Сарыкамыш. Пуля для императора

Все притихли.

— Отсюда, по-вашему, следует, что стрелял Волчанов? — нарушил молчание Листок.

— Однако вы сами объявили его германским агентом… И разве не капитана Волчанова разыскивает военная контрразведка? Кстати, его легко распознать по штурмовому "парабеллуму Р.17". Эта штука громоздка, из разряда "пистолет-карабинов" — ствол двести миллиметров, внушительная деревянная кобура, становящаяся в пристегнутом состоянии прикладом… Так что не мешало бы провести обыск в квартире капитана. Уверен, что найдете…

— Уже провели! — не дал договорить Листок. — Вашего "люггера" не нашли, однако обнаружили кучу свеженьких купюр и ампулы с цианидом. Утром того же дня был отравлен ценный информатор-перебежчик, оттого и пало на капитана подозрение, вкупе с его внезапным исчезновением.

Пестрюков некоторое время внимательно смотрел на ротмистра, точно усваивая сказанное им, и затем протянул:

— Понятно…

Авилов хлопнул обеими руками по коленам:

— Так, господа! Коль уж дело капитана Волчанова является заботой военной контрразведки, так позвольте, как начальнику контрразведывательного отделения штаба армии, принять решение. Во-первых, будем исходить из того, что многое в отравлении перебежчика и убийстве санитара-ополченца указывает на капитана Волчанова как агента иностранной разведки. И не исключено, что столь дерзкая активизация шпиона напрямую связана с приездом в Сарыкамыш Государя Императора. Это раз. Во-вторых, как я понимаю, поиски убийцы рядового ополчения представляют, по сути, поиски шпиона-изменника. Так?

— Пожалуй… — осторожно, пока не зная, куда клонит контрразведчик, ответил за всех Пестрюков.

— А раз так, то, как я полагаю, у нас имеются только три ниточки, способные вывести на шпиона и убийцу: его ординарец, Елисаветпольский госпиталь — в особенности мертвецкая, в которой служил убитый Асманов, и сестра милосердия того же госпиталя, некая Наталья Берт — это три. А, следовательно, именно по этим направлениям нам и необходимо оперативно провести работу.

Авилов обвел глазами сидящих перед ним жандармов, и Листок вдруг с удивлением отметил про себя, что штабс-капитан как-то в одночасье изменился даже внешне — из мягкого и улыбчивого штабиста превратился в волевого и быстро соображающего начальника контрразведывательного отделения. Он даже вздрогнул, когда следом раздался его голос:

— Предлагаю следующее: ротмистру Листку немедленно заняться убийством санитара госпиталя, и прежде всего выявлением причин, повергших его искать встречи с сотником Оржанским, и о каком капитане он хотел сообщить. Мы же, господа, займемся непосредственно Волчановым. Вас, Константин Иванович, — Авилов обратился к лысому штабс-ротмистру, — я попрошу разобраться с дамой из госпиталя, которая подозрительно умудрилась встречаться и с изменником Волчановым, и сотрудником контрразведки Оржанским. Подробности об этом треугольнике вам прояснит Алексей Николаевич. Он уже послал по ней запрос в жандармское управление, вы же пока аккуратно вытрясите из нее все, что касается отношений с обеими офицерами, особенно, что она знает о капитане и не скрывает ли его? Надеюсь, вы не против? Других людей, более подходящих этой миссии, у меня, к сожалению, нет.

Штабс-ротмистр молча кивнул.

— Теперь мы с вами, Вениамин Федорович… — Контрразведчик повернулся к Пестрюкову. — Думаю, мы займемся ординарцем. Через него можно прояснить и мотивы встречи Асманова с сотником, и, возможно, местонахождение капитана Волчанова. Дело важное и общее, так что, Вениамин Федорович, вы уж помогите!

И, не дожидаясь согласия, быстро бросил Листку:

— Пошлите, Алексей Николаевич, за ординарцем, и нам нужны личные дела капитана Волчанова. Они, я надеюсь, у вас имеются?

Листок кивнул:

— Да, в сейфе… Только я хотел бы взять с собой фотографию Волчанова. Возможно, пригодится.

— Что ж, разумно. А теперь, господа офицеры, за дело! О всем экстраординарном немедленно докладывать сюда, в "контору"!