Сага о Северных островах

Глава 3

Я резко открыл глаза и увидел Ингрид, подкрадывающуюся ко мне с кувшином в руках.

— Ингрид?

Она вздрогнула, выронила кувшин, обдав подол водой, и закричала:

— Что ты наделал? Всё из-за тебя!

И опрометью выбежала из дома.

Из-за ее крика проснулся Фольмунд и заревел. Молоденькая рабыня подбежала к нему, взяла на руки и затрясла тарахтушкой. Мать подошла, увидела лужу, кликнула другую трэллку убрать.

— Чего это она? — недоуменно спросил я.

— Да всё переживает, что у тебя жена есть, — улыбнулась Дагней.

— Так вроде ж вчера смирилась.

— Как видишь, не смирилась. Хотела отомстить тебе, водой облить. Лучше б лежал смирно, может, и утихомирилась бы.

— Еще чего?

Я неспешно потянулся, вылез из-под одеяла, едва не вляпавшись в грязь, разведенную своевольной девчонкой, натянул носки и принялся за обмотки.

— Раньше она тихой была. Видать, набаловала ты ее. Ты и отец.

— Набаловала?

Голос матери слегка поменялся, и по моей спине прошли мурашки. Ох, нехорошо я сказал! Ох, и прилетит же сейчас мне!

— Набаловала? А нечего сопливым девчонкам, еще первой крови не знавшим, руны давать! Неужто без руны не довел бы?

Я накручивал обмотки так медленно, как мог, лишь бы не выпрямляться и не глядеть разъяренной Дагней в глаза.

— Да какая первая кровь? — умиротворяюще пробурчал я. — Поди, уж коленку-то она разбивала.

— Это пусть тебе жена расскажет, — уже спокойнее проговорила мать. — И пока тебя не было, Ингрид так не поступала. Всегда послушная: что скажешь, то и делает. И с Фольмундом мне помогает, и вяжет-ткет вечерами, и Эрлингу, коли что, весточку донесет. В городе, правда, на нее многие обижаются. Детворой вертит как вздумается, старших задирает. Хакан говорил, что она к нему на площадку просилась, мол, руна-то у нее есть, так пусть учит ее, как топором махать да строй держать.

Я осторожно распрямился, а мать уже и не злится. Сидит, глаза утирает.

— А куда ей? Она же мала совсем, да и не к Фомриру, а к Орсе ей прислониться должно. Теперь, поди, и вовсе разум потеряет. Раньше-то она всё тянулась к женскому, думала справной женой стать. А раз ты уже женился, не приведи Орса, еще в хирд захочет податься.

— А причем тут моя женитьба?

Мать встала, махнула рукой.

— Вот же вы, мужчины, бестолочи! Окромя своих кораблей и деревень и не видите ничего! Всё, поговорили и будет. Иди за стол. Или лучше кислого молока налить?

Обрадовавшись, что непонятный и тягостный разговор закончен, я выпалил:

— Да какое молоко? Я ж хускарл. Меня та медовуха ничуть не задурманила.

Я уселся за стол, мама сама подавала мне угощение. Не успел я и ложки проглотить, как стукнула дверь. Я думал, это Ингрид вернулась или отец, но это был Инго с раздражающе длинной челкой.

— Доброго утреца! — робко сказал он. — Я войду?

— Эрлинг ушел к Кнуту, — вместо приветствия сказала мать.

— Не, я не к лендерману. Я к Каю.

— Сядешь с нами?

— Не, я не голоден.

А сам от запаха жирной похлебки аж позеленел. Его-то медовуха пробрала изрядно и до сих пор еще не выветрилась.

Я неторопливо работал ложкой. Инго стоял и молчал. Видать, ждал чего-то.

— Так я это… зачем ведь пришел… Слышал, у вас в хирде людей не хватает, вот и подумал…

Я продолжал есть. Мама отвернулась и тихонько захихикала.

— Подумал, может, возьмете меня в хирд! — наконец выпалил гость. — Ты же помнишь, как я умею сражаться! Тогда у Хакана…

Я отложил ложку, пристально посмотрел на него.

— А ведь и впрямь помню. Помню, как двурунный однорунного победил, помню, как провел лезвием по щеке, оставив порез.

