Чаша судьбы

* * *

После ужина наставники разбрелись по своим комнатам, а Соколята остались. И Ллиун тоже.

— Ну что, приступим-та? — Розмари потёрла ладони в предвкушении.

— К чему? — не понял Элмерик. — У вас тут какой-то заговор?

— Вроде того, — усмехнулся Джерри, подойдя к нему почти вплотную. — А ну-ка отвечай: ты с нами или против нас?! Только не раздумывай долго!

— Перестань, Джеримэйн, — Орсон улыбнулся впервые за этот вечер, а потом терпеливо пояснил ничего не понимающему Элмерику: — Мы просто решили украсить дом к Бельтайну. Праздник всё-таки.

— Ф-фух! Не пугайте меня так, — бард выдохнул с немалым облегчением. — Я, признаться, и сам подумал, что тут как-то уныло.

— Значит, отравленные кушанья, смертоносная прялка и ледяное заклятие Лисандра тебя не испугали, а наших заговоров ты боишься? — Джерри ткнул его кулаком в бок, и Элмерик немедля ответил ему тем же. Как же он соскучился по этим подначкам и перепалкам! Но, разумеется, никогда не признался бы в этом.

— Одни бесы знают, на что вы способны. Я слыхал, будто Соколы — лучшие чародеи в этом королевстве, и их стоит как минимум опасаться, разве не так?

— Эй-эй, мы же хорошие парни! Бояться нас следует только плохим парням. Ты же не примкнул к нашим врагам, а? — Джеримэйн старался выглядеть сурово, но в его глазах всё равно читалось неприкрытое веселье.

Пока Элмерик думал, как бы получше съязвить в ответ, Орсон притащил коробки, и все бросились распутывать шёлковые ленты. Ллиун принесла ведро, полное берёзовых веток, и принялась плести венок. Она закончила довольно быстро, и творение рук лианнан ши заняло своё законное место над камином, а Розмари вдобавок немного поколдовала, чтобы листья подольше оставались свежими.

— Помнится, у нас в деревне всегда наряжали майское дерево-та, — она мечтательно улыбнулась. — И выбирали короля и королеву. А меня-та ни разу не выбрали, эх! А я так мечтала-та…

— У нас тоже так делали, — Орсон помрачнел, сминая в руках зелёную ленту. — Отец любил Бельтайн больше других праздников. В этот раз совсем немного не дожил…

— Может, и мы его ненадолго переживём, — пожал плечами Джерри, и Келликейт с размаху отвесила ему подзатыльник:

— Ну спасибо! Утешил, называется!

И тут Элмерику пришла в голову идея, которая показалась ему просто отличной.

— Послушайте, у нас же ещё остались берёзовые ветки! Давайте каждый повяжет на них по ленте и загадает желание? Это будет наше майское дерево. А короля и королеву выберем после битвы, когда будем праздновать победу.

— Это всё ерунда! — фыркнула Келликейт. — Я сколько ни повязывала, ни разу ничего не сбывалось.

— А у меня сбывалось, — Орсон похлопал себя по второму поясу — рыцарскому знаку отличия. — Не так, как я себе это представлял. Но тем не менее…

— У меня тоже сбылось, — Розмари приладила несколько лент над венком так, чтобы те красиво обрамляли его. — Однажды я загадала, что хочу большую семью, чтобы не было скучно-та. Мамка надо мной насмехалась. Говорила: мол, вырастешь-та, замуж выйдешь, нарожаешь много деток — вот и будет тебе семья. А теперь моя семья — это вы. Эх, жаль, мамке не расскажешь-та…

Вздохнув, она вытерла руки о передник, а Орсон, приобняв её за плечи, пробасил:

— Не вешай нос, Роз. Я думаю, они видят всё, что с нами происходит. И радуются нашим успехам.

Джерри скривился, будто бы проглотил что-то кислое, но вместо того, чтобы по привычке сострить что-нибудь, неожиданно выдал:

— А знаете, я тоже загадывал кой-чего. И оно сбывалось. Только я вам не скажу, что.

— Наверняка это была любовь прекрасной девы, — лианнан ши прищурила свои озорные зелёные глазищи. — Что ещё загадывают юноши? Из такого, что потом хотят скрыть?

