В мозг

Юрий Петрович подтянул к себе ружье и дозарядил его, затем расстрелял одного прыгунца, за ним второго. Кажется, второй был последним. В этот момент инвалидная коляска Гальего, набравшая приличную скорость, задела ползающего по полу прыгунцовского детеныша и перевернулась. Гальего вылетел из нее и заскользил по полу – впрочем, не выпуская оружие из рук.

Юрий Петрович поднял голову: Гальего располагался как раз над ним – можно сказать, на потолке.

– Вы живы? – спросил Юрий Петрович.

– Как никогда.

Произнеся это, Гальего перевернулся на живот и пополз обратно к своей коляске. С усилием полез на нее, втягивая за собой ружье.

– Куда вы, Гальего, подождите? Я вам помогу.

– Лучше с этим помогите.

Действующий член Всемирного Правительства подъехал к живому прыгунцовскому детенышу и попытался размозжить ему голову прикладом.

– Что вы делаете, Гальего? Это же дети!

– Желаете взять на воспитание?

С этими словами Гальего размозжил голову одному детенышу и покатил к следующему.

– Да помогите же мне! Не хочу тратить патроны, они могут пригодиться. Между прочим, я только что спас вам жизнь.

Юрий Петрович с трудом поднялся на ноги, нашел еще одного пищащего детеныша и припечатал его прикладом к полу. Прыгунцовский детеныш, кости которого захрустели, остался лежать на полу, рядом с убитым парнем-добровольцем.

К этому моменту Юрий Петрович был совершенно измучен и опустошен. Осознавая неизбежность Диких времен, он был готов психологически, вместе с тем не ожидал, что Дикие времена потребуют от него такого самоистязания и отупения.