— Ну так ведь и ты близнецам носы сломал…

— Это был бой равных! — заорал я. — И те ублюдки меня не один день в пыли валяли, хотя я безрунным был. Я с них виру брал! А ты просто так поизмывался над слабым! Так с чего я должен тебя в хирд принять?

Парень выдавил «Будьте здоровы» и сбежал.

Мама рассмеялась.

— Ну, вылитый отец! Даже бранишься как он.

Когда я, уже набив живот, допивал яблочный вар, в дом снова пожаловали гости. На сей раз сами близнецы, Ленне и Нэнне, тоже не протрезвевшие до конца после пира. Но выслушивать их мне уже не захотелось.

— В хирд?

Они кивнули.

— Не я хёвдинг. Идите к Альрику, с ним и говорите.

— Так, может, ты замолвишь за нас…

— Вон!

Их словно ветром сдуло. А Дагней расстроенно покачала головой.

— Зря ты… Наберись терпения, тебя еще не раз попросят.

— И я каждого пошлю к Альрику. Это его хирд, и ему решать, кого брать, а кого нет. И чего они столько зим ждали? Пошли бы в другие хирды.

— А как? К нам, как помнишь, хирдманы редко заплывают. В последний раз вот на огненного червя приходили охотиться, потом Флиппи Дельфин, потом те, что тебя увезли, и те, что привезли. И всё. Тварей у нас негусто, с мелкими сами справляемся. Только торговцы и ходят. А последний год и те перестали…

— Как? Вообще ни один не пришел?

— Ты лучше сходи к хёвдингу своему, поди, Эрлинг уж там. Вот всё и узнаешь. А родственник пусть дальше спит. Он лишь под утро вернулся. Где только и бродил всю ночь?

Ну, я догадывался, где бродил Аднтрудюр. Опять с девками да бабами миловался. Как он только заманивает их? Неужто серебро раздает?

Но я и впрямь хотел услышать, что тут творится и кто посмел закрыть бухту. А еще Эмануэль обещался раскрыть, кто доделал ритуал, подымающий мертвых. Наверное, это кто-то из бриттов. Недаром же полузубовский воин спьяну напал на первого попавшегося норда. Ненависть к захватчикам у бриттов уже в крови.

По дороге меня несколько раз останавливали с той же просьбой, что и утренние гости. Нынче все захотели пойти в хирдманы! И каждому я говорил то же, что и близнецам: я не хёвдинг, идите к Альрику и говорите с ним. Если парни боятся подойти к хельту, какими хирдманами они станут? Так и будут с Беззащитным через меня говорить?

В тингхусе давно проснулись. Альрик отправил часть ульверов на корабль, чтобы те проверили борта, днище, еще раз просмолили стыки и прощупали каждую веревку на износ. «Сокол» у нас не так давно, и мы еще не знали обо всех его особенностях, о качестве постройки и возможных слабых местах. Эх, был бы жив Арне, он бы прямо в море перетрогал каждую досочку и нашел бы малейшие щели! И пока среди ульверов не нашлось никого, кто мог бы его заменить. Впрочем, хёвдинг сказал, что Эрлинг дал в помощь Вепрю сторбашевских мастеров по дереву и корабелов.

Вот удивительно! Плосконосый и Булочка, до того выходившие в море только с ульверами еще на «Волчаре», сами вызвались отправиться с Вепрем к «Соколу». Как пояснил Фастгер: пусть хёвдинг решает, что делать и куда дальше идти, мы завсегда пойдем за ним, так что нечего нам тут сидеть, лучше уж подготовить корабль. Может, они полюбили «Сокола» за те дни, пока сторожили его в бухте Бриттланда?

Видарссон со Свартом тоже не захотели сидеть в темном доме, насквозь пропахшем кислым пивом, дымом и жареным мясом. Они сказали, что соскучились по родным землям, хотят, мол, посмотреть на местные красоты, поохотиться. Бьярне решил навестить кузнеца, починить чуток порченую кольчугу.

Так что послушать серьезные разговоры пожелало не так уж много людей. От ульверов, конечно, Альрик и Тулле, еще Энок, Эгиль и Простодушный. Рысь тоже остался, сказал, что поможет говорить с бриттами. Ну и Стейн. Из бриттов — Полузубый с тремя соратниками и Живодер. А со стороны Сторбаша пришло четверо: отец, его заплечный Кнут, Даг и Мамиров жрец.