— Ага, понятненько, — с радостью подхватил шутку Элмерик, хлопая Джерри по плечу. — Так вот почему в тебя влюбилась эта… как её? Мэриэнн вроде? Кто б в тебя по своей воле влюбился-то?

— Дурак ты! — Джерри оскалился, но довольно-таки беззлобно. — На прошлый Бельтайн меня ещё не было с Соколами, я ничего не знал ни про Чернолесье, ни про Мэриэнн. И, к слову, мы с ней расстались уже, потому что я встретил Шерлин. У неё такие красивые глаза — вы бы только видели!

— Ну ты даёшь! — усмехнулась Розмари. — А как же эта… Дженелис? У неё, помнится, тоже были такие глаза-та! «Чистые, как утренняя роса».

Последнюю фразу она произнесла, кривляясь, и Элмерик понял, что девушка повторяет слова, которые когда-то слышала от Джерри.

— Это давно в прошлом, — буркнул Джеримэйн, сплетая руки на груди. — Глупышка эта твоя Дженелис. Говорить с ней не о чем.

— Пф, можно подумать-та, ты говорить с ними собрался! А, кстати, ещё помнишь, та, светленькая… Линдалин, кажется? — Роз никак не отставала, улыбаясь всё шире и шире, — ей явно нравилось дразнить Джеримэйна.

— С ней у нас вообще ничего не было! И вообще, это она на меня вешалась.

— А ты не очень-та сопротивлялся!

— Да, кто-то тут времени зря не терял, — Элмерик, признаться, был удивлён — ни за что бы не подумал, что Джеримэйн всё это время сбегал в деревню к разным девушкам, — барду стало даже немного завидно. — А кто ещё совсем недавно говорил, что все девчонки — дуры, и собирался никогда не влюбляться?

— Не мог я такого сказать! — рассмеялся Джерри.

— Тогда поклянись в этом, — лианнан ши шутя хлестнула его веткой.

— Да ну вас… может, и говорил, но не помню. Рик, ну скажи ей!

— Говори-и-ил, говори-и-ил! — пропела Ллиун, показав острые жемчужные зубки.

— Давайте лучше желания загадывать, — Джеримэйн сгрёб оставшиеся в ведре ветви, сунул их в кувшин с водой, который водрузил на каминную полку, и первым схватил красную ленту. Ему даже долго думать не пришлось, чтобы загадать желание. Видимо, давно уже знал, чего хочет.

Остальные тоже выбрали себе по ленте — даже Ллиун (бард прежде не слышал, чтобы младшие ши принимали участие в людских обрядах, но от этой лианнан ши можно было ожидать чего угодно).

Сам же Элмерик терпеливо ждал своей очереди. Он хотел быть последним — завершить обряд по праву придумавшего. Ему осталась зелёную ленту, а это был любимый цвет барда. Он счёл это добрым знаком.

Когда все закончили, он подошёл, выбрал свободную веточку — рядом с голубым бантиком Ллиун, — затянул крепкий узел и загадал, чтобы все, кто дорог его сердцу, пережили грядущую битву и вышли из неё целыми и невредимыми. И чтобы им ещё не раз довелось отпраздновать Бельтайн вместе.

Ещё несколько часов они не могли разойтись, болтая о всяких пустяках. Тревожные мысли то и дело подступали, но бард гнал их прочь. Когда же глаза начали совсем слипаться и он решил откланяться, Ллиун пошла за ним, сказав, что сегодня он не должен — и не будет — спать в одиночестве. Дескать, она поможет на время забыть обо всех волнениях. Выходит, заметила? А Элмерик надеялся, что неплохо научился держать лицо и скрывать свои чувства. Впрочем, лианнан ши всегда была проницательной. Кто знает этих младших фэйри: может, они и впрямь могут читать мысли и угадывать желания? Ну, по крайней мере некоторые. Потому как стоило ей всего раз поцеловать Элмерика за закрытой дверью его спальни — и сон как рукой сняло, а в голове не осталось никаких мыслей.

