областей, в Москве и Ташкенте. В ходе исследования было опрошено около 3 тыс. наркоманов и потребителей наркотиков, 2 тыс. экспертов, 6 тыс. учащихся школ и ПТУ. Особое внимание было обращено на обстоятельства приобщения к наркотикам: условия жизни, учебы и труда; повод «попробовать» наркотик; среда распространения наркотизма; с каких наркотических средств начинает новичок, где, с кем, когда происходит их прием; где добываются наркотики и средства на их приобретение. Исследователя интересовали и условия добровольного отказа от наркотиков, обращения за медицинской помощью и ее эффективность. Выводы были достаточно пессимистические: «Чаще всего лечение наркомании не имело должного эффекта, а полного излечения не наступило ни в одном рассматриваемом нами случае»..., поэтому «самое надежное средство борьбы с наркоманией – недопущение первичного обращения молодых людей к наркотикам»*.

* Габиани А. А. Кто такие наркоманы? // Социологические исследования. 1992. № 2. С. 83.

Работы А. А. Габиани по социологическому исследованию как наркотизма, так и иных форм социальных девиаций, внесли заметный вклад в становление социологии девиантности в бывшем СССР. В 80-90-е гг. основным центром социологических исследований пьянства, алкоголизма и наркотизма стал сектор социальных проблем алкоголизма и наркомании Института социологии АН СССР – РАН (Б. М. Левин – руководитель, Ю. Н. Иконникова, С. Г. Климова, Л. Н. Рыбакова, М. Е. Позднякова и др.). Активизировалась исследовательская деятельность в организациях и учреждениях МВД России (А. Я. Гришко, В. М. Егоршин, В. И. Омигов и др.). В эти годы, в отличие от работ начала века, авторы пытались найти причины наркопотребления и пути решения проблемы. Чаще писали о необходимости разработки государственной антинаркотической политики, не ограниченной привычными запретительно-репрессивными мерами.

По мнению известного психиатра А. Е. Личко, в развитии подростковой нарко- и токсикомании главную роль играет групповая активность и желание подростков «не отставать от других». Иной мотив вовлечения в потребление наркотиков – поиск необычных ощущений и переживаний (Ц. П. Короленко и В. Ю. Завьялов).

Б. Ф. Калачев (1987) прорвал завесу тайны наркопотребления в армии. В частности, 6% опрошенных в вузах молодых людей сообщили, что они приобщились к потреблению наркотических средств в армии.

В 1992 г. научным коллективом ГАЛСИ по заказу Международной ассоциации по борьбе с наркоманией и наркобизнесом было проведено обширное исследование «Социальные последствия возможной легализации наркотиков в России»*. Оно охватило семь экономических зон России, опрос проводился в 12 городах. По мнению руководителя проекта Г. Г. Силласте, проблемная ситуация,

послужившая стимулом исследования, состоит в противоречии между стремлением властных структур гуманизировать отношение к наркоманам и стремительно расширяющимся потреблением наркотиков. Результаты исследования подтвердили растущее наркопотребление, наличие нелегального рынка наркотиков и неодобрение россиянами «либеральной» политики. С нашей точки зрения, проект грешит определенной идеологизацией проблемы. Руководитель проекта исходит из необходимости усиления репрессивных мер в отношении потребителей наркотиков, преувеличивает «либерализацию» уголовного закона. К сожалению, законодатель пошел на поводу алармистских и популистских тенденций, приняв репрессивный Закон «О наркотических средствах и психотропных веществах» (1997).

* Силласте Г. Г. Новая наркоситуация в России //Социологические исследования. 1992. №2. С. 13&-145.

Среди прочих проблем наркотизм исследуется с 1989 г. сектором социологии девиантности и социального контроля (Центр девиантологии) Социологического института РАН (до 2001 г. – Санкт-Петербургский филиал Института социологии РАН). Наркотизм рассматривался как одна из форм ретретистского поведения в условиях аномии. Другая исследовательская группа того же института провела ряд эмпирических исследований в Санкт-Петербурге, Самаре и Самарской области*.

* Кесельман Л. Социальные координаты наркотизма. СПб., 1999; Кесельман Л., Мацкевич М. Социальное пространство наркотизма. СПб., 2001.

Проституция. Возможно, что «нездоровый интерес» (по терминологии советского официоза) обывателя к проблемам пола и секса проявился и в пристальном внимании обществоведов к проституции.

Отечественная социология знает немало оригинальных исследований конца XIX – начала XX вв.* Наиболее известны работы Н. Дубошинского, В. Тарновского, Ф. Мюллера, П. Обозненко, а также Н. Бабикова, В. Зарубина, И. Клевцова, М. Кузнецова, А. Сабинина, А. Суздальского.

* См.: Голосенко И. А. Российская социология проституции (1861-1917). СПб, 1997; Голосенко И. А., Голод С. И. Социологические исследования проституции в России (история и современное состояние вопроса). СПб., 1998 (см. также: Голосенко И. А. Социологическая ретроспектива дореволюционной России. С. 213-245); Проституция и преступность / Отв. ред. И. В. Шмаров. М., 1991. С. 36-54.