Две рабыни наскоро вытерли столы, принесли моченых яблок, сыров и ягодный узвар, но никто не потянулся за угощением.

Эрлинг, как хозяин дома и лендерман, начал первым.

— Для начала нужно решить, что делать с поселенцами. Я хотел оставить их в Сторбаше, но после пущенной на пиру крови передумал. Сам ты как видишь?

Полузубый вздохнул.

— Не уживемся мы рядом с нордами. Много дурного от них пережили. Если б не Кай, что прожил у нас зиму, сам бы нынче меч из руки не выпускал. Умом-то понимаю, что не враги вы, а внутри так и манит поубивать каждого, кто по вашему говорит. Я ведь и сам из сторборгских трэллей, навидался всякого. Был бы молодой, как Рысь, может, и смог бы переломить себя…

— Значит, отдельный угол нужен, — сказал отец и быстренько переглянулся с Кнутом. — Есть у меня такой, вот только придется ли вам по вкусу… Это в Сторбаше уже и пашни готовые, и люди близко, и кузнец тут есть, и гончар. А наособицу ведь тяжко придется.

— Это ладно! Это ничего! — обрадовался Полузубый. — Мы не раз свою деревню отстраивали, не раз начинали заново. Мы к труду привычные, от зари до зари работать будем. Лишь бы знать, что та земля наша, и никто нас оттуда уже не погонит!

— Я мало что знаю о Бриттланде, — пробасил Кнут. — Но на пиру говорили, что у вас там и зимы толком нет, дожди вместо снега, и земля там щедрая, и коров держат много, значит, пашни изрядные. А здесь места суровые. Снега лежат по шесть-семь месяцев, морозы такие, что деревья трескаются. И земля наша бедная, урожай скудный. И коров держат немногие, так как слишком уж они прожорливые. По деревням обычно овец да коз пасут, те и корой прокормиться могут.

Я слушал, разинув рот. А ведь правда! Наша зима сильно отличается от бриттландской, и не привыкшие к холодам бритты могут запросто вымерзнуть.

— Нам и прежде нелегко приходилось. Были года, когда мы относили детей в лес, чтобы не смотреть на их голодную смерть. Сдюжим как-нибудь.

— Что ж, тогда я думаю отдать вам деревеньку Растранд.

И почему я раньше думал, что отцовские думы и разговоры с бондами скучны?

— Отец, Растранд? Правда? Но ведь там…

— Сейчас там никого нет. Три года назад на нее напали и вырезали всех жителей подчистую, а дома сожгли. Но там есть неплохие пастбища, есть место для пашни, рядом море с рыбой, лес, речушка с пресной водой. Да, вам придется всё строить заново, но это будет ваша земля, и вы сможете защищать ее! На первых порах я с вас ничего брать не буду, наоборот, помогу. Дам скот, инструменты, зерно. Попрошу только одно: коли случится беда, с которой я не смогу сладить сам, вы придете на подмогу. И я, коли что, помогу вам.

Полузубый смотрел на отца, не отрывая взгляда. Он так напряженно его слушал, что даже не сразу понял, что от него ждут ответ.

— Это как же? — наконец пробормотал он. — Так просто дашь нам землю? И не попросишь ничего?

— Вы же рунные! Свободные люди. Я твой лендерман и буду защищать тебя перед другими ярлами, а ты отвечаешь передо мной за своих людей. Понимаешь?

— Да.

У Полузубого аж руки затряслись от переживаний. Видать, не так уж сладко было жить диким в бриттландских лесах, раз он радуется Растранду. Впрочем, он еще не видел ту деревеньку.

— Потом обговоришь с Кнутом, сколько чего тебе нужно собрать. Засеять вы еще успеваете, у нас весна поздняя, так что может еще и с урожаем к зиме выйдете. Пусть твои умельцы посмотрят, как наши дома построены. Лучше ставить так же, чтоб не замерзнуть потом. Для скота пристрой тоже в доме делать, иначе погибнет весь, да и вам теплее. Дрова заготавливайте впрок, самое меньшее на месяц-другой. Бывают метели по седмице и больше.

Полузубый согласно кивал, вот только всё ли он разумел?