Добрые соседи

* * *

Жену Линду Доминик обнаружил на кухне. Кругленькая, ходит в комбинезонах, просторных брюках и удобных мягких туфлях с открытым носом.

— Я больше не могу, — высказался он. — Они чудовища.

В обычном случае Линда встала бы на их защиту. Заговорила бы про теленяню, которая утверждает, что детей нужно хвалить и защищать. Но на сей раз она расплакалась.

— Сегодня совсем ни в какие ворота!

Он медленно двинулся в ее сторону — как будто если не спешить, можно придумать какие-то слова. За ним тянулся кровавый след. Линда похлопала ладонью по стулу рядом с собой. Кондиционер не работал, зной был густым, удручающим. Она по очереди осмотрела его ступни, отыскала три крошечных осколка, вытащила.

— Помнишь воспитательницу из «Пингвинов»? Она постоянно твердила, какие они воспитанные мальчики. Называла их ангелочками… — сказала Линда. — Считала, что Марк лидер. А Майкл художник. Так хвалила.

— А я и не помню. Это в котором детском саду? — При церкви… А вчера мне из их лагеря позвонили. Директор употребила слово «бездушные». Они бездушно ведут себя с другими. Как такое может быть? Кто их этому учит?

— Мы столько им всего даем. А они и поблагодарить-то не потрудятся, — ответил Доминик.

Линда промокнула ватой его ноги. Порезы были пустяковые, но мышцы у него болели. Поднимать тяжести он бросил, но по-прежнему работал прорабом на стройках. Она сжала свод стопы, стало больнее. А потом боль вдруг вытекла наружу, как сок из лимона.

— И в саду мне совсем не помогают.

Доминик огляделся. Беспорядок в доме уже давно. Красивые вещи, тиковые столы, антикварные стулья. Но здесь живут буйные дети, и дом разваливается. Стыдно ему было в этом признаться. Личная неудача.

— Из-за видеоигр?

Она все терла ему ноги.

— Я раньше думала, дело в Дейве Гаррисоне. Ну правда. Родители дом поделили. Сын — клейма негде ставить. Или в Чарли. Ты что хочешь говори, но две матери — это ненормально. А вот теперь я уж и не знаю. Все эти разговоры про Арло.

— Ты это о чем?

— Столько вещей на это указывало. Питаются как-то странно, курят дешевый «Парламент». Груди у Герти явно не свои, а она их выставляет, да так бесстыдно. Арло на всех орет, даже когда доволен.

И никаких границ. Мы думали, они к другим не полезут. Но мы их недооценили. Уже всем ясно, что он надругался над Шелли. Без всяких сомнений. Рея не стала бы врать в таком важном вопросе. Она слишком хороший человек.

— Это я знаю.

— Так что мы вчера поступили правильно.

— Да, конечно.

— Зуб даю, что она вообще не пострадала. Не мог этот кирпич в нее попасть.

— Я об этом даже не подумал. Ты права. Наверняка она не пострадала.

— А у нас выбора не было, Дом. Арло страшное сотворил, причем прямо у нас под носом.

— Да. Мне об этом даже думать противно.

— Вот поэтому все и происходит: нам самое худшее себе даже и не представить.

Наверху бесились дети. Что-то расколотили. Издавали какие-то нечеловеческие гортанные звуки, будто персонажи из «Пиноккио», пересидевшие на Острове удовольствий.

— Ты думаешь, он их трогал? — сказал наконец Доминик. — Прямо у нас в доме? Пока все ужинали?

Этот страх засел у него внутри с самого начала — с того момента, как он обо всем услышал. Точнее, даже раньше. С того дня, когда они сюда приехали, с этой своей несостоятельностью и татуировками, протащили свое убожество сквозь баррикады пригородов, принесли заразу. Именно поэтому он сегодня не стал орать на близнецов, хотя оба и заслужили. Не исключено, что они жертвы. Не исключено, что он их не защитил и бесятся они от душевной боли. От страшной травмы, нанесенной Уайлдами.

— Да, — ответила Линда. — Я так думаю.

И Доминика это сразу же убедило.