В её объятиях бард забывал обо всём. И чем прочнее становилась их связь с лианнан ши, тем чаще в его голове рождалась музыка, и слова новых песен готовы были сорваться с кончика пера и излиться на бумагу. Как будто бы его вдохновение долго копилось в мутной заводи, а теперь плотину вдруг прорвало — и вода хлынула мощным потоком, с которым он не знал, как справиться. Его щёки горели, в висках стучала кровь, дыхание участилось. Может, об этом и предупреждал его мастер Патрик, когда говорил о чарах лианнан ши? Но даже если этот огонь окажется гибельным, Элмерик ни о чём не жалел.

Ллиун уже давно заснула, а в его сознании всё ещё вспыхивали строчки и звучали замысловатые рилы — он даже вскочил и принялся записывать всё это, чтобы не забыть. Извёл кучу бумаги, насажал клякс, но так и не смог дописать до конца ни одной песни. Сердце стучало, как будто он только что пробежал несколько миль. Хорошо, что яблоневая дева мирно посапывала на кровати и не видела его метаний, а то наверняка разволновалась бы.

За окном занимался рассвет, но сна не было ни в одном глазу. Элмерик со вздохом отложил перо, подошёл к Ллиун и поправил сползшее одеяло. Девушка тихонько улыбнулась во сне. Раз уж с песнями ничего не вышло, бард решил пойти прогуляться. Даже оделся для этого — и вовремя, потому что в дверь вдруг постучали. Душа вмиг ушла в пятки: в такую рань редко приходят с хорошими новостями.

Элмерик отодвинул щеколду, выскользнул в коридор и столкнулся нос к носу с Мартином.

— Похоже, я тебя не разбудил, — он окинул барда взглядом. — Это хорошо. В любом случае, прости за ранний визит. Кажется, нам с Шоном не обойтись без твоей помощи. Для того чтобы запечатать Лисандра, нужен бард.

Мартин выглядел так, будто тоже не спал всю ночь: под глазами залегли глубокие тени, коса растрепалась — он явно не переплетал её со вчерашнего дня, а подбородок покрылся щетиной. Похоже, ему нынче было не до бритья.

— Что я должен буду сделать?

Элмерик так сильно вымотался в последние дни, что, кажется, впервые не почувствовал никакого душевного трепета из-за грядущего участия в ритуале. Ну, нужен бард — значит, нужен. И никаких дурацких мыслей о том, что он не справится, ошибётся и всех подведёт. Всегда бы так!

— Вот, держи, — Мартин протянул ему пыльный свиток. — Ты должен выучить это и сыграть. Нельзя ошибиться ни в едином слове — иначе печать со временем разрушится.

Элмерик сдул со свитка пыль, развернул его и вчитался — текст был написан на древнеэльфийском. Это создавало дополнительные трудности, но даже тут его извечная неуверенность в себе не проснулась — на душе было спокойно как никогда. Возможно, за это стоило поблагодарить Ллиун и её магию.

— Пожалуй, схожу к Маэне. Она сможет помочь мне разобрать спорные места.

Мартин ободряюще хлопнул его по плечу:

— Спасибо, приятель. Кстати… ты можешь обратиться не к ней, а к Дэрреку — он прекрасно знает древнеэльфийский, потому что застал те времена, когда эльфы на нём ещё разговаривали. А нам с Шоном ещё предстоит доделать кое-что. И предупредить Риэгана.

— А при чём тут он? — Элмерик вытаращил глаза. — Вроде же решили, что Лисандр — это забота Соколов.

— Да, но наш колдун, поняв, к чему всё идёт, сказал, что у него есть важные сведения. Мол, ему известно, как можно победить фоморов. Только расскажет он об этом лишь королю, и никому другому.

— Думаешь, хочет выторговать себе помилование?

— Возможно. Риэган вряд ли на это пойдёт, но если Лисандр и правда что-то знает… — Мартин едва слышно вздохнул. — Надеюсь, наш король хорошо знаком с историей и помнит, чем закончилась сделка с эльфом для его прадеда.

— Но ты ведь не веришь Лисандру, да? — Элмерик потёр воспалённые глаза и подумал, что хорошо бы попросить у мастера Патрика каких-нибудь травок для лучшего сосредоточения. Его бодрость была какой-то нездоровой и изматывающей.

— Я думаю, что он лжёт и просто тянет время. Шон тоже так считает. Но не сообщить королю мы не можем.