Одним из внешних импульсов исследовательской деятельности стала волна венерических заболеваний, особенно сифилиса, в 80-е гг. XIX в. Крупнейшим статистическим исследованием того времени (непревзойденным до сих пор) было обследование поднадзорной проституции в России (1889), организованное по инициативе Центрального статистического комитета МВД. Опрос проводился во всех регионах империи, за исключением Финляндии, и охватил свыше 17,6 тыс. женщин, занимавшихся проституцией. Обследованием были охвачены 1164 дома терпимости и 52 дома свиданий. Опубликованные по результатам исследования данные включали сведения о числе домов терпимости и свиданий, количестве проституток, о социально-демографическом составе последних и содержательниц домов терпимости и др. Данные обследования подтвердили некоторые представления о генезисе проституции и, прежде всего – о роли экономических факторов.

В 1891-1893 гг. П. Е. Обозненко опросил в Санкт-Петербурге свыше 5 тыс. проституток, в результате были получены сведения о мотивах занятия проституцией, возрасте первых половых контактов проституток, их национальном составе, заболеваемости среди них, а также... о коррумпированности полицейских чинов, закрывающих глаза на всевозможные нарушения нормативной регламентации занятия проституцией и содержания публичных домов за «подношения»*.

* Обозненко П. Е. Поднадзорная проституция Санкт-Петербурга по данным врачебно-полицейского комитета. Дис. СПб., 1896.

По данным П. Е. Обозненко, большинство питерских поднадзорных проституток крестьянского происхождения. П. Е. Обозненко разделял распространенное мнение о том, что «главная, основная причина, толкающая женщин и девушек на путь разврата, есть наследственная врожденная порочность». Однако он придавал большое значение и социально-экономическим фактором, полагая, что «врожденная порочность» проявляется или нет под влиянием условий воспитания и экономического положения женщин.

Большинство эмпирических исследований того времени были проведены медиками. К числу солидных теоретических работ относится монография В. М. Тарновского*. Много исследований проводилось в связи с высокой заболеваемостью сифилисом. Некоторые из них свидетельствовали о повышенной распространенности сифилиса среди представителей высших социальных слоев (М. А. Чистяков, К. М. Гретищев) и невысоком уровне заболеваемости среди рабочих (Ю. Ю. Гюбнер, Э. Шперк). Рост венерических заболеваний связывали с бедностью крестьян, развитием отхожих промыслов, а то и с... распространением марксизма (А. И. Ефимов).

* Тарновский В. М. Проституция и аболиционизм. СПб., 1888.

В 20-е гг. продолжалось активное исследование проституции. Возможно, что это отчасти стимулировалось идеологическими соображениями: на примере проституции легко было показать «пороки капитализма» (В. М. Броннер и А. И. Елистратов, 1927; Л. М. Василевский, 1924; С. Е. Гальперин, 1928; А. Я. Гуткин, 1924; А. Н. Каров, 1927; Г. И. Лившиц, Я. И. Лившиц, 1920 и др.).

Летом 1924 г. в Москве была создана Научно-исследовательская комиссия по изучению факторов и быта проституции. Комиссия организовала основательное исследование с использованием дореволюционного опыта и публикацией в 1925 г. основных результатов в журнале «Рабочий суд». Исследователи старались обеспечить добровольность и анонимность опросов (была опрошена 671 женщина, занимавшаяся проституцией в Москве), а также установление пси-хологического контакта между интервьюером и респондентом*.

* Подробнее см.: Меликсетян А. С. Проституция в 20-е годы // Социологические исследования. 1989. № 3. С. 71-74.

В 1926-1927 гг. в Харькове было проведено обследование 177 проституток. Опубликованные результаты позволяют сравнить близкие по методике и инструментарию московское и харьковское исследования. Помимо социально-демографического состава опрошенных выяснялись материальные и жилищные условия, возраст начала сексуальных контактов, их частота на момент опроса, места поиска клиентов, потребление алкоголя, наркотиков, заболеваемость венерическими болезнями*.

* Федоровский А. Н. Современная проституция: Опыт социально-гигиенического исследования // Профилактическая медицина. 1928. № 9-10. С. 154-169.

Статистические данные о проституции были представлены в статье М. Н. Гернета «К статистике проституции»*.

* Гернет М. Н. К статистике проституции // Статистическое обозрение. 1927. № 7.

После длительного перерыва к теме проституции обратились лишь в 70-е гг. Но, поскольку проституция как социальное явление в стране победившего социализма была «ликвидирована», исследовались (разумеется, под грифом «Для служебного пользования») некое «поведение женщин, ведущих аморальный образ жизни», либо же чисто юридические проблемы сохранившихся в Уголовном кодексе составов преступлений: «содержание притонов разврата», «сводничество», «вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией» (Ю. В. Александров, А. Н. Игнатов и др.). Еще раз подчеркнем – это не вина, а беда отечественной науки и ее представителей. Социологические исследования проституции (под ее различными псевдонимами) в 70-е гг. проводились под руководством М. И. Арсеньевой, а также группой сотрудников ВНИИ МВД СССР – К. К. Горяиновым, А. А. Коровиным, Э. Ф. Побегайло*.

* Горяинов К. К., Коровин А. А, Побегайло Э. Ф. Борьба с антиобщественным поведением женщин, ведущих аморальный образ жизни. М., 1976.

В 80-е гг. под руководством А. А. Габиани проводилось социологическое исследование проституции в Грузии, результаты которого были опубликованы первоначально под грифом «Для служебного пользования», а затем и «для всех